Аргумент весомей пули
Шрифт:
Сразу за тендером с углём был прицеплен вагон с бронированными бортами и несколькими узенькими оконцами; судя по железному ограждению крыши, стрелки могли размещаться и там. Ещё два вагона были самыми обычными: один предназначался для перевозки пассажиров, а другой с глухими дощатыми бортами был товарным.
— Во дела! Со всем комфортом покатим! — улыбнулся Край. — Первым классом!
— Да прям! — не согласился с подручным Хомут и, конечно же, оказался прав: с комфортом в Тегос отправились чиновного вида людишки, купчишки,
Но и поручик Чеслав с тайнознатцами тоже, как я понял, отправлялись в Тегос отнюдь не просто так. По крайней мере, первым делом они самым тщательным образом осмотрели пломбы на привезённых из острога деревянных ящичках, а затем взвесили их и самолично погрузили в бронированный вагон. В нём и остались.
К ним присоединился полный десяток стрельцов железнодорожной стражи, дальше раздался протяжный паровозный гудок, и мы тронулись в путь.
— Это чего ж они такое везут? — озадаченно протянул Огнич.
Хомут лишь усмехнулся в ответ.
— Не знаю и тебе в эти дела лезть не советую.
— Меньше знаешь, крепче спишь, — согласился с командиром Край. — Я даже не хочу знать, что мы сами охраняем.
И вот тут я с парочкой бывалых пластунов был целиком и полностью согласен. Мало того, что в бронированный вагон полдюжины тайнознатцев и десяток стрельцов набились, там же ещё было установлено никак не меньше четырёх картечниц, да и сталь на борта пошла не обычная, а зачарованная. В такой крепости на колёсах целую осаду выдержать можно. Точно груз не простой.
Огнич первым начал снимать кирасу, младший урядник хмуро глянул на него, но лишь махнул рукой, и последовал примеру фургонщика. Я тоже избавился от доспеха, уселся на пол и откинулся спиной на борт, упёрся подошвой в ящик, нижний в штабеле. Вздохнул, почесал левую щёку и достал костяной шарик, который счёл зачатком небесной жемчужины. Пригляделся к нему и задумался, не стоит ли использовать прямо сейчас, но сразу от этой своей идеи отказался.
А ну как скрутит почище, чем при прожиге исходящего меридиана? Совладать с искажениями духа — совладаю, в этом особо даже не сомневался, только груз в бронированном вагоне и вправду непростой, а ну как лихие людишки ради него состав под откос пустят?
Впрочем, мне бы и не дали посидеть в тишине и спокойствии. Хомут почти сразу достал из ранца колоду замусоленных карт.
— Перекинемся? — предложил он.
Огнич решительно помотал головой.
— Не! Без меня.
— А чего так? — удивился младший урядник. — Ты ж при деньгах! Гривенник за взятку — много разве? Чай, не обеднеешь.
— Ехать долго, — кивнул его подручный. — Утомимся в край!
— Мне деньги для прожига оправы нужны! — отрезал фургонщик. — Если на пару ступеней возвышения не поднимусь, Седмень с потрохами сожрёт.
—
Огнич едва заметно покачал головой, но я лишь уточнил:
— Гривенник взятка? — Дождался утвердительного кивка и махнул рукой. — Пойдёт!
Хомут тут же сунул мне колоду.
— Сдавай тогда!
Карты были мятые и засаленные, хватало на них и заломов, я не слишком уверенно, зато крайне тщательно перетасовал колоду и раскидал на троих. Играл осторожно и ставок не повышал даже с хорошим раскладом на руках, но всё равно за первый десяток партий выиграл без малого три целковых.
— Да ты фартовый! — рассмеялся Хомут. — Давай, чтоб не пачкаться, по полтине за ставку зарядим?
Огнич вздохнул, я рассмеялся.
— Шутишь, командир? Кто ж краплёными картами на серьёзные деньги играет? — Я большим пальцем сдвинул колоду, перехватил верхнюю часть указательным и средним, переправил её вниз и всё так же одной рукой взялся переворачивать и скидывать на пол карты, заранее их объявляя. — Дама треф, пиковая десятка, бубновая семёрка, червовый валет. Червовая же восьмёрка… А, чёрт! Запамятовал! Бубновая! Ну да не суть!
Разумеется, я ещё не успел полностью запомнить все заломы, пятна и потёртости на рубашках, но хватило и этого. Хомут и Край переглянулись, и младший урядник зло протянул:
— Нехорошо, Боярин, людям голову морочить!
— В край обнаглел! — согласился с ним бывший каторжанин.
— Да бросьте! — усмехнулся я, выбрал из кучки серебра свои монеты, остальные отодвинул от себя. — Хоть развеялись. А чужое мне без надобности, забирайте!
— Проигрыш есть проигрыш, — покачал головой Хомут, а вот Край сомневаться не стал и принялся делить возвращённые мной монеты.
— Какой там проигрыш ещё! — проворчал он. — Он тебя сразу раскусил.
— Ловок, да! — признал младший урядник.
— Хомут, ты ведь из южноморских ухарей? — закинул я удочку.
— Я?! — округлил глаза командир десятка. — Да ты что! Это Край у нас из ухарей, погляди только на его рожу — клейма ставить негде!
Бывший каторжанин расплылся в широченной улыбке, но я мотнул головой.
— Не-а! Он даже не из городских. Либо браконьер, либо из тех лихих людишек, что на большой дороге разбоем промышляют. А вот ты — ухарь. И говор у тебя южноморский.
— Тебе-то что с того? — не стал отнекиваться Хомут.
— Ухарей бывших не бывает. Ты людей знаешь, люди знают тебя, а мне бы одного человечка в Южноморске сыскать…
Хомут насмешливо фыркнул.
— Южноморск большой город.
— Где все друг друга знают, — заметил я и чуть приоткрыл карты. — Человечек тот пришлый. Сам из босяков, но дела привык с ухарями и заправилами вести. Поехал дурью расторговаться да не вернулся.
— Тебе-то, Боярин, до него какое дело? — прищурился младший урядник.