Август 1937-го с Возвращения Короля
Шрифт:
Лисса посерьезнела.
– Но ведь боевая подготовка ландвера оставляет желать лучшего? Как там говорят: "Бойцы по выходным". Там нет такой дисциплины, да и серьезного оружия тоже... Не правильнее было бы комплектовать ландвер как раньше, из числа отслуживших по обязательному призыву резервистов?
– Это верно. Но подневольный рекрут за два года обучается ненамного лучше - потому, что совсем не хочет учиться... А насчет обеспечения ландвера, - туда постоянно передается списанное оружие с армейских складов, в том числе и тяжелое. Приписанный к ландверу боец служит добровольно, для него это, - отрыв от рутины, возможность вспомнить молодость, в конце концов, причем он не теряет на этом ни скойца по отношению к обычному доходу. Оттого это - и почет, и, извиняюсь за пафос, акт патриотизма. А почему бы
– Скорей уж третей, а?
– Ну, их уровень весьма различен. Кто осваивает летное ремесло очень хорошо, а кто, - не очень... То же самое и с другими родами войск. Флот имеет резерв в виде рыбаков, штримперов, краболовов... А также их детей, сыновей и даже дочерей. Рохан веками, без всякого принуждения и вливания из центрального бюджета, сам формирует свое Войско Роханско... Потому, что тамошняя шляхта и крестьянин считают за честь вставать под королевские знамена. Им, конечно, платят жалование, - но мирным промыслом можно заработать куда больше, а вы, верно, знаете, что роханской шляхте не зазорно заниматься скотоводством или торговлей... Тем не менее, - шляхта охотно шла на службу в кавалерию, а крестьяне - в Квартовую пехоту, давая полнокровную бригаду регулярных войск в составе Армии, и новых резервистов каждый год.
Лисса кивнула и сделала пометку в блокноте.
– Но ведь так не всегда было, не так ли? Не изменятся ли времена к худшему?
– Ну да, раньше и в армию шли без охоты, и даже роханцы предпочитали служить своим магнатам, а не королю. Но жизнь показала, что какими бы мы не были разными, мы больше походим друг на друга, чем разнимся. И нам надо защищать свою общность от тех, кто на самом деле отличается от нас и питает враждебные намеренья. Может, поэтому авторитет вооруженных сил и находиться на нынешнем уровне... Мы проигрывали войны, теряли лучших людей, до тех пор, пока это не осознали... Госпожа, сейчас в моей дивизии служат арнорцы, гондорцы, роханцы, лэйкеры, дуруханцы, тиэнцы, лаоми, жугды, эстзейцы, любовичи, двинянье ... Гномы. Даже несколько орков из Мории есть, сержантами во Втором гренадерском. А в других дивизиях имеются дунландцы, ангмарцы, хоббиты... И никаких, я вас уверяю, никаких проблем у людей, - и не только!
– разных народов я не наблюдал... Возможно ли было бы такое, не будь у людей настоящего желания защищать свою родину?
Дайтон не стал говорить вслух, что именно во избежание таких вот проблем "Пику" в свое время чистили от дунландцев, спешно направляя их в другие части под особый присмотр. Тогда, что и говорить, он вовсе бы не поручился, что подчиненные-дунландцы с радостью побегут выполнять иные его приказы. Бывали на его памяти трудности и с другими. Роханцы, к примеру, терпеть не могли любовичей, причем взаимно, и у тех и других имелись определенные трения с двиняньями, которые, в свою очередь, традиционно не ладили с дуруханцами и жугдами (да и вообще ни с кем толком не ладили, хотя людьми при том были объективно золотыми). Впрочем, это и впрямь были проблемы, а не трагедии, и решались они обычной служебной обкаткой.
Принесли заказ. Дайтон недовольно нахмурил брови, - вроде бы он заказывал кролика... Впрочем, это он и был - просто мало кто смог бы его узнать после должной работы искусных поваров. Тут же мелькнула дурацкая мысль - а может, стоило заказать что-нибудь поизысканнее, чем тривиальный кролик, пусть и в пикантном соусе из сморчков и какими-то особыми хоббитскими приправами? Но, едва отведав маленький кусочек, немедленно отбросил сомнения. Кролик был неподражаем.
Лисса тоже оценила блюдо, изящно орудуя серебряным ножом и вилкой... По её лицу было видно, что и в этой части Дайтон угадал.
– Генерал, а этот взгляд на военные преобразования в целом совпадает с мнением большинства военных, или встречает все же сопротивление?
– Нет... Сейчас уже нет, госпожа. Раньше
Дайтон знал, что выдает желаемое за действительное. Однако чувствовал, что именно и должен был сказать. Палку бы не перегнуть с благоглупостями...
Лисса внесла в записи какие-то коррективы. Потом снова взялась за вилку.
– Знаете, сейчас в армии немало женщин. Мне, да и моим читателям, наверное, будет интересно узнать, как вы к этому относитесь... Ведь сейчас для женщин в нашем королевстве не так уж много путей сделать карьеру, и армия стала одним из них. Возможны ли какие-то подвижки в будущем?
– А что вы понимаете под "подвижками"?
– прищурился Дайтон.
– Ну... Сейчас действует неформальный запрет на службу женщин во флоте...
– Очень даже формальный. Он прописан Военно-Морском Уставе от 1867 года. Ни одна дама даже не имеет права ступать на борт боевого корабля, не имея капитанского чина. И получить таковой чин даме по этой же причине проблематично.
– Не проще было просто запретить?
– Не проще. Поправку ввели специально для Её Величества Энид Арнорской, которая во время единоличного правления пришлось принять на себя пост Главнокомандующего и частенько подниматься на военные корабли. Для неё даже сшили специальное "адмиральское платье", - насколько я знаю, совершенно уникальное в мировой военно-морской истории.
– И что же, это так и будет продолжаться? Со времен Энид "Железной Вдовы" ничего не переменится?
– Думаю, да. Моряки - народ, очень уважающий традиции во всех сторонах жизни. Однако ведь и этот запрет был два раза обойден - последний раз, во время Островной войны 1917 года.
– Капитан Лара Грей-Цвейг?
– Да, она. Отважная женщина добровольно, на своем собственном рыбачьем баркасе охотилась за субмаринами. От военных ей удалось получить, да и то окольными путями, насколько известно, только несколько глубинных взрывателей, которые она сама, с помощью старшего сына и нехитрых инструментов, установила на не взорвавшиеся харадримские авиабомбы... С таким вот снаряжением и командой из троих собственных детей она бороздила архипелаг, потопила одну подводную лодку противника, отпугнув и серьезно повредив еще две. А когда на одном из охотников, охранявших побережье Ист-Ки, погиб капитан, оказалось, что на островах нет человека более опытного, и лучше знающего акваторию, чем она. Решением командования флота ей был выдан патент капитана, и на борту этого охотника она провела весь период боевых действий. Во время её успешного командования матросы и офицеры не называли своего капитана по имени, и ни разу не подали вида, будто знают про её противоположенный пол... В чине капитана она увеличила свой боевой счет еще на две потопленные субмарины. А после войны её официально списали на берег, выделив пенсию, и содержание, эквивалентное капитанскому, плюс положенную к орденам "Золотой Трезубец" и "Морской Щит" надбавку. Еще через год Его Величество жаловал её имением и личным дворянским титулом. Так что даже сквозь флотский снобизм можно прорваться - если доказать делом свою состоятельность. Как говориться - дерзайте...
– Удивительно. Ведь писали про это совсем немного...
– Вы были молоды, и можете не помнить. Тогда не только моряки, но и в целом ...э-э-э... высшее общество негативно воспринимало людей, выбившихся из низов. Даже героев. Поэтому и освещали скудно.
– Не могу сказать, что меня бы потянуло делать карьеру таким вот образом. Ни за что не потащила бы свою дочку в море охотиться на подлодки...
– Дело в том, госпожа, что перед этим харадцы решили, будто гарнизон Тора-Муи держится исключительно поддержкой рыбаков. Других источников продовольствия в условиях блокады и впрямь не было. Огороды островитян невелики, и не могли прокормить всех. Сидели на одной треске... Ну, их субмарины и начали топить всех рыбаков без разбора. Примитивно расстреливали из пушек, не предупреждая. Одними из первых погибли на своей лодке муж и брат госпожи Лары Грей, или Капитана Цвейг, как её звали на Флоте... Так что это было, отчасти, дело личное. А дети сами бы не отпустили мать одну в море. Они там быстро взрослеют, на Островах.