Азбука для побежденных
Шрифт:
Вар, как всегда, ждал Аполлинарию у памятника, на площади — накануне они условились, что сегодня сходят по заданию старух вместе. Они уже несколько раз так делали, причем задания были не только те, которые получала Аполлинария, задания Вара они тоже выполняли вдвоем, но почему-то все походы получались, как один, пустыми и скучными. Ничего, ровным счетом ничего любопытного или поучительного во время этих походов не происходило, поэтому в этот раз Аполлинария от нового поручения тоже ничего не ждала. Ну, сходим, думала она, может быть, увидим по дороге что-то
— У меня сегодня ничего не просили, — первым делом сообщил Вар. — А у вас как дела обстоят?
— Вот, — Аполлинария показала сверточек и карту. — Дали понять, что не следует там задерживаться.
— Зная старух, я склонен предположить, что в этот раз нас может ждать нечто стоящее, — предположил Вар. — Я слышал от кого-то, что если старухи сказали «сделай то-то и то-то», следует поступать наоборот.
— Вар, давайте на обратной дороге зайдем в кафе, — попросила Аполлинария. — Мы уже три дня не были там, и, думаю, о нас уже беспокоятся.
— Зайдем, обязательно, — пообещал Вар. — Ваши подруги чрезвычайно любопытные создания, и я всегда рад пообщаться с ними.
— Вы им тоже понравились, — улыбнулась Аполлинария. — Не помню, говорила ли я вам о том, что официанток на самом деле двое?
— Кажется, что-то такое говорили. Это интересно, но если они сами не хотят про себя ничего рассказывать, лучше не спрашивать, наверное, — ответил Вар, подумав. — Здесь, в Городе, немало тайн, в которые, как мне кажется, не следует вмешиваться без спросу.
— Совершенно с вами согласна, — кивнула Аполлинария.
Дом, где жила заказчица, выглядел ветхим и старым, но Аполлинарии он показался уютным. Стоял дом в глубине двора, вдали от улицы, перед входом в него располагался небольшой палисадник, в котором росли бархатцы, ноготки, и стояла маленькая ёлочка. Аполлинария и Вар подошли к двери, и Аполлинария, следуя указаниям карты, три раза постучала.
— Открыто, входите, — позвал голос изнутри. — Простите, я немного занята, сейчас выйду к вам.
Аполлинария потянула за ручку, и вошла в прихожую, Вар последовал за ней. Прихожая тоже показалась Аполлинарии старой и слегка запущенной. В углу — шкаф для верхних вещей, рядом с ним вешалка, под которой стоит обитая выцветшим зеленым бархатом банкетка; чуть дальше — дверь, ведущая куда-то вглубь дома, самая обычная, деревянная, с бронзовой, тусклой от времени, ручкой.
— Сейчас подойду, — сказала женщина. — Я быстро закончу. Простите, что заставляю вас ждать.
— Ничего страшного, — ответил Вар. — Не торопитесь, всё в порядке.
— Мы пока что посидим, — добавила Аполлинария.
— Только осторожно, банкетка не очень крепкая, — предупредила женщина. — Не упадите.
Ждать, впрочем, пришлось совсем недолго. Минуты через три дверь открылась, и в прихожую вошла заказчика, при виде которой Аполлинария удивилась до крайности. Потому что женщину эту, немолодую, усталую, одетую в некогда роскошное красное платье, выношенное до дыр, и снабженное множеством заплаток, она уже встречала. Это она была на бумажной фабрике, и это она подсказала Аполлинарии, где находится выход.
— Это вы? — с изумлением спросила Аполлинария. — Добрый день. Я очень рада!
—
— Нет, я сбежала, как видите, — улыбнулась Аполлинария. — Но как же вам самой удалось покинуть фабрику? Кажется, Папэр никого оттуда не выпускает…
— Я была там по доброй воле, — ответила женщина. — Скажем так — моё пребывание в том месте является частью моего наказания. То, что происходит на фабрике — это тяжелая и скорбная работа, поэтому для наказания она подходит как нельзя лучше.
— Вас кто-то наказал? — Аполлинария нахмурилась. — Это ужасно. Но кто, и за что так обошелся с вами?
— Милая моя, не расстраивайтесь, — попросила женщина. — Никто меня не наказывал. Я наказала себя сама, потому что так наказать кого-то, как я себя наказываю, не сумел бы никто другой.
— Но что же вы такое сделали, если решили, что заслуживаете наказания? — спросил Вар. Кажется, он тоже огорчился и удивился.
— Видите ли, у меня иногда появляются… гости, — женщина потупилась, опустила взгляд. — Все они попадают сюда в ужасающем состоянии, израненные, погибающие. Я понимаю, что должна им помочь, но ни разу, понимаете, ни разу так и не сумела этого сделать. Они умерли, все до единого, и я беспрестанно ощущаю поэтому вину, тягчайшую вину. Ведь это мой дом, и я бы хотела, чтобы те, кто входит в него, становились здоровы и счастливы, но нет, что бы я ни делала, ничего не срабатывает.
— Погодите, — попросил Вар. — Объясните толком. Как это — появляются гости? Кто-то приходит к вам, стучится в дверь, а потом с ним происходит нечто ужасающее? Я правильно понял вас?
— Нет, — женщина улыбнулась. — Я покажу вам. Но прежде можно ли мне получить мою посылку?
— Да, конечно, — Аполлинария протянула женщине сверточек. — Вот, возьмите. Какая-то плата предусмотрена? Вы о чем-то договорились с моими старухами?
— Плата уже внесена, — ответила женщина. — Я расплатилась давно и заранее, и продолжаю платить по сей день. Мои бисерные слёзы я передаю в кафе, которое находится неподалеку, и официантки, которые иногда приходят за ними ко мне, частенько используют их для своих нужд. Взамен я имею право размещать свои небольшие заказы у любых старух в Городе, если они свободны. Вот и сейчас… — она развернула бумагу, и вытащила на свет тонкий белый шарфик. — Славно, славно, — женщина покивала. — Как раз то, о чём я просила. Большой надежды на то, что это поможет, у меня нет, но я попытаюсь. В очередной раз попытаюсь.
— Так у вас сейчас… гость? — догадалась Аполлинария. — Этот шарфик нужен для него?
Женщина кивнула.
— Пойдемте, я покажу вам, — предложила она. — Не пугайтесь, я уже привела его в надлежащий вид, и укрыла, поэтому ничего, кроме лица, вы не увидите.
— Но как же вы планируете использовать шарфик? — спросил Вар с недоумением. — Если я понял вас правильно, гость ранен, и чем же шарфик может ему помочь?
— Шарфик — не более чем символ, — вздохнула женщина. — Я привяжу руку гостя им к раме кровати, может быть, это удержит его.