Апокалипсис местного значения
Шрифт:
Я бегло просмотрел цифры и диаграммы. Круто! Тысяча триста в эпицентре! Да и само излучение — протонно-нейтронный суп высокой энергии, приправленный потоком нейтрино и гамма-квантов. Такого я ещё не встречал!
— Похоже на распад лёгких и средних элементов, — предположил я, — трансурановые эманируют
много альфа частиц и радиоактивных осколков ядер, а здесь этого нет. Просто невероятно!
— Через двое суток, — продолжил Зураб, — облако рассеялось. Прямо на глазах.
— И?
— Острова уже не было. Правда, отыскался наш
— Что, с людьми? Живы?
Зураб кивнул.
— И, к тому же, абсолютно здоровы, — добавил он.
— После тысячи милирен?!
— Я и сам ничего не понимаю, Сергей Александрович, — куратор развёл руками. — Как только ребят сняли с катера, их тут же обследовали по полной программе. Пусто. Никаких следов лейкемии или чего-то подобного. Но и это ещё не все сюрпризы. Ребята твердят в один голос, что пробыли они внутри облака от силы минут пятнадцать. Кстати, на борту катера есть свой электронный таймер, и его показания полностью подтверждают эти слова.
— Временная яма, — констатировал я.
Мне не раз приходилось слышать и о временных ямах и о выколотых точках пространства.
Эти понятия всё чаще появлялись в работах солидных физиков и у нас и на западе. Но столкнуться с подобным явлением нос к носу в реальном мире…
— Зураб, — спросил я, — а подводные изыскания вы провести успели? Интересно было бы взглянуть на этот загадочный болид.
— Послезавтра, — вступил в разговор Гремин, — в карантинную зону прибудут наши глубоководники.
— «Спрут»? — удивился я. — Разве станция уже на ходу?
— Спущена на прошлой неделе.
— Прямо к обеду ложка, — усмехнулся я. — Ну, а от нас-то тогда что потребуется?
ЭКГ строго посмотрел на меня и пояснил:
— Горгадзе я поручаю общее руководство операцией, а тебе, Сергей придётся взять на себя научную часть программы. Ты ж у нас как-никак физик. Тебе и все карты в руки. Есть ещё какие вопросы?
— Когда вылетать, Эрнест Карлович?
— Завтра, Серёжа. Завтра…
…Я пробыл на «Спруте» шесть недель в поисках остатков болида и исчезнувшего острова. И все эти шесть недель я не мог избавиться от ощущения чьего-то незримого присутствия там, в чёрных водах пролива. Чьего-то терпеливого пристального взгляда.
Мы не нашли НИЧЕГО! Абсолютно ничего! Когда я вернулся в Москву составлять отчёт, мне
уже казалось, что всё происшедшее со мной на Ключ-острове — и ладья под багряным парусом, и
Джил, и Шалугин, и лабиринт с его тайнами — всё лишь плод моего обманутого воображения. Разве мог я тогда помыслить, что зловещая тень «Немезиды» уже нависла над человечеством и что, не пройдёт и года, как мне снова придётся столкнуться с нею лицом к лицу…
Глава 10
Зона. 18 апреля 2020 г. Ночь.
Я очнулся от выстрела. Точнее, от автоматной очереди. Стреляли где-то совсем рядом. Набрасывая куртку на ходу, я выскочил из дому. На освещённую
Ко мне подскочил Шатохин.
— Это мой боец нашумел, — доложил он, — иди, глянь, что он подстрелил!
Майор потащил меня к смотровой вышке, оцепленной его спецназовцами. Возле стальной решётчатой фермы, возвышающейся над бетонной основой, нас ждал боец с автоматом наизготовку.
— Доложи, — коротко приказал Шатохин.
— Сержант Амелин, — вскинулся часовой, — в 3 часа 42 минуты на вверенном мне посту произошёл прорыв неизвестной субстанции и атака ею смотровой мачты. Руководствуясь обстановкой, я принял решение открыть огонь.
— Попал? — быстро спросил я.
— Так точно! — боец отошёл в сторону, и я увидел намертво вцепившийся в стальную ферму обрубок толстого, гофрированного, как слоновий хобот, щупальца. Обрубок судорожно извивался, разбрызгивая вокруг себя мутную кисельную слизь.
— Господи Иисусе! — вырвалось у меня. — Откуда оно вылезло?
— Прямо из бетона, вот здесь, — показал боец.
Я подошёл ближе. В двух шагах от основания мачты, в метровой толще бетона зияла дыра.
— Ну и силища, — присвистнул Шатохин, освещая фонариком пробоину.
— Осторожней! Не подходите близко, — раздался за спиной голос Радостина. Профессор растол-
кал оцепление и, натягивая на ходу толстые селикеновые перчатки, подошёл к мачте.
За ним следом подбежала бледная заспанная Людочка с внушительным блестящим бидоном в
одной руке и какой-то штуковиной, отдалённо напоминающей разводной ключ, в другой.
— Захват! — приказал Радостин, и Людочка проворно сунула штуковину ему в руку.
Профессор поколдовал над инструментом, и тот на глазах превратился в длинный суставчатый манипулятор с гроздью гибких присосок на конце. Радостин направил захват на обрубок щупальца и ухватил его ближе к тому месту, где тот впился в стальное ребро каркаса.
— Отойдите! — крикнул он нам с Шатохиным, и с силой рванул захват на себя.
Обрубок оторвался от мачты с пробочным хлопком, и Радостин одним движением отправил его в открытый лаборанткой контейнер. Когда крышка контейнера захлопнулась, профессор стянул с рук перчатки и стёр со лба крупный блестящий пот.
— А вы молодцом, Людмила Васильевна, — улыбнулся он перепуганной насмерть Людочке.
Я снова подошёл к ферме. На том месте, откуда Радостин отодрал щупальце, металл был оплавлен, и казалось, что туда угодил термитный снаряд.
— Случилось то, чего я и опасался, Сергей Александрович, — произнёс профессор, также разглядывая пробоину. — Аномалия почуяла наличие железа, и теперь остановить её будет крайне трудно. Похоже, наша заморозка не справилась со своей задачей. Мы прихватили холодом только верхний слой аномалии, а то, что делается сейчас у нас под ногами, одному Богу известно.