Архипелаг
Шрифт:
Гэвин садится на весла и гребет обратно к яхте. Он слишком рано отстегнул поводок — Сюзи встает лапами на борт шлюпки, готовая плыть обратно, к ящерицам. Он едва успевает ухватить ее за ошейник.
— Нет, я сказал! — восклицает он, шлепая ее по заду поводком. — Никаких тебе ящериц не будет!
Оказавшись на яхте, он убирает пандус и решает приготовить вкусный завтрак: сосиски с острым соусом, яичницу на тостах, апельсиновый сок и кофе. Сюзи тоже получает порцию сосисок и яичницы.
Гэвин жует сосиски, но из его головы никак нейдет Чавес со своей нефтью. Взять это место,
— Папочка, ну вставай, поехали на остров!
— Сейчас. Только Сюзи мы оставим здесь.
— Почему?
— Потому что она пугает ящериц.
— Они боятся, что Сюзи их съест?
— Да.
— А если бы они были большие?
— Тогда она сама бы их боялась.
— А если бы они были огромные, как монстры?
— Вообще-то, они и так похожи на монстров.
— А если бы они были больше Сюзи? Она бы их боялась?
— Да, но это не наш случай. Они же совсем маленькие.
— Ну да.
— Ладно, поехали, пора обследовать этот берег.
Оставив грязные тарелки в раковине, он помогает Оушен спуститься в шлюпку по кормовой лестнице. Сюзи скулит на палубе, просится с ними.
— Останешься за старшую! — приказывает он железным тоном.
Сюзи вроде понимает команду, но все равно разобижена, что ее не взяли.
Они ходят по пляжу в поисках сокровищ, но не находят ничего путного, кроме отломков выбеленного солнцем коралла. Кораллы разрушаются по разным причинам: от перемены температур, от механических повреждений, например, когда их собьют якорем. Среди засохших водорослей валяются пробки, бутылки, тюбики, флаконы из-под шампуня — то, что ученые называют «морским мусором».
— Ой, папа, смотри, что это такое?
Оушен показывает на розовый ингалятор, которым пользуются астматики. Странно видеть его здесь, все равно что найти ампутированную ногу. Гэвин сам в детстве страдал астмой, стеснялся пользоваться ингалятором на людях, и даже сейчас ему неловко смотреть на чужой.
— Это ингалятор, ящерка.
— А что это — ингалятор?
— Такой приборчик, он помогает некоторым людям дышать.
Ингалятор розовый, поэтому нравится Оушен.
— А можно я его возьму?
— Куда возьмешь, на яхту?
— Да. Можно?
— Нет, родная, это же мусор. Кто-то выбросил его… И вообще, мы не имеет права ничего брать с этого пляжа. Все должно оставаться как есть. Здесь такие правила.
С моря доносится жужжащий звук. Они поворачивают головы — к острову приближается моторная лодка, полная людей. Капитан, заглушив двигатель, выскакивает в воду, подтягивает лодку как можно ближе к берегу, и из нее начинают вылезать пассажиры — человек восемь. Они выгружают большие белые кулеры, огромные пляжные зонтики, раскладные шезлонги. Похоже, все пассажиры приехали парами, каждая находит свой участок пространства
Оушен наблюдает это представление, приоткрыв рот.
— Папа, что они делают?
— Не знаю.
— Откуда они появились?
— Может быть, это туристы?
— Они хорошие люди?
— Наверное.
— Но мы же первые сюда приехали. Я думала, это наше место. Наш остров.
— Я тоже так думал.
— Это совсем не круто, братан!
Гэвин смеется:
— И не говори, братан!
Черные ящерицы снова снуют вокруг них, даже пробегают по ногам — кажется, им интересно наблюдать за людьми.
— Ну что же, теперь у ящериц появилось больше объектов для наблюдения, — говорит Гэвин.
— Да… — Оушен не нравятся нежданные соседи, впечатление от пляжа испорчено: было тихо, стало людно.
Здесь появились женщины, загорелые, гибкие, в бикини. Она смотрит на них во все глаза. Скоро она вспомнит мамочку, да и он тоже. Гэвину сразу становится очень грустно и одиноко — в мире все ходят парами, почему только ему не везет! И вообще, эти сытые, ухоженные, довольные жизнью туристы отвратительны — своим присутствием они изгадили пляж.
— Ладно, русалка, поехали обратно на яхту!
Сюзи счастлива, что они так быстро вернулись.
Пока Гэвин моет тарелки в морской воде, к берегу подплывают еще три моторки, и представление повторяется: сначала выгружают кулеры, зонтики и шезлонги, затем вылезают пары — теперь на острове около сорока человек. Сорок человек на пляже — не так уж и много, но кажется, что их четыреста.
Отец и дочь довольно долго наблюдают за туристами, даже Сюзи в недоумении. Пары плещутся в море, играют в серсо, что-то кричат друг другу по-испански, — верно, они из Венесуэлы. Две или три женщины бегают по пляжу топлес. Он уже вечность не видел так много молодых пар. Что они тут делают, почему им так весело?
— Папа! — окликает его Оушен.
— Что, ду-ду?
— Давай поедем в другое место.
* * *
Гэвин заводит двигатель и выводит яхту в центр архипелага. Они бросают якорь недалеко от острова Краски, одного из дюжины других песчаных отмелей и рифов. Здесь уже стоят две яхты, но, к счастью, нет ни веселых пар, ни зонтиков, только кафе на берегу. Вдруг ему становится стыдно: ну с чего он так взбесился? Сегодня же пятница, люди приехали отдыхать. Это они сбежали из Тринидада от дождя, прошли уже сотни миль, а дождь все равно преследует их, гонится, наступает на пятки. А на самом деле в мире полно счастливых людей, которые живут полноценной жизнью, отдыхают и радуются. Но ведь он сам решил бежать, не так ли? А есть ли вообще в этом смысл? Если он так несчастен, не легче ли сидеть на одном месте?