Архивы Конгрегации
Шрифт:
– Меня в тот день не было дома, я... охотиться пошел в дальний лес. Понимаете, в ближних лесах-то давно никакой дичи нет, все горожане постреляли, а батюшка не ловил браконьеров долго... ну и вот, повычистили. Уж я-то обязательно порядок наведу, чтобы живность вновь размножиться успела, а то не дело...
– Что вы застали, когда вернулись?
– Он... задушил мать. Повторяя, что это не она, а ведьма, занявшая ее место. Когда я пришел, он сидел над телом, как помешанный, и все повторял и повторял это. Его даже не судили. Ну, то есть священник объявил его сумасшедшим, а горожане согласились, что негоже слабоумного судить. А через месяц он повесился, недоглядели.
V
Последующий опрос свидетелей занял весь оставшийся день. Переходя от одного дома
Версия Рихарда Рауха с тем, что сын водил к себе гулящую девку, не подтвердилась. Гулящих девок на весь город было две, они обе по внешним данным никак не походили на покойную Марту, а заезжей не было точно, весь город как на ладони, все друг друга знают, такое чудо заметили бы сразу. Хозяйки окрестных домов, мелко-мелко крестясь, рассказывали, что это была Марта, что, несмотря на то, что Зигфрид прятал ее, как мог, от посторонних глаз, они все же видели, как она еще до света, когда только-только начинают просыпаться булочники, выходила несколько раз из дома и шла в рыцарский замок.
А также одна почтенная старушенция рассказала, что видела, как они встретились через три дня после похорон, и Зигфрид был не менее удивлен, чем сама старушенция.
Судя по мелким оговоркам, именно эта почтенная дама и написала донос в Инквизицию. Курт мог бы даже попросить ее что-нибудь написать, чтобы сверить почерк, но в данный момент это было неважно. Как свидетель она и так шла на сотрудничество, а уехать в спешке ввиду возраста просто не могла.
Свидетельство еще одной семьи по поводу того, что глава семейства убил свою жену пять лет назад, а потом покончил с собою, заставило задуматься, что для такого маленького городка как-то слишком много подобных случаев.
Когда он уже выходил из дома, где ему рассказали эту историю, его внезапно окликнули. Хорошенькая девушка, почти девочка, с волосами цвета зрелой пшеницы, дочь нынешней хозяйки дома, протягивала ему маленькую книжку в грубом кожаном переплете:
– Дедушка грамотный был. Он городским старшиной... работал. И я нашла... еще когда он умер, вот это. Он там свою жизнь описывает... ну, день за днем... Может, вам пригодится?..
– Девушка очень смущалась и выглядела так, как будто в любой момент испугается и убежит, оставив Курта посреди улицы с протянутой рукой, в которую он уже почти взял книгу.
– Спасибо, - инквизитор кивнул, внимательно глядя на неожиданную помощницу, и внезапно для себя добавил: - Если я не найду в ней ничего важного, я верну ее.
– Не нужно. Не такая уж это великая ценность.
Чтение, которое ему принесла девушка с волосами цвета зрелой пшеницы, оказалось даже насыщеннее и занимательнее, чем он думал. Он принял, очевидно, верное решение, когда принялся листать труд почтенного отца города с конца, ибо в большинстве самое информативное, что можно узнать от мертвеца, это как он умер или что послужило причиной его смерти. Как он умер, Курт уже знал - он повесился, как и барон. И причины смерти были удивительно схожи с баронскими, только случились на пять лет раньше, чем в семье фон Драйзена. Женщина подозревалась в изменах или в том, что она ненастоящая, затем удушение, затем повесившийся виновник... Только было одно существенное отличие: раньше, чем говорилось об измене жены, о ней мужчина писал, как о мертвой. И через несколько страниц она уже ходила в рыцарский замок, якобы спала с рыцарем, и незадолго до смерти муж пишет о ней, что она все равно неживая. Первое, что можно было подозревать, прочитав эти сумбурные записки, это то, что муж двинулся крышей давно и прочно. Если бы не одно "но": "но" звалось Мартой Раух, которая тоже умерла, а потом ее видели живой. И ходящей в рыцарский замок.
Курт резко сел на кровати, на которой валялся с книжкой, и посмотрел в окно. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, окрашивая город золотистыми сумерками. Проклятый дождь наконец-то прекратился, и можно было выйти на улицу, не боясь, что тебя смоет
VI
Дорога до рыцарского замка была недолгой. В этом городке, в принципе, до всего было идти недолго, но рыцарский замок располагался на довольно высоком холме, и взбираться на него нужно было по узкой тропинке, местами выложенной булыжником, местами - деревянными досками. Было видно, что за дорожкой ухаживают, но делают это не слишком старательно и не слишком часто, поэтому выглядит она несколько обветшалой. В какой-то момент следователю показалось, что он видел, как в гуще деревьев и дикой ежевики мелькнула женская юбка, он остановился на мгновение и прислушался, было тихо, к тому же, эта ежевика не выглядела хоть сколько-нибудь проходимой, поэтому он мотнул головой, будто пытаясь избавиться от наваждения, и отправился дальше.
Курт шагал быстро и стучался в замковые ворота еще до того, как солнце скрылось за дальней вереницей холмов.
– Майстер инквизитор?..
– открывший ему человек был высок, сухопар и обладал неприятным, острым и ярким одновременно взглядом.
– Я уж думал, что совсем не заинтересовал столь важную персону.
– Оставил напоследок, - пробормотал Курт, заходя в широко распахнутую дверь. Замок явно знавал лучшие дни, его двор был завален какой-то рухлядью, надвратная башня - заколочена, а слуг видно не было, складывалось ощущение, что он беседует с единственным обитателем этого замка.
– Проходите, - человек тонко улыбнулся.
– Меня зовут Хеймуль, Хеймуль фон Айнзам, к вашим услугам, майстер Гессе.
– Вы неплохо осведомлены.
– За день вы постучались едва ли не во все ворота в городе. А у нас не так много интересного происходит, чтобы пропустить такое событие, - он провел инквизитора в просторную залу, которая была не так захламлена, как двор, но все же пребывала в некотором запустении, по стенам висели потрепанные гобелены, на которых было уже толком не разобрать, что именно хотел изобразить на них автор, над камином не висело никакого герба, да и сам большой камин выглядел так, как будто ему срочно необходимо было прочистить дымоход. Но было все-таки в зале нечто, что не выглядело ни старым, ни пропыленным, ни заброшенным. Между гобеленами висели маски, которые изображали женские лица, с пугающей точностью проработанные, все немного испуганные, но подробные лица с разными чертами. Глаза масок были направлены как будто на Гессе, а из-за испуганных выражений лиц казалось, что они боятся его самого.
– А вы смелый человек, майстер инквизитор, обычно люди, которые первый раз видят моих девочек, вздрагивают.
– Девочек?..
– Это мое увлечение... Вырезаю маски и расписываю их. В этом же нет ничего... еретического?..
– Хеймуль снова улыбнулся, как будто предлагая поддержать шутку.
– Это как посмотреть...
– задумчиво отозвался Курт, еще раз оглядев стены.
– Так по какому делу вы пришли ко мне?..
– А этого вы от горожан не узнали?
– Только в общих чертах. Наверное, понарассказывали они, что якобы ко мне эти бабы таскались и что барону я рога наставлял, от этого он с ума съехал?..
– речь рыцаря из спокойно-вежливой вдруг стала пренебрежительной, а лицо исказилось.
– Врут они все. Жадные, злобные твари! Я их всех насквозь вижу!.. Жаждут, чтобы меня ваши сцапали, а земли за холмом можно было прибрать!.. Все вижу!.. Только не докажете!.. Никого у меня тут не было и не будет! Не нужен мне никто! Я даже слуг разогнал!..
– Он внезапно успокоился, как будто этой вспышки и не было, посмотрел на Курта с опаской и уточнил:
– Не ходил ко мне никто. Да если бы и ходили, об этом весь город бы тут же узнал. Народу-то мало, все друг у друга как на ладони.
Еще пару лет назад вчерашний выпускник академии святого Макария, скорее всего, сделал бы шаг назад, если не отшатнулся от разошедшегося внезапно рыцаря. Сейчас Курт только покачал головой.
– Не были, не виновны, не обвинялись?.. Знаете, так все говорят, - он отошел от хозяина дома к одной из масок.
– Красивая. Это кто-то из жителей города, или вы берете образы из головы?