Балаган дьявола
Шрифт:
— Мастер Ван Дейм владеет всеми булочными и кухмистерскими в городе. Он имеет почти четыреста тысяч дукатов годового дохода! И является одним из главных налогоплательщиков в Мариенгофе.
— А хлеб— то непропеченный! — тихо, как— бы про себя, произнес мастер Дюк, вспоминая свой недавний завтрак.
Четыреста тысяч!
Доход подавляющего большинства жителей Мариенгофа был сто — двести дукатов в год. Купец средней руки зарабатывал десять — двадцать тысяч. Хороший мастеровой мог рассчитывать на триста — пятьсот дукатов в год.
«Вот ведь барыга!» — Подумал про себя мастер Дюк. — «Имеет столько денег, а мне всего тысячу. Да за любимую дочурку можно и все десять выложить!»
Грегор стоял, улыбаясь своим мыслям и теребил кончик бородки, когда дворецкий, наконец— то вышел и прервал их ожидание, сообщив, что хозяин их ожидает прямо сейчас.
***
Благородный мастер Ван Дейм восседал на роскошном кресле из свиной кожи, украшенным золотым тиснением. Он был невероятно толст. Даже жирный обер— бургомистр казался голодным заморышем на его фоне. Человек этот имел семь подбородков. По одному на каждый смертный грех. Хотя по его фигуре явно угадывалось, какой из семь грехов он предпочитает паче других.
Грегор окинул его презрительным взглядом из — под полей своей высокой шляпы, которую ведьмознатец даже не удосужился снять, из— за чего ежесекундно получал гневные взгляды прислуги.
Толстяк сам похожий на булку уставился свиными глазками на Грегора.
— Присаживайтесь! Прошу вас. — подобострастно обратился к ним дворецкий, указывая на пару резных стульев.
Грегор комфортно — насколько это было возможно разместился на одном из них и поставив шляпу на колени стал осматривать комнату.
Она была роскошна. Резная мебель из красного дерева. Красивые пуфики из замши с серебряной канителью. Картины известнейших художников. На стенах вырезанные по дереву яблони и заморские, диковинные цветы. Слуги в ливреях и ботинках с серебряными пряжками. Но среди всей этой роскоши не было не одной книги. Владыка дома явно не из тех, кто любил напрягать мозги. Ему было достаточно толстенного кошелька, чтобы большинство проблем решались как по маслу.
Впрочем, кошелек мог решить далеко не всё.
Толстяк был облачен в винно — красный халат с горностаевым воротником. Он обмахивался веером из фазаньих перьев. На его пальцах блестели драгоценными каменьями перстни. Перед ним, на столике из эбена стояла вазочка с дымящимся крем — брюле, но убитый горем отец даже не обращал на неё внимания. Ему было не до еды сегодня, в ожидании легендарного охотника он позавтракал лишь трижды.
— О, я так опечален пропажей моей дорогой Эммы! — страдальческим голосом произнёс он.
— Как это случилось? — вопросил Грегор. Приметив, однако, что хозяин не удосужился угостить их хоть бы чем — нибудь. Не то, чтобы это было нужно, однако существовали определённые рамки приличий, которые в так называемом «обществе» следовало бы соблюсти.
— О, это ужасно! — воскликнул главный
Грегор обвел их ледяным взором и через плечо поглядел на капитана Эрика, который не сел на любезно предложенный ему стул, а словно тень стоял позади ведьмознатца.
— Мы, то есть мессир рыцарь — охотник, желает знать при каких обстоятельствах исчезла ваша дочь, мессир Ван Дейм.
— В мельчайших подробностях. — строго присовокупил мастер Дюк.
— Она пропала вчера. Моя дорогая Эмма ехала на своём экипаже… А у неё есть свой экипаж. — не без гордости произнес главный булочник, — ехала она из гостей…
— С бала, который давал обер — бургомистр. — с готовностью слуги лишь ждущего момента чтобы выслужиться перед господином, подсказал тощий дворецкий.
— Да, да… — рассеяно пробормотал мастер Ван Дейм. — Она возвращалась с бала.
«В его городе черт знает, что твориться, а он, подонок балы устраивает, яко Валтасар.»* — подумал Грегор. Впрочем, реально городом правил престарелый архиепископ, а обер— бургомистр выполнял роль говорящей куклы.
Толстяк тупо уставился на охотника на ведьм. По его отсутствующему взгляду было ясно, что он утратил нить разговора.
— Дочь благородного мастера Ван Дейма пожелала поглядеть представление на площади в Квартале Артистов. — с готовность произнес дворецкий. — Она и её камердинер проследовали к месту представления, а потом она исчезла.
— Вот так просто? — произнёс мастер Дюк. — Из — под носа камердинера. Сколько лет было вашей дочери? — поинтересовался Грегор.
— Дочери господина Ван Дейма семь лет, мессир. — произнёс дворецкий.
В залу вошел юноша лет семнадцати. У него были светлые, собранные в хвостик волосы. Красивый камердинерский костюм. Он испуганно покосился на господина Ван Дейма и перевёл свой взгляд на мастера Дюка.
— Се злосчастный камердинер, что отвечал за сохранность дщери благородного господина Ван Дейма. — пафосно проговорил дворецкий.
Грегор закатил глаза — ему уже начинало надоедать всё это словословие.
— Я допрошу его сейчас. — Сказал он.
Мастер Дюк перевел свой взгляд на дрожащего юношу и вопросил.
— Как это случилось.
Юноша задрожал всем телом и уставившись на своего господина замямлил.
— Умоляю, простите!
— Простить?! — взвизгнул толстяк. — Да ты оскверняешь своим мерзостным присутствием мой дом лишь только потому, что тебя желает допросить мессир охотник на ведьм. Святой паладин мастер Дюк.
— Охотник— к… Ппа — а Пра — астите! — завыл парень, падая перед хозяином дома на колени. — Я ни в чём не виноват!
— Но ребёнка вы упустили. — вставил слово капитан Эрик, до сего момента безмолвствующий.