Автограф
Шрифт:
— Обживайтесь, — сказал режиссер.
Геля хотела спросить его о возникших у нее сомнениях в отношении роли, но режиссер сказал:
— Лапушка моя, я вас умоляю. — Взялся руками за селезенку и ушел. Если печень справа, то селезенка, говорят, слева. Значит, все верно.
Геля и девушка-пультовщица остались вдвоем.
Пультовщица была маленького роста, крепкая, симпатичная, с густо-карими глазами и такими же карими ресницами. Один палец у нее был перевязан.
— Дома на кухне, — сказала девушка. И сказала для того, чтобы как-то
— Где?
— На шее.
— А-а… забыла убрать.
Геля убрала марлю, сняла каску, положила на подоконник. Щелкнула громкая связь:
— Катя, включи на два с половиной.
— Вас зовут Катей? Меня Гелей, а по сценарию я — Вера.
— Очень приятно. Устраивайтесь.
— Можно рядом с вами?
— Конечно.
Геля обратила внимание на плоский ящичек, прибитый к стене. Из ящичка торчала «Книга замечаний общественных инспекторов, регистрация несчастных случаев».
— Не страшно?
— Нет. Страшнее на кухне, — засмеялась Катя Мартынова и опять показала палец.
— В кино снимаюсь впервые. Страшно. — И Геля тоже засмеялась.
— Смотрите на печь. Все будет видно.
Сквозь окно внизу видна печь. Жерло ее было полностью открыто, и в него лопатами бросали коричневого цвета порошок. Геля увидела наконец сталеваров.
— Что они кидают?
— Марганец.
Около печи стоял ковш, наполненный водой. В него окунали инструменты, когда вытаскивали из печи. Ополаскивали в этой же воде руки и лица.
— У вас работала моя подруга, может, помните — Ксения Ринальди?
— Ксения Борисовна! Мы ее любили, хотя и побаивались.
— И я люблю и побаиваюсь.
— С вами легко. Будто сто лет вас знаю!
— Спасибо.
— Смотрите, смотрите! Будут вдувать кислород. Красиво. Наш бригадир Сережа.
— Который?
— В фетровой шляпе.
Среди сталеваров Геля без труда отыскала сталевара в обычной фетровой шляпе с круто загнутыми полями. К переднему краю шляпы прикреплены очки с синими стеклами. Такие очки лежали и у Гели в кармане халата. Их дал ей реквизитор. Очки на шляпе Сережи были подняты.
— Наша бригада ведет плавку. Сережа чувствует сталь интуитивно. У него большие способности. Он… знаете… Ксения Борисовна даже его выделяла. Он, как бы вам сказать…
Геля догадалась — Катя любит Сережу. Катя покраснела.
— Миша с Юрой… — Катя хотела переменить тему, — …видите, чуть правее? Помощники бригадира. Миша у нас художник-декоратор, делает эскизы и рисует из любой эпохи. Ксения Борисовна подарила ему книгу «Триста веков искусства».
Геля наблюдала за Сережей. Жерло печи было уже закрыто. Сережа отчетливо просматривался сквозь оконное стекло. Взял шланг с длинным наконечником, похожим на копье. Положил копье на правое плечо. Расставил ноги, уперся ими, махнул рукой, дал команду Мише и Юре. Помощники открыли печь, откуда ударило огнем. Сережа рывком вставил копье внутрь, окунул в
— Возьмите очки. — Катя Мартынова предложила синие очки, которые лежали у нее на пульте.
— У меня есть.
Геля достала их из кармана халата, приложила к глазам. Теперь, среди бушующих искр, Геля снова увидела Сережу с копьем на плече, в фетровой шляпе, сдвинутой на лоб, и с опущенными очками. Он продолжал крепко упираться ногами и удерживать копье на плече. Завидная простота и естественность. В жерле печи всплескивалась сталь. Геля это тоже видела. Наподобие маленьких грибов. Они вырастали на поверхности огненной поляны и расплескивались, исчезали.
— Кип, — сказала Катя.
— Кип?
— Сталь кипит.
— Страшно.
— Страшно, если отгорит шланг и давлением кислорода его начнет мотать. Бешеный факел. Шланг не поймаешь.
— Зачем дуют кислород?
— Убыстряют плавку.
Оператор ручной камерой в самозабвении снимал, как Сережа вдувает кислород. Лез вплотную. Его вежливо отгоняли Сережины помощники.
Проехал кран, отчаянно сигналя, и привез подвешенный за цепь длинный красный огарок.
— На пятой печи меняют электроды.
Сережа перестал вдувать кислород, подбил пальцем шляпу кверху, поднял очки. Печь закрыли.
— Возьмут металл на анализ. Будет много углерода, опять дунут кислород, мало — добавят графита. Сережа умеет отгадывать, чтобы получилась норма.
— У него чутье на металл.
— Да. Я уже говорила?
— Только что.
— Ну конечно, только что… — Катя опять покраснела. Потом спросила: — А платья вы какие носите по длине?
— Разные.
— Мне миди не идут. Что поделаешь, рост у меня — сами видите. А в мини я вульгарная.
— Кто вам сказал?
— Сережа.
— Платье должно быть специально сшито, не просто подрезано. И надо научиться его носить.
— Как его носить?
— Как Сережа свою фетровую шляпу.
— Шляпу? А как он ее носит?
— По-моему, шутливо и для собственного удовольствия.
Кто-то застучал в филенку под окном. Катя наклонилась, повернула запорчик и открыла форточку. В проеме филенки появился Сережа. Лицо — в свежих каплях: Сережа только что ополоснулся водой.
Катя подошла к щиту, что-то с него сняла и протянула Сереже. Сережа поблагодарил улыбкой.
— Я вас узнал, — теперь улыбка была обращена к Геле. — Привыкаете?
— Стараюсь. — Геля улыбнулась. Сережина шляпа была густо покрыта остывшими искрами, которые превратились в серый пушок.
— Он взял марку, — сказала Катя, когда Сережа исчез.
— Марку?
— Ключ от напряжения. Печь отключена.
Геля заметила, как Сережа повесил ключ в цехе. Легко так взмахнул рукой.
— У меня на щите теперь нет марки, и никто, даже случайно, не включит печь. Она заблокирована.