Балаустион
Шрифт:
– Да что ты, в самом деле, рассказываешь? – хмыкнул Тисамен. – Давно, что ли, мы сами оттуда?
– Может, и сработает, – кивнул царевич. – Только послать нужно не абы кого. Кто найдет толковых парнишек в агеле и поговорит с ними? Хм, а может, поручить это дело Оресту?
– Прошу прощения, наследник, но только не Орест! – вскинулся Эпименид. – Если твоего брата схватят, сказка о банальном воровстве не пройдет. Тем более, если вспомнят твои собственные геройства в Олимпии… Боюсь, что ахейцы болезненно воспримут, поймав в своих
– Верно говоришь, Эпименид, – молвил Брахилл, с хрустом откусив луковицу и зажевав ее доброй половиной лепешки. – Нельзя давать Агиадам такой замечательный повод вновь восстановить народ против дома Эврипонтидов.
– Пусть пойдут другие мальцы, не имеющие к дому Эврипонтидов никакого отношения, – настаивал Лих. – Если повезет, обнаружим убийцу сразу; он и оглянуться не успеет, как окажется в Эвроте с камнем на шее.
– Попробовать стоит, – согласился Пирр.
– А заняться этим может Галиарт, – добавил Ион. – Он сейчас служит при агеле, ему нетрудно будет найти кого-нибудь посмышленее, чтобы устроить дело.
– Э, хм, точно, – таким образом Энет принял участие в обсуждении. На советах партии Эврипонтидов, подобных тому, что проходил сейчас, здоровяк подавал голос чрезвычайно редко, уступая это право товарищам. Перемолчать его мог только Аркесил, всегда решительный там, где нужно было выполнять приказы, и беспомощный, когда необходимо принять собственное решение.
– Пацанам нужно лишь дать задание осмотреть вещи, – никаких подробностей, никаких специальных предметов поиска. Чего не знаешь, о том не сможешь рассказать, если тебя схватят за шкирку, – продолжал развивать тему Тисамен.
– Ха, не так-то просто расколоть сопляка из спартанской агелы! – хохотнул Феникс. – Вспомните, мы сами когда-то в чем-то признавались? Нет, даже когда нам жопы на полоски рвали!
– Придется рискнуть, – Эпименид снова строго посмотрел на Феникса. – Дело необходимое, хоть и опасное.
С улицы донесся размеренный топот – куда-то к восточной окраине промаршировала целая мора гоплитов. Деревянные подошвы военных сапогов-эндромидов выбивали из утоптанной тверди улицы глухую дробь. Сквозь нее, едва слышная, долетела резкая отрывистая команда.
Брахилл прокашлялся:
– Мы так и не знаем, что может предпринять убийца, как бишь его… Горгил. Что он придумает? Вооруженное нападение, яд, «несчастный случай»? Чего ожидать, от чего беречься – вот, что хотелось бы знать, кур-рва медь.
Леонтиск, поперек торса которого красовалась свежая повязка, пропитанная пахучей Агамемноновой мазью, кивком поблагодарил доктора и присоединился к прочим:
– Этого мне выяснить не удалось. Но, думаю, опасаться следует чего угодно. Этот Горгил, повторяю, не обычный убийца, его называют мастером смерти. Мы должны охранять царевича и днем, и ночью, пробовать его еду, проверять его одежду, в нужник ходить вместе с ним, если потребуется…
– Авоэ, афиненок, ты еще
По кругу собравшихся пролетел хохоток.
– Хи да ха, пустая голова! – зло бросил Брахилл, глядя на Эврипонтида. – Между прочим, очень даже вероятно, что убийца, курвин сын, использует девку, чтобы подобраться к тебе. Все знают, что у вас, юнцов, один блуд на уме!
– Полно, полемарх, какой блуд? – возмутился Пирр. – Я и женщин-то не вижу. Они от меня шарахаются, как от чумного – шутка ли, сын изгнанника, сам почти изгнанник.
– Не бзди, – состроил кислую мину Брахилл. – Видел я, как они шарахаются, только не от тебя, а к тебе. Шутка ли – сын царя, наследник престола. Царицей-то, небось, каждая мечтает стать.
– Господин полемарх прав – не нужно исключать никакую возможность, – серьезно произнес Тисамен. – Придется тебе, командир, на время воздержаться от женщин.
– Хорошо, тогда я перейду на мальчиков, то есть на вас, – тут же нашелся царевич, снова вызвав взрыв общего смеха.
– Хе, ему вот-вот голову скрутят, а он веселится, как котенок, – раздраженно уронил полемарх. – Будь ты серьезным, наконец!
– Хорошо, я серьезен, – тряхнул волосами царевич. – Итак, я не должен принимать пищи, спать с девами, ходить по нужде без сопровождения. Что еще?
– Есть ты можешь, – подал голос Феникс. – Только сначала кто-нибудь будет пробовать – вдруг там отрава?
– И кто будет пробовать? Ты?
– Я, – спокойно ответил Феникс.
– И я тож, – вскинулся Энет.
– И я, – посмотрел командиру в глаза Лих.
Пирр молча обвел «спутников» взглядом, на его смуглых щеках заалели красные пятна.
– Я слышал, что яды бывают разные, – заметил Тисамен, нарушая возникшую неловкую паузу. – От некоторых человек умирает лишь через месяц, причем все выглядит как сердечный удар.
– Хм, не это ли имел в виду отец, когда говорил, что Горгил – «специалист по естественным смертям»? – прошептал Леонтиск.
– В таком случае, клянусь богами, чужих и ненадежных на кухне быть не должно, – взволнованно заявил Эпименид.
– Повару я доверяю, – веско сказал Пирр. – Он служит нам уже больше двадцати лет. Мне доподлинно известно, что к нему уже не раз обращались с просьбами подсыпать разную дрянь отцу в еду. Предлагали очень приличные деньги, обещали защиту… Пинар отказался.
– Да, я знаю Пинара, – кивнул советник. – Это верный человек.
– Хорошо, но подсыпать что-нибудь могут и по дороге, когда рабы несут продукты с рынка. Ты ведь не можешь быть уверен во всей домашней челяди, – проговорил стратег Брахилл, внимательно взглянув в лицо царевича.
Пирр усмехнулся.
– После того, как отец был осужден, мы не можем позволить себе держать много прислуги, полемарх. Повар, привратник, ключница, старая кормилица, да четверо рабов для прочих нужд – вот и вся челядь.