Архивы Конгрегации 3
Шрифт:
— Вернер хотел священником стать, — вмешался то ли Эрих, то ли Дитрих. — Только у него денег не было, чтобы учиться. Вот и справлялся, как мог. Что-то ему отец Конрад рассказывал, что-то мы. Списки книг библиотечных давали, все равно ведь для себя делаем, конспекты почитать или переписать. Он умный парень был. И ответственный. Всегда все аккуратно хранил и возвращал в лучшем виде.
— И поговорить с ним интересно было, — подхватил в свою очередь то ли Дитрих, то ли Эрих. — Он мне как-то целую философскую теорию выдал. Почитал конспекты и сделал выводы.
— Ты — Эрих или Дитрих? — решил внести ясность следователь.
— Эрих, майстер
— Ты прав, Эрих. В самом деле необычный молодой человек, — согласился Курт. — А теперь скажите мне, кто из вас когда видел его в последний раз?
— Позавчера, — первым отозвался Бруно. — Мы все — позавчера. Заходили к нему после вечерней службы поболтать.
— И о чем же вы говорили?
— Да обо всем понемногу, — пожал плечами Бруно, явно самый бойкий из этой троицы. — В основном о ерунде всякой. Вернер, бедняга, совсем смурной был. У него мать разболелась опять. Он за два дня до того навестить ходил, да видно, опять с отцом поцапался. Ну и вчера снова идти собирался. А у него что ни поход домой, то огорчение. Каждый раз с силами собирается, как в Инквизицию на допрос, уж простите, майстер Гессе. Вот мы и решили к нему сходить и поддержать. Отвлекали, как могли. Байки всякие травили. Вроде как к концу он повеселел даже…
— Id est, вы заранее знали, когда он намерен в очередной раз идти домой, и сговорились его навестить перед тем. Верно?
– — Да, так оно и было, — подтвердил Дитрих. — Я неподалеку от святого Петра живу, встретил Вернера утром, мы поболтали, он мне и сказал про мать и что идти собирается. Я тогда решил, что надо ему помочь, вот днем с парнями договорился, и мы пошли…
— Кто еще мог знать о его намерении? — спросил Курт.
— Ну, сам бы он никому больше не сказал, — протянул Эрих задумчиво. — Разве что священнику своему, надо ж отпроситься.
— Да кто угодно мог знать, — встрял так и не ушедший Фишер. — Любой, кто, как вы и я, ждал начала лекции. Я нарочно не подслушивал, но ведь и вы не шептались. Добрая половина стоявших под дверями аудитории могла слышать, да и профессор, когда явился, и кто мимо шел…
— Понятно, — проговорил Курт разочарованно. В подозреваемые опять годилась половина университета и все те, с кем оная половина могла по чистой случайности поболтать. — Пока я услышал все, что хотел, но, возможно, мы еще вернемся к этому разговору. Свободны.
На сем господин следователь развернулся и зашагал прочь по коридору, однако быстро покинуть университет ему не довелось. В холле первого этажа ему навстречу шагнул профессор Клостерманн. Сегодня он выглядел нетерпеливым и взволнованным, будто предвкушал что-то важное или волнительное.
— Доброго дня, майстер Гессе, — проговорил профессор.
— Мне начинает казаться, доктор Клостерманн, что вы за мною охотитесь. Каждый раз, как я являюсь в университет, вы оказываетесь у меня на пути.
— Нет, что вы, — с улыбкой качнул головой тот. — Охотиться на таких людей, как вы, не мой удел и не мое стремление. В прошлый раз мы и в самом деле встретились случайно, сегодня же… Да, я задержался здесь, узнав о вашем приходе. Но я всего лишь хотел спросить, как продвигается ваше расследование.
— Для чего же? Желаете поделиться еще какими-нибудь душеведческими изысканиями? — покривился Курт.
— Быть может… На самом же деле наблюдать за работой гениального следователя, все более растущего с годами, просто интересно и поучительно. Однако
Курт утвердительно дернул плечом, и они зашагали рядом.
Майстер инквизитор не спешил продолжать разговор, молча косясь на собеседника; его не покидало чувство, что он уже где-то видел этого человека и даже говорил с ним. Давно, очень давно… Но где именно?
— Мне кажется, или мы с вами когда-то уже встречались? — спросил он, наконец.
— Вы невероятно наблюдательны, майстер Гессе! — воскликнул профессор. — Право, я и подумать не мог, что вы вспомните. Отчего я помню вас — понятно, инквизиторов в городе по пальцам перечесть, а вот студентов сотни. Не вспомнили? Я учился в Кёльнском университете, как раз когда вы там служили. Вы могли видеть меня в коридорах alma mater и пару раз в «Веселой кошке». Я тогда неохотно вступал в разговоры, но вам от меня ничего и не требовалось…
Курт нахмурился, припоминая; в самом деле вроде бы сидел кто-то похожий за столом в трактире. А быть может, он принимает желаемое за действительное. В любом случае, сейчас это едва ли имело касательство к делу.
Некоторое время они шагали в молчании, потом Клостерманн заговорил снова:
— Вы найдете убийцу, майстер Гессе? — в голосе его звучала смесь любопытства и напряженности.
— До сих пор я находил всех, — пожал плечами следователь.
— Столько смертей и никакого зримого результата… — проговорил профессор тем тоном, каковым юных воспитанников академии призывают подумать получше и быстро исправить свою ошибку, пока наставник не указал на нее впрямую. — Вы еще не поняли, зачем он это делает, майстер Великий Инквизитор?
— А вы — поняли, — покривился Курт.
— Во имя великой цели, разумеется! — Клостерманн утвердительно кивнул.
— Или просто потому, что ему нравится, как выглядит свежее человеческое сердце, вынутое из груди хорошего парня, — дернул плечом майстер инквизитор. Добрая половина насельников Abyssus’а в бытность свою закоснелыми мирянами руководствовались аналогичными причинами для убийств.
— О нет, майстер Гессе, — профессор покровительственно улыбнулся и качнул головой. — Вы слишком плоско смотрите на человеческую душу и мотивы. Каждый из них… каждый из нас, людей, если хотите, ведет свою незримую войну за свою великую цель. Выжить. Спать в теплой постели. Выдать дочь замуж за цехового мастера. Доказать, что достоин чего-то. Насадить другим свои идеалы. Переспать с двадцатью тремя девственницами… что угодно! Любой бред. И пути достижения оных целей также любые.
— И ради какой же великой цели вы сейчас говорите мне все это? — не счел нужным сдерживать раздражение Курт.
— Сделать мир лучше, разумеется! Но я вижу, что вы настроены скептически, а мы уже пришли. Посему я откланяюсь. Поразмыслите на досуге о моих словах. Быть может, вы взглянете на них иначе.
Отвечать господин следователь не стал, лишь поспешил в сторону отделения, куда уже, вероятно, должен был возвратиться Куглер.
***
Остаток вечера не принес ничего нового. Беседа Куглера с семейством Грюнштюк главным образом подтвердила то, что господа дознаватели уже слышали от священника. О намерении Вернера прийти на этой неделе повторно родные знали, но в какой именно день ему удастся это сделать, им было неведомо, потому и не хватились не пришедшего к ночи юношу. Это, пожалуй, было самым ценным знанием: Вернер пропал еще по дороге от церкви к дому семьи, а не на обратном пути.