Август и великая империя
Шрифт:
Новые реформы сената. Восстание во Фракии
Пятнадцать лет делались в Риме попытки восстановить великий сенат времен республики и окончились полной неудачей: в заседаниях участвовало все меньше и меньше народу, и наказывать, сенаторов за отсутствие становилось совершенно невозможным. Награды, наказания, приглашения и угрозы не могли более победить лень сенаторов, которая имела слишком глубокие источники. Если теперь в политике было более безопасности, чем никогда, то зато труднее стало приобретать деньги, и жизнь в Риме для сенаторов с каждым днем становилась дороже. Многие из них поэтому хотели жить в столице только часть года; подобно Лабеону, они предпочитали проводить большую часть месяцев в деревне, где расходы были меньше, где они сами смотрели за своими землями и были вдали от бесчисленных столичных обязанностей. С другой стороны, если в продолжение долгих лет, когда дела оставляли идти своим чередом в сенате, несмотря на увеличение империи, дел было немного, то, напротив, теперь, когда хотели разумно управлять Италией и провинциями, сенаторы были обязаны исполнять более многочисленные и более трудные должности. Большинство из них старалось сбросить с себя это бремя, и Август тщетно протестовал против этого: вся ответственность падала на него одного, и сенатская аристократия из эгоизма, страха, неспособности и вследствие многих экономических и социальных препятствий на одного его перелагала все свои обязанности. А опасное положение на Западе повсюду увеличивалось. В Паннонии спокойствие после возвращения Тиберия было восстановлено, но теперь была охвачена восстанием вся Далмация по той же причине, как раньше Паннония: она не хотела платить подати. [249] Сенат поспешил передать Далмацию Августу, и последний приказал Тиберию вести туда войска, усмирявшие в предшествующем году паннонское восстание. [250] В это же время произошли важные осложнения во Фракии, ще они уж давно подготавливались. Один жрец
249
Sueton. Tib., IX; Dio, UV, 34: причины восстания изложены далее, LIV, 36: о? ???????? ???? ??? ????????? ??? ???????? ???????????.
250
Dio, LIV, 34.
251
Velleius Pater., II, 98; Dio, LIV, 34.
Cura aquarum
Август вынужден был прибегнуть к сирийским легионам и к еще aquanun молодому человеку, управлявшему тогда Памфилией, Луцию Корнелию Пизону, консулу 15 г. Он приказал ему отправиться в качестве легата во Фракию и усмирить мятеж с помощью сирийских легионов. [252] Пизон был одним из тех немногих молодых людей, чьи ум и доблесть были достойны имени, которое он носил. Его можно было в этом отношении поставить рядом с Друзом и Тиберием. [253] Потом Август попытался произвести некоторые реформы в сенате.
252
Ниппель, Думит и Моммзен хотели изменить IIcqatpiLicu; в Могспск; и сделать из Пизона правителя Мезии. Но эта ошибка, как доказал G roe be (Арр. ad Drumann, II2, 539). Прежде всего, нет никакого доказательства, что провинция Мезия уже была образована в эту эпоху; напротив, есть основательные доказательства, что она еще не существовала. Кроме того, как замечает Groebe, то немногое, что мы знаем об этой войне, показывает нам, что римская армия, назначенная для подавления восстания, прибыла из Малой Азии, что подтверждает показание Диона. Наконец, неудивительно, что ввиду редкости достойных лиц Август выбрал генерала для этой серьезной войны в Памфилни. Правда, мы не имеем никакого указания на положение Памфилии в эту эпоху, но это служит для нас основанием держаться текста Тацита, согласно которому Памфилия принадлежала сенату и имела правителя. Если Пнзон, бывший консулом 15 г., имел двух сыновей, то по lex de maritandis ordimbus он мог бы быть правителем Памфилии в 11 г. Так как римская армия, двинутая во Фракию, должна была прийти из Азии, то предполагаю, что она состояла из сирийских легионов.
253
Velleius Pater., II, 98.
Так как, несмотря на все угрожавшие сенаторам штрафы, никогда не удавалось собирать на заседания более четырехсот сенаторов, то он предложил уменьшить их законное число. [254] С некоторого времени жаловались, что сенатские архивы содержатся небрежно, так что очень часто или совсем не находили подлинных сенатских постановлений или находили два экземпляра, отличные друг от друга. Трибуны или эдилы, которым были доверены эти документы, рассматривали надзор за ними как занятие, не достойное таких высоких должностей; заботу о них они предоставили сторожам, делавшим всевозможные ошибки. Поэтому надзор за архивами был поручен квесторам, более молодым и скромным магистратам, которые могли выполнять эту задачу с большим усердием. [255]
254
Dio, LIV, 35.
255
Ibid., 36.
В качестве верховного понтифика Август позаботился также о том, чтобы сделать более простыми и удобными религиозные церемонии, предшествующие заседаниям сената, и позволил совершать жертвоприношение только вином и ладаном божеству, в храме которого собирался сенат. [256] Но это были совершенно недостаточные лекарства для такого старого и по-настоящему неизлечимого зла!
Умирая, Агриппа оставил Августу отряд в двести сорок рабов, которым был поручен надзор за водопроводами, а следовательно, и забота об этой общественной потребности. Уже обремененный массой забот, Август не хотел иметь еще и эту и приказал сенату создать новую должность, cura aquarum, которая должна была быть поручена сенаторам. [257] Но несмотря на всю энергию Августа огромная империя оставалась игрушкой разнообразных сил, которые сам Август только несовершенным образом мог обуздывать и руководить.
256
Ibid., 30; Sueton. Aug., 35.
257
Hirschfeld. Untersuchungen Berlin, 1876, 162. auf dem Gebiete der romischen Verwaltung, Bd 1.
Поход Друза к Везеру
12 г. до P.X
В то время как он работал в Риме над реформой сената, война в Германии уклонилась от выработанного им благоразумного плана. Когда Друз со своей армией вошел в Германию по долине Липпе, он нашел население очень взволнованным. Устрашенные появлением римских армий и угрожающими проектами Рима, многие народы заключили зимой оборонительный союз. Скоро, однако, начались раздоры, так что, вместо того чтобы заключить союз против завоевателя, германцы, как часто это с ними случалось, начали войну друг с другом. Сугамбры, которым принадлежал почин союза, напали на хаттов, живших на берегах Везера, и вся территория к югу от Липпе между Рейном и Везером была в волнении. Отважный полководец не мог вообразить лучшего случая, чтобы захватить германцев врасплох и одним маневром, вроде маневров Цезаря, покончить с ними вместо того, чтобы покорять их методически и постепенно, как хотел Август. Друз, в котором горела искра гения Цезаря, ловко выполнил первую часть плана Августа: он покорил узипетов и поднялся по долине Липпе для соединения с армией, которая, выдерживая только легкие стычки, поднималась по долине Эмса. Но после соединения армий Друз, вместо того чтобы начать постройку укрепленного лагеря, отступил от начертанного Августом плана и, как новый Цезарь, полагаясь на свое счастье, смелым маршем бросился в неведомое. Он поспешно собрал съестные припасы, взял с собой, вероятно, только лучшую часть своей армии, прошел через страну сугамбров, которая была пуста, и вторгся на территорию тенктеров, которые покорились, устрашенные этим непредвиденным нападением. Оттуда он быстро устремился на территорию хаттов, бросился на сражающихся, разъединил их, разбил и принудил и тех и других признать господство римлян. Потом он быстро пошел вперед к Везеру. К чему желать повиноваться только благоразумию и терять много лет, когда смелый удар может привести в несколько месяцев к точно такому же результату? И впечатление, произведенное этим громовым наступлением, было таково, что если бы недостаток съестных припасов не принудил Друза повернуть назад к Рейну, то он совершил бы через всю Германию поход, подобный походу Цезаря в Бельгии. Он воспользовался бы оцепенением, которым была поражена вся Германия, чтобы переправиться через Везер и пройти до Эльбы, повсюду покоряя варваров. Но припасы подходили к концу, страна не могла кормить завоевателя; Друз должен был удовольствоваться достигнутыми результатами и приготовиться вернуться в долину Липпе. [258]
258
Dio, LIV, 33; Oros., VI, XXI, 15.
Основание Ализона
Около этого же времени Пизон вступил со своей армией во Фракию и напал на мятежников, но вначале не имел успеха. [259] Тиберий, напротив, был более счастлив в Далмации, однако, пока он вел эту кампанию, паннонцы вновь восстали. [260] Положение дел летом 11 г. было весьма критическим, и только случай спас осенью Рим от решительной неудачи. Тревожимый во время отступления теми народами, которых он победил, Друз попал в засаду, аналогичную той, которую нервии устроили Цезарю, и дорого заплатил бы за свое желание подражать ему. Он только чудом спасся со своей армией от полного уничтожения, последствия которого были бы ужасны. Ему удалось вернуться на берега Липпе, где в местности, по поводу которой историки несогласны между собой, он предпринял выполнение осторожного плана, начертанного Августом. [261] Он приказал построить castellum, которому должно было
259
Dio, UV, 34: ???????? ?? ??????; Velleius, ?, 98: triennio bellavit.
260
Dio, LIV, 34.
261
По поводу местоположения Ализона написано было много сочинений и высказаны были очень разнообразные мнения. Одни помещают его в верхней долине Липпе при слиянии Липпе и Альме, в соседстве с Падерборном или Эльзеном; другие, напротив, на среднем течении Липпе, там, ще современный Гамм (см.: ТагтатеШ. Le campagne dl Germanico nella Germania. Pavia, 1891, 102). Недавно произведенные раскопки в Галтерне, расположенном на Липпе еще ближе к Рейну, доставили остатки обширного castellum эпохи Августа и привели ученых к мысли, что это было местоположение Ализона. Другие, напротив, думают, что Ализон не мог быть так близко к Рейну, и они, может быть, правы. Проблема кажется неразрешимой.
Солдаты провозгласили его императором, но, верный древнему обычаю, Август не захотел признать этот титул, потому что Друз был легатом. Сенат даровал ему триумф, право въехать в Рим на коне и проконсульскую власть, хотя он был всего только претором.
Дальнейшие неудачи в Паннонии
10-11 гг. до P.X
В Риме Друз произнес надгробную речь в честь Октавии, которая в одно и то же время была сестрой Августа, вдовой Антония, матерью Марцелла и его женой. [262] Со сцены сошла благородная личность: Италия видела ее то веселой, то печальной, но всегда сохраняющей свое достоинство посреди революционных бурь. После смерти Марцелла она удалилась в уединение. И на этот раз Август воспротивился, когда народ и сенат хотели оказать усопшей слишком большие почести. [263] Тиберий, со своей стороны, вернулся, по-видимому, в начале зимы в Аквилею к беременной Юлии. [264] Он старался согласно жить с новой женой, данной ему Августом, но не мог забыть кроткую Агриппину, которая перешла в другой дом, и его сердце сжималось при мысли о ней, оставшейся в Риме, куда он не хотел более возвращаться из боязни опять увидеть ее и почувствовать страдание. [265] Этот молчаливый, всегда замкнутый в себе гордец был страстным человеком. В начале 10 г., консулом в который был поэт Юлий Антоний, сын Фульвии и Антония, Тиберий покинул Аквилею, чтобы ехать навстречу Августу, который был вынужден еще раз оставить одновременно Рим, реформы и внутреннее управление и отправиться в Галлию, где положение было очень серьезным. Но едва Тиберий встретился с Августом, как из Иллирии пришли дурные известия.
262
Dio, LIV, 35; Светоний (Aug., 61) говорит, что Октавия умерла тогда, когда Август был quinquagesimum et quartum annum agens aetatis.
263
Dio, LIV, 35.
264
Светоний (Tib., 7) говорит, что Юлия родила сына в Аквилее. Если, как я думаю, брак Тиберия и Юлии произошел зимой 12–11 г., то ребенок мог родиться зимой 11–10 г., и поэтому мы можем предположить, что Тиберий думал провести зиму в Аквилее. Кроме того, Дион (LIV, 36) говорит, что восстание даков произошло в начале зимы 10 г. и, чтобы подавить его, Тиберий должен был оставить Августа, с которым он находился ?? ???????. Если предположить, что здесь дело идет о Цизальпинской Галлии, то все легко объяснимо. Август, которого 1 января 10 г. не было в Риме (Bull. Comun., 1888, 16) и который (Dio, LIV, 36) большую часть года провел в области Лиона, должен был уехать из Рима около конца 11 г. с целью достаточно рано прибыть в Галлию; Тиберий должен был встретиться с ним, вероятно, в Павии, но очень скоро был вынужден покинуть его, получив известие о новом восстании, и Август продолжал один свое путешествие.
265
См.: Sueton. Tib., 7.
Даки перешли по льду Дунай и вторглись в Паннонию, а далматы снова восстали. Август тотчас же послал Тиберия в Паннонию снова начать его трудную кампанию, [266] в то время как Пизон медленно и упорно продолжал покорение Фракии, завоевывая, так сказать, каждый шаг. [267] В Германии в 10 г. было, напротив, затишье. Деятельно работали над постройкой крепостей в Ализоне и Кобленце, [268] но, как кажется, не было настоящих битв. [269] Эта приостановка военных действий была, быть может, обязана благоразумию Августа, который, упорствуя в своем намерении медленного завоевания Германии столько же путем сооружения крепостей, сколько и оружием, хотел добиться результатов предыдущей кампании. Смелый поход Друза произвел очень глубокое впечатление на германцев; некоторые из них были так напуганы, что решили принести свою территорию в жертву римскому нашествию и искать других местопребываний. В том числе были, кажется, маркоманы, которые, без сомнения, в эту эпоху начали под предводительством долго жившего в Риме знатного Маробода переселяться в земли, позднее названные Богемией. Маробод, друг Августа, сознававший римское могущество, не хотел, чтобы его народ пришел в столкновение с римлянами; он предпочитал вывести его на новые земли, где надеялся быть в силах основать более прочное правительство, организовать армию по римскому образцу и дать германским варварам оружие греко-латинской цивилизации. Новый Цезарь не преминул бы воспользоваться этим кратковременным страхом и энергично повел бы наступление, начатое в прошлом году Друзом. Но Август не был воином: это был ученый, администратор, организатор, жрец. И в течение всей войны, начиная с этого года, мы видим как перемежаются две стратегии: стратегия смелости и стратегия терпения.
266
Dio, LIV, 36.
267
Velleius Pater., II, 98.
268
Дион (LIV, 33) говорит нам, что кроме Ализона Друз построил castellum на Рейне, в области хаттов. Принимая во внимание занятую хаттами местность, придем к заключению, что это castellum должно быть Кобленцем или Майнцем. Правда, Кобленц, хотя и был рядом с территорией, населенной хаттами, все же, скорее, находится на территории тенктеров. Но так как расстояние это невелико и так как война в тот год велась одновременно и с тенктерами и с хаттами, то я более склоняюсь в пользу Кобленца, расположенного выгоднее Майнца для защиты Галлии против хаттов и тенктеров.
269
Дион (LIV, 36) только в общих чертах передает о сражениях этого года с кельтами и хаттами, желавшими покинуть назначенную им римлянами территорию. Орозий (VI, XXI, 15) между фразами, резюмирующими операции 11 и 9 гг., говорит: Marcomaimos раепе ad intemecionem cecidit. У Флора (IV, XII, 23) также говорится между войнами 11 и 9 гг. о войне с маркоманами. Таким образом, в то время как Дион говорит о войне с хаттами и кельтами, два других историка говорят о войне с маркоманами. Утверждение Орозия об их почти полном уничтожении, конечно, ложно, ибо они скоро вновь появляются. Извлечь 413 таких отрывочных и неполных указаний что-либо точное очень трудно. Я предполагаю только, что упоминание о маркоманах относится к их известной эмиграции, точная дата которой неизвестна.
Алтарь Августа и Рима
1 августа этого года вожди шестидесяти галльских племен, собравшись в Лионе, освятили при слиянии Роны и Соны алтарь в честь Рима и Августа. Эдуй Гай Юлий Веркундар Дубий был избран жрецом. [270] Это достопамятная дата в истории Европы. Галлия первая из европейских провинций и с большим энтузиазмом, чем Греция и другие восточные нации, усвоила тот культ живых государей, который родился в Египте и который Малая Азия перенесла на Августа и Рим. Сама Галлия, несмотря на свою близость к Италии и на то, что за несколько десятков лет до того времени еще имела республиканские учреждения и выборных вождей, не могла понять ту гениальную организацию верховной власти в республике, благодаря которой Рим положил конец гражданским войнам. Странную власть Августа она понимала только при посредстве восточных идей и видела в нем азиатского монарха, олицетворявшего государство.
270
Sueton. Claud., 2; Livius. Per., 137; Strabo, IV, III, 2.
Она утратила, таким образом, свои кельтские традиции и быстро скользила под уклон, который вел ее в политике не к латинским, а к восточным идеям. Она готова была служить и почитать Августа так, как египтяне и азиаты служили и почитали некогда фараонов и атталидов. В Галлии, как и на Востоке, Август сделался богом и монархом. 1 августа 10 г. до Р. X. в Лионе положили первый камень здания европейской монархии, почти нетронутого до настоящего дня.
Рождение Клавдия
10 г. до P.X
В этот самый день Антония родила в Лионе сына, которому суждено было стать императором Клавдием. [271] Это был третий сын молодого генерала. Завоеватель Германии также был в согласии с предписаниями legis de maritandis ordinibus.
271
Sueton. Claud., 2.