Архивы Конгрегации

Коллектив авторов

– Зараза, - прошипел Курт, одним глотком допивая пиво и поднимаясь из-за стола.
– идем, - махнул он в сторону двери.
– Пока местные блюстители порядка не додумались похоронить единственную улику.

– А я-то тут при чем?
– не слишком убедительно возмутился Ван Ален, еще не успевший расправиться со своей порцией.

– Ну, если тебе неинтересно взглянуть своими глазами...
– пожал плечами Курт, уже шагая к двери; охотник только чертыхнулся себе под нос, выбираясь из-за стола.

– Ты сказал, родственников не объявлялось, -

уже на ходу продолжил Курт.
– Почему? Обычно в таких городишках все всех знают хотя бы в лицо.

– Опознать не сумели, слишком уж он потрепан, - пояснил охотник.
– И о пропаже родича никто не заявлял. По всему выходит, одинокий кто-то.

– Понятно, - пробормотал Курт, заворачивая за угол и выходя к ратуше.

Первый же стражник на входе, впечатленный видом сунутого под нос Сигнума, подробно объяснил майстеру инквизитору, где найти бюргермайстеров. Поднявшись по узкой лесенке с выщербленными местами ступенями, Курт и следовавший за ним охотник прошагали по недлинному коридору до дверей зала, где заседал местный рат.

Стучать Курт не стал; распахнув тяжелую створку, вошел и решительно прошагал к столу, за которым сидели трое - по всей очевидности, два бюргермайстера и секретарь.

– Курт Гессе, особо уполномоченный следователь Конгрегации первого ранга, - сообщил он без лишних предисловий, приподняв Знак за цепочку.

– О... майстер Гессе...
– в низком голосе ратмана смешались облегчение, растерянность и настороженность.
– Мы ожидали дознавателя из Штутгарта...

– А приехал я, - перебил Курт.
– Мне нужно осмотреть найденное вчера тело.

– О...
– снова протянул бюргермайстер.
– Но... все уже, почитай, готово к погребению...

– Значит, я вовремя, - кивнул Курт, не дослушав.
– Где труп?

– Так... на ледник положили, - выдавил из себя второй бюргермайстер, помоложе - Ульрих Шварцштайн, судя по кратким пояснениям, сделанным Яном, пока они шли по лестницам и коридорам ратуши.
– А это, дозвольте спросить, майстер инквизитор... с вами кто будет?
– продолжил он, взглядом указав на охотника.

– Специалист по анатомии, оказывающий содействие следствию, - не моргнув глазом, ответил Курт.
– Так где ваш ледник?

– В подвале, - кивнул ратман куда-то вниз.
– Но, право же, майстер инквизитор...

– Мне нужно осмотреть тело, - с расстановкой повторил Курт, оборвав маловразумительное бормотание Шварцштайна.
– Немедленно.

– Как скажете, майстер Гессе, - вздохнул старший ратман, Герхард Вебер.
– Циммерманн, проводите майстера инквизитора, - махнул он секретарю; тот поднялся из-за стола и с безрадостным видом двинулся к двери, вялым жестом призвав господина дознавателя с помощником следовать за собой.

– Тело так и не опознали?
– осведомился Курт, спускаясь по лестнице вслед за секретарем рата.

– Опознали, - пожал тот плечами, - вроде как... По всему выходит, это Карл Мюллер, цветочник.

–

Родственники нашлись?

– Да нет, он один жил, не было у него никого в Эбингене. Соседи. Как прослышали, что покойника нашли... Говорят, Мюллера в последний раз видели три дня назад, в церкви. Сунулись в дом - а там пусто, да, похоже, еще и обчистили, прошлой ночью или позапрошлой - все перерыто, ничего ценного не осталось.

– Понятно, - протянул Курт.
– Труп соседи видели?

– Видели...
– глядя в сторону, отозвался Циммерманн.
– Вроде похож... насколько сумели разглядеть. Да вы сейчас сами поймете. Это здесь.

Секретарь остановился у железной двери и зазвенел ключами.

– Вы уж простите, майстер инквизитор, только я с вами не пойду, тут обожду... нагляделся...

Курт посмотрел на слегка побледневшее лицо секретаря и, молча кивнув, толкнул дверь.

Судя по состоянию тела, "насколько сумели разглядеть" следовало понимать, как "заставили себя взглянуть, борясь с приступом тошноты, и кого угодно бы признали в этом трупе, лишь бы поскорее выйти на воздух".

Выглядел покойный цветочник и в самом деле совершенно неаппетитно: частично обглоданный, перепачканный в земле и явно пролежавший без погребения пару суток. Внутренности наполовину съедены, из груди торчит осколок ребра, на лице не осталось живого места, так что "опознать" его могли разве что по телосложению да по отсутствию в городе других пропавших. Полагать, что кому-то покажутся знакомыми окровавленные, грязные ошметки недорогой и ничем не примечательной одежды, было наивно. Глаза отсутствовали вовсе, вероятно, выклеванные птицами, а вот следы на теле были похожи не только и не столько на укусы.

– Это не ликантроп, - категорично заявил Ван Ален, с минуту разглядывавший тело, стараясь при этом не кривиться от ползущего по помещению удушливого запаха тления.

– Вижу, - дернул плечом Курт; он склонился ближе к телу, даже не поморщившись, приблизил светильник и отодвинул особенно сильно мешавший клок рубахи, в который раз радуясь своему обыкновению постоянно носить перчатки.
– Более того, погрызли его уже после смерти. А перед смертью пытали.

Охотник глянул на Курта недоверчиво; тот бестрепетно ткнул пальцем в темно-бурое пятно на плече убитого. Прямо рядом с указанным местом недоставало изрядного куска плоти, но майстер инквизитор имел в виду не это.

– Это - ожог, - пояснил он.
– Такой оставляет прижатый к коже тлеющий уголь. А это, - он указал на три глубокие раны на груди покойного, - сделано паршиво заточенным ножом; раны от звериных когтей выглядели бы иначе. И это далеко не единственные следы. Так мог бы работать ученик exsecutor"а или молодой неопытный инквизитор, у которого не было задачи сохранить подследственному жизнь после допроса.

– Говоришь, как будто по личному опыту, - заметил Ван Ален.

Курт, не ответив, развернулся к выходу из ледника, продолжив размышлять вслух: