Аттестат зрелости
Шрифт:
— Каких ребят? — заинтересовался Юлькин, убирая руки с плеч Горячкиной.
— Хороших ребят, — нагло ответил я. — Которые в КГБ работают. Не верите, можете зайти к директору и спросить у него. Выясним, что за школа комсомольского актива, куда доступа ответственным за идейно-политическую работу в коллективе нет.
Юлькин сел на своё место. Горячкина злобно посмотрела на меня.
— И можно узнать, на каком основании вы нас навестили? — продолжил я. — Это плановая проверка или по сигналу?
— Вас это не касается! — отрезал Юлькин.
— Очень даже касается! — заявил я. — А хотите я приглашу сейчас сюда пару классов, которые были на собрании. У них здесь недалеко уроки идут. Поговорим все вместе.
— Ладно, хватит!
Юлькин вскочил.
— Я доложу на райкоме о вашем поведении!
Он направился к двери. Я догнал его и вполголоса ему на ухо сказал:
— А я доложу, как ты секретаря комсомольской организации своими потными ручонками лапал. А она, между прочим, несовершеннолетняя! И про родственников из КГБ я совсем не соврал! Кстати, где ваша турбаза-то находится?
Юлькин мне не ответил, зато почти бегом бросился по коридору на выход. Горячкина, которая не услышала моих слов в адрес инструктора, с ненавистью бросила мне:
— Вот кто тебя просил, Ковалев, а? Вечно ты всё портишь!
Я громко расхохотался.
— Что ты ржёшь? — обиделась она. — Ты понимаешь, что учёбу комсомольского актива мне сорвал!
Глава 25
Магазин для слуг народа
На остановку «Площадь Театральная» я прибыл первым. Альбина приехала минут через пятнадцать, как всегда, на 5-м автобусе и, тоже как всегда, со своей подругой Ириной.
Ирина удивленно-внимательно посмотрела на меня, как будто первый раз увидела, кивнула и бросила:
— Не обижай мою подругу! Смотри…
— Обидишь её! — ответил я. Альбина уцепилась за мою руку:
— Ну что, едем?
— Ты точно ей не говорила, куда мы собираемся? — с подозрением спросил я.
— Нет, конечно! — Альбина даже обиделась. — Ты что?
Только вот в её ауре вспыхнули желтые искры. Соврала?
— Врёшь ведь! — настойчиво повторил я.
— Ну, я сказала, — замялась она. — Что мы пойдем по магазинам… Про ЦУМ — ни слова!
Вот это было уже правдой. Всё равно я демонстративно вздохнул.
— Что, не пойдём, да? — расстроилась было Альбина.
— Идём, конечно, просто имей ввиду. Это не совсем законно, с одной стороны. С другой стороны, мы сами с тобой можем влететь.
Я засмеялся. Альбина обрадованно чмокнула меня в щеку.
В троллейбусе, пока мы ехали до ЦУМа, она рассказала мне, что её сосед на работу не вышел, а ближе к обеду к ним пришла кадровичка, которая сообщила, что Дмитрий Амельченко лежит в неврологическом отделении областной клинической больницы.
— Представляешь? — вполголоса сказала Алька мне в ухо. — У этого урода ноги отнялись. Совсем!
— Так что я теперь, — она весело улыбнулась, — работаю за двоих. Зато
Центральный универсальный магазин был самым большим магазином города. Первый этаж занимал продовольственный универсам. Второй — промтоварный магазин.
Строился магазин долго. Даже анекдот на эту тему сочинили. Едут иностранные туристы по городу. Им гид рассказывает: Это площадь Ленина. Это памятник Ленину. Это площадь Победы. Это монумент Победы'. Едут мимо ЦУМа, гид говорит: «А это наш Центральный универмаг. Его строили 9 лет!». На следующий день вызывают гида в КГБ, говорят ему: «Еще раз скажешь. Сколько этот ЦУМ строили, столько и получишь!»
Едут опять иностранные гости по городу. Им гид рассказывает и про площадь Ленина, и про памятники всякие. Мимо красивого современного двухэтажного здания ЦУМа едут, гид молчит. У него спрашивают: «Это что такое?» Гид смотрит на ЦУМ, пожимает плечами: «Да фиг его знает! Вчера не было!»
Мы подошли к администратору, спросили, как найти Зинаиду Михайловну? Администратор показала в сторону лестницы:
— Поднимайтесь на третий технический этаж. Там увидите дверь с табличкой «Директор».
Зинаида Михайловна, высокая крупная женщина лет 50-и с иссиня-черной копной волос на голове, внимательно осмотрела нас, уточнила:
— От Гены? Гершона Самуэльевича?
Я кивнул.
— Хорошо! — она даже не встала из-за стола. — Что вы хотели, молодые люди?
Я повернулся к Альбине, подтолкнул её поближе и заявил, улыбаясь максимально широко:
— Я хотел бы одеть свою принцессу как королеву!
Альбина прикусила язык, а Зинаида Михайловна расхохоталась.
— Вот что значит настоящий мужчина! — заявила она. — Оденем. С удовольствием подберем наряд для вашей принцессы. Только деньги у юного принца имеются?
Альбина захотела что-то сказать, но я дёрнул её за рукав и многозначительно приложил палец к губам. Мой жест не остался не замечен директором. Альбина вздохнула.
— Мы постараемся уложиться! — я опять максимально широко улыбнулся. С собой у меня была тысяча рублей.
— Хорошо, — Зинаида Михайловна нахмурилась. — Что нужно?
— Женская кожаная осенняя куртка с теплой подкладкой, — продиктовал я. — Женский брючный костюм желательно спокойного какого-нибудь серо-стального цвета…
Альбина возмущенно дёрнула меня за руку, но я не обратил на это внимания и продолжил:
— Пару блузок под костюм, кроссовки.
Опять обернулся к ней и спросил:
— Дорогая, тебе джинсы нужны?
— Джинсов, увы, нет, — развела руками Зинаида Михайловна. — Привезут через месяц, но…
Она ехидно усмехнулась:
— У вас лимит, молодые люди, на визиты ко мне. Только сегодня и сейчас.
— Хорошо, — покладисто согласился я. Возможно, эта дамочка с её диабетом тоже станет моей пациенткой с помощью Гершона Самуэльевича. Тогда я припомню «лимит» на визиты…