Архивы Конгрегации
Шрифт:
– Не пускайся в самоуничижение, - Густав предостерегающе поднял руку.
– Это могло случиться с любым из нас. И сомневаюсь, что, окажись я на твоем месте, вел бы себя спокойнее, но сейчас - прости, Дитрих, - ты неработоспособен.
– Я успокоюсь, - упрямо ответил Ланц, беря стоявший на столе кувшин и наливая себе воды.
– Возьму себя в руки и продолжу допрос ad imperatum (прим.: согласно предписаниям (лат.). Если я еще раз сорвусь, - добавил он, поймав скептический взгляд Райзе, - иди к старику, пусть отстраняет меня от дела. Но попробовать еще раз я должен.
– Ну, попробуй, - с ноткой
– А я пойду пока, отправлю кого-нибудь в эту "Ляжку", может, удастся что проверить.
* * *
Когда через полчаса Говард Шварц снова переступил порог допросной, следователь третьего ранга Дитрих Ланц был холоден и спокоен, во всяком случае внешне. В душе его продолжала бушевать буря, но он упорно загонял ее в дальние закоулки рассудка, не позволяя захлестнуть себя целиком.
– Итак, - проговорил он сухо, когда подследственный был водворен на прежнее место напротив допросчиков, - повтори еще раз, только кратко, кто, где и как тебя нанял.
– Я ж уже все рассказал, господин следователь, - заныл обвиняемый.
– В "Доброй ляжке" в прошлый четверг подсел ко мне этот тип, в плаще, не назвался, денег обещал...
– Как он выглядел?
– оборвал его Ланц.
– Рост, фигура? Худой, толстый, широкоплечий, щуплый? Оружие при себе было? Голос молодой или старый?
– Толстый!
– поспешно выдал Шварц, старательно закатив глаза к потолку.
– И низенький. Он когда подходил, я еще подумал, дескать, вот же колобок катится...
– Ты вспоминай, а не ври, - с явной угрозой в голосе произнес Дитрих. В том, что парень сочинял на ходу, сомнений не было ни малейших.
– Да не вру я!
– показательно обиделся Шварц.
– Говорю, как на духу!
– Все же мало я тебе всыпал, - проговорил Дитрих, ощущая неожиданную усталость, погребавшую под собой даже злость и ненависть к убийце его детей.
– Добавь-ка ему для вразумления, - велел он, обращаясь к исполнителю.
Тяжелая плеть хлестнула поджигателя по спине, вспарывая кожу. Шварц взвыл и изогнулся всем телом. Второй удар, похоже, зацепил место ожога, и последовавший за ним истошный вопль эхом отразился под каменными сводами.
Дитрих коротким жестом остановил exsecutor"а, уже занесшего руку для третьего удара, и вперил тяжелый взгляд в допрашиваемого:
– Теперь будешь говорить правду?
– Да не помню я, как он выглядел, - чуть не плача, простонал тот. Парня била крупная дрожь, дыхание сбилось, по иссеченной спине стекали струйки крови.
– Не помню... Не приглядывался я, когда он подходил, а потом он сидел. Когда встал, тоже не рассматривал... обычный такой. Невысокий, а фигуру под плащом не разобрать было. Не запомнил я.
– Теперь верю, - кивнул Ланц хмуро, с сожалением понимая, что наемник, скорее всего, действительно не запомнил, как выглядел его наниматель.
– Где и когда вы условились встретиться для получения денег?
– Он сказал, сам найдет, как узнает, что дело сделано, - буркнул Шварц.
– Только ему надо было, чтоб вы, майстер инквизитор, того... А вы это, выжили, и весь город про то знает. Так что заказ я, выходит, не выполнил, и искать меня он не станет. Это правда!
– горячо добавил подследственный, глядя на дознавателя с неприкрытым страхом.
–
Дитрих потер виски, скользнул взглядом по разложенному перед Райзе протоколу и коротко бросил, обернувшись к исполнителю:
– Увести. Довольно на сегодня.
* * *
– Пока это все, что удалось из него вытрясти, - подытожил Дитрих свой краткий отчет и положил перед обер-инквизитором протокол допроса.
– Завтра продолжу, когда появятся сведения от агентов Густава.
Керн одарил подчиненного хмурым взглядом и углубился в изучение протокола. По мере чтения брови начальствующего сходились все ближе, в какой-то момент он резко вскинул голову и даже открыл рот, явно намереваясь разразиться длинной тирадой, но затем передумал и вернулся к записям Густава. Дочитав, обер-инквизитор шумно вздохнул и махнул рукой на табурет у стены:
– Сядь.
Ланц подчинился, не говоря ни слова.
– Что еще ты хочешь из него вытрясти, Дитрих?
– спросил Керн, сворачивая листы протокола.
– Он сказал все, что знал и помнил.
– Может, посидит до завтра в камере, вспомнит еще что-нибудь полезное, - пробормотал Ланц, сам не слишком-то веря собственным словам.
– Не вспомнит, - качнул головой Керн.
– Разве что придумает, чтобы ты отвязался. Ты, разумеется, поймешь, что он врет, опять сорвешься... Толку не будет, не хватало еще, чтобы он околел у тебя на допросе. Кого мы тогда будем прилюдно казнить за покушение на жизнь служителя Конгрегации? Пойми, Дитрих, - продолжил Керн, не дождавшись от подчиненного ничего, кроме угрюмого молчания, - как ни прискорбно, мы не всесильны. Естественно, этот кабак мы перевернем вверх дном и встряхнем каждого, кто был там в тот вечер, но ты и сам должен понимать, что шансов найти нанимателя почти нет. Да ты это и без меня знаешь, потому и срываешься на этом подонке. Не беспокойся, он свое получит.
– А тот, кто его нанял?
– глухо выговорил Дитрих.
– Он заслужил не меньше этого недоноска.
– Заслужил, - тяжело проронил Керн.
– И рано или поздно и ему воздастся, не в этой жизни, так в следующей.
– Только Марте от этого мало радости, - понуро проворчал Дитрих.
– Да и мне тоже... Дорого бы я дал, чтобы этой мрази так же тошно было, как сейчас Марте.
– А вот это, - мягко заметил обер-инквизитор, - уже в твоих руках. Ты для того на своем месте служишь, чтобы таким, как он, воли не давать, чтобы как можно больше из них платили за свои грехи в этой жизни, а что еще важнее - успевали причинить как можно меньше зла людям. И лучшее, что ты можешь сделать - это исполнять свой долг честно и старательно. За своих детей ты, может, и не отомстишь, а чьих-то еще спасешь. Ясна моя мысль?
Дитрих молча кивнул. Он всегда работал не за страх, а за совесть, но сейчас был готов удвоить усилия, лишь бы только они приносили плоды. Вальтер прав, сыновей не вернуть, даже если бы удалось отомстить за их смерть. Пусть покарать виновника не удастся, и устрашением на будущее послужит лишь казнь Шварца, уберечь других людей от подобного горя вполне в его силах.
– А теперь ступай домой, - после недолгого молчания проговорил Керн.
– С отчетом вполне справится Густав, а ты нужен Марте, что бы она тебе ни говорила сгоряча.