Архивы Дрездена. Сборник. Книги 1-15

Батчер Джим

— Значит, вам известно: использование магии для причинения смерти другому разумному существу влечет за собой смертный приговор.

Она уставилась на меня.

— О чем это ты?

— Суд не займет много времени. Минут десять, максимум пятнадцать. И как только вас признают виновной, вас казнят на месте. Обезглавят. Мечом.

Секунду-другую губы ее шевелились, не издавая ни звука.

— Врешь ты все, — выдавила она из себя наконец.

— Я человек честный. Боюсь, это вы боитесь

посмотреть правде в глаза.

— Вовсе нет, — огрызнулась она. — Это ты просто хочешь меня запугать. Брехня это все.

— Хотелось бы мне, чтобы это было так, — вздохнул я. — Это сильно упростило бы мою жизнь. Послушайте, Трикси, вы и те, с кем вы заодно, можете еще благополучно уйти — если откажетесь от своей затеи прямо сейчас. Плюньте на свои проклятия и уезжайте подальше.

Она упрямо вздернула подбородок.

— А если нет?

— С вами произойдут неприятности. Вы уже проиграли, миссис Виксен. Вы просто этого еще не поняли. Попробуйте наслать свое проклятие еще раз, и вы сами отведаете, каково оно на вкус.

— Ты что, мне угрожаешь?

— Ни в коем случае, — заверил я ее. — Просто констатирую факт. Вам и вашему ритуалу крышка.

— Ой, — странное дело, она перестала нервничать. — Ты недооцениваешь мои силы.

Я фыркнул.

— Нет у вас никаких особых сил.

— А вот и есть. Я ими убивала.

— Вы убивали ритуалом, — поправил я.

— А разницы-то?

— Разница в том, — пояснил я, — что если у вас имеются собственные магические способности и навыки, ритуал вам не нужен.

— Один фиг. То есть, одно и то же: что сила, что магия.

— Нет, — возразил я. — Поймите, ритуальное заклятие вроде этого имеет к вам очень косвенное отношение. Это вроде космического торгового автомата: вы кидаете в щель пару четвертаков, нажимаете нужную кнопку и высвобождаете заклятье — собственность какой-то сбрендившей потусторонней силы, которой нравится развлекаться таким образом. Для этого не нужно умения. Для этого не нужно таланта. Да что там, даже обезьяна тупая — и то смогла бы наслать такое заклятье.

— Не вижу практической разницы, — парировала она.

— Но она есть.

— Какая? — поинтересовалась она.

— Вот вы сейчас и узнаете.

Вместо того, чтобы смешаться и вообще утратить всю свою уверенность, она ухмыльнулась.

— Это ты толкуешь о том круге, что в углу студии нарисовал?

Она опознала круг? Ох, блин.

— Мы знали, что ты затеешь что-нибудь, — продолжала она. — Все, что от меня понадобилось — это идти за тобой, когда ты пришел. Уж не знаю, чего ты хотел этим добиться, но могу тебя заверить: все твои каракули и свечки не сделают того, чего ты от них хотел. Потому как я их всех погасила, а мел стерла.

Блин.

Блин. И ведь она не врала. Трижды блин.

— Трикси, — сказал я. — Но ведь вы сами-то понимаете хоть, что все это неправильно. Зачем вы все это делаете?

— Я защищаю то, что мне принадлежит, Ларри, — ответила она. — Это бизнес.

— Бизнес? — возмутился я. — Два человека погибли уже. Жизель и Джейк тоже были на волосок от смерти, и мне даже думать не хочется, что случилось бы с Инари, не окажись я там. Что, мать вашу, вы по-вашему делаете?

— Делать мне нечего, как тебе объяснять!

Я посмотрел на нее в упор.

— Вы и сами не знаете. Вы ведь не знаете, на ком он женится.

Она не ответила, но взгляд ее вспыхнул злостью — и досадой.

Я покачал головой.

— Поэтому вы уничтожаете всех женщин вокруг Артуро Геносы. Одну за другой. Вы даже не знаете, ту ли вы убили.

— Из всех штучек, что приходятся ему по вкусу, только одна осталась, — сказала она.

— Эмма, — выдохнул я.

— А как ее не станет, мне не надо будет бояться, что кто-нибудь стырит мое, законное.

Мгновение я молча смотрел на нее.

— Вы с ума сошли. Уж не думаете ли вы, что это сойдет вам с рук?

— Хотелось бы мне посмотреть, как прокурор попробует обвинить меня в колдовстве.

Черт, этой дуре не хватало ума на то, чтобы поверить мне насчет Белого Совета. Да что там, ее настолько не интересовало ничего, кроме ее собственной персоны, что она и имя мое запомнить не могла. И все-таки, человек она или нет?

— Блин-тарарам, Трикси. У Эммы же дети.

— У Гитлера тоже были, — огрызнулась она.

— Нет, не было, — возразил я. — У него были собаки.

— Один фиг, — отрезала Трикси.

Я покосился на часы. Одиннадцать сорок три. Через четыре минуты, хочу я этого или нет, Эмма умрет.

Трикси вдруг напряглась и прислушалась к телефону.

— Да, — сказала она кому-то, а потом мобильник у нее в руке взвыл, захлебнувшись помехами. Она дернулась так сильно, что я даже испугался, не нажмет ли она на курок по ошибке. — Черт, — буркнула она. — Терпеть ненавижу эти дурацкие мобильники!

Видите ли, сотовые телефоны — все равно что канарейки в угольных шахтах: так же чувствительны, только не к запаху газа, а к сверхъестественному. Даже слабейшие движения магических энергий нарушают работу в первую очередь сотовых телефонов. Очень все смахивало на то, что невидимый Триксин собеседник запустил заклятие.

Из чего следовало, что нацеленное на Эмму мальоккьо уже в пути.

И пока Трикси держала меня на мушке в этой чертовой комнате, я ничего — ни-че-гошеньки — не мог с этим поделать.