Астарта. Предназначение. Книга 3
Шрифт:
Яков посмотрел на меня долгим взглядом, затем улыбнулся, но улыбка его была странной — почти грустной.
— Агнес пришла из мира, которого мы совершенно не знаем, — сказал он наконец. — Но, оказавшись здесь, она смогла понять наш мир и использовать его законы в своих целях. Помню, как она упоминала, что в ее родном мире возрождения тоже не существовали, и что она была счастлива, когда Сфинга выкинула ее сюда вместе с водяным. Я думаю, она не создавала ничего с нуля. Скорее, искажала уже существующее, используя для этого свою магию. Как
Ясный вздохнул, будто немного успокоившись.
— Но это не делает ее Творцом, — добавил он. — Она могла вмешиваться в структуры, но не могла создать их сама. Ее работа — больше про изменение и адаптацию, а не про создание с нуля.
Я поняла, что их раздражение было связано с осознанием рисков таких экспериментов. Способность кого-то вторгаться в процессы, создававшиеся веками, и перекраивать их по собственной прихоти казалась не просто безрассудством — это понимание заставило меня переосмыслить ситуацию.
Думаю, Яков спорил с Ясным потому, что каждый раз балансировал на грани: хотел доказать, что подобное возможно, но страх последствий останавливал его разработки. Ясный же стал тем якорем, который удерживал его от шага в пропасть.
Яков перекатил шарик по ладони. Черная поверхность ожила: внутри заструился туман, проступили контуры избушки на курьих ножках.
— Согласен с Ясным, — сказал Яков. — Как я и говорил, Агнес вырвала клок реальности, запечатала его в оболочку. Заменила законы своими. Смерть? Перерождение у печи Бабы-Яги.
— И превратила все в ад, — проворчал Ясный. — Не мир — ловушка. Каждый, кто туда попадал…
— …становился частью декораций, — закончила я, вспоминая черные ветви, цеплявшиеся за волосы. — Гигантским сервировочным блюдом.
— Важен не размер, а работоспособность, — добавил Ясный, изучая осколок пронизывающим взглядом. — Это миниатюрный ад с цикличным возрождением.
Я присвистнула, а Ясный нахмурился еще сильнее:
— Замкнутая петля реальности. Туда можно втиснуть хоть Альпы, если хватает сил удержать баланс. Точка респауна — ключ к бессмертию и бесконечным опытам.
— Ничего себе… — выдохнула я. — Персональная вселенная в кармане! Вечный особняк с бесконечными комнатами. Вот бы сдавать их в аренду — золотая жила!
Яков и Ясный встретились взглядами, в которых читалось глубинное осознание одновременно величия и угрозы подобных экспериментов. Создать нечто грандиозное, огромное, способное затмить даже Бансару или превзойти ее — такая идея притягивала, обещая власть, контроль и бесконечные возможности для изучения.
Ненадолго воцарилась тишина, и я почувствовала, как тень тревоги накрывает меня.
— Получается, мать Лили тоже владела этой магией? — наконец нарушила я тишину. — Она подарила дочери Бансару. Но ведь там, насколько я знаю, нет возрождения. Ни как у нас в Лураписе, ни как в мире Агнес.
Яков задумчиво кивнул, его взгляд скользнул
— Именно в этом и заключается разница между Творцами и ткачами, — произнес он. — Бансара — живой мир, самодостаточный. А мир Агнес, все же, мертвый. И, думаю, он пропитан технологиями Лураписа, которые веками развивались когда-то в тайной лаборатории. Возможно, пожив здесь, она смогла уловить нужную схему, понять принципы и начать творить нечто, что раньше было ей недостижимо.
— А про мать Лили, не думаю, что у нее есть сила Творца, — резко сказал Ясный. — Возможно, она украла его. Не забывай, она стала демоном. А может, это последний подарок от бывшего мужа Адама? Мы не знаем. Но мир вроде Бансары способен создать только Творец. Все остальное — дешевые шарики, механика, вроде творений Агнес. Но то, что ведьма смогла добавить точку респауна в свой мир — это уже другой уровень. У Лураписа ушли миллионы лет на аналогичные технологии. Да, это бездарная работа, убогая копия. Но в ней есть крупица гениальности, и это нельзя отрицать.
Разговор накалялся. Ясный явно не мог смириться с мыслью, что кто-то приблизился к уровню Творцов без веков исследований. Его вера в исключительность их творений была нерушимой, а любая альтернатива воспринималась как угроза фундаменту мироздания.
— Наша галактика, Млечный Путь… — Яков задумчиво вертел шарик в руках. — Может, это всего лишь пыльный шарик в шкафу Творца. Присмотрись: сколько экспериментов в нем затеряно. Земля, Лурапис… Всего лишь эскизы.
— Подожди, — перебил его Ясный, нахмурив брови. — Ты ведь образно про шкафчик сказал?
— Не знаю, — ответил Яков, слегка растерянно. — Возможно… Но суть в другом. Где-то же все это создается…
— Опять ты за старое! — Ясный вскочил; в его голосе звенел гнев. — Это неприемлемо!
— А что? — не выдержала я. — Богов много, им нужно где-то жить. Или вы думаете, они и правда сидят на облаках с арфами?
Ясный покачал головой. Его раздражение клокотало, как лава:
— Дело не в «жилье»! Творцы создают миры, чтобы те дышали и эволюционировали. Это не конвейер! Каждый мир — частица целого, уникальная. Считать их штамповкой — кощунство.
Яков, сглаживая углы, поднял руки:
— Возможно, я выбрал неудачную метафору. Но мы не знаем и малой доли правды о Вселенной. Мы лишь царапаем поверхность того, что за гранью нашего разума.
Его слова зависли в воздухе, рассыпаясь недосказанностью и вызывая новые вопросы. В голову неожиданно пришла странная мысль: а что, если бы я могла создать свою планету? Но я тут же одернула себя: «Нет. Даже не думай».
— Ладно, ближе к делу, — резко оборвал мои мысли Яков. — Лаборатория Туле. У них есть небольшой шарик, который они изучают. Нам нужно его забрать. Вы согласны?