Барометр падает
Шрифт:
Второе — ладно, Чижик, Чижика не жалко, но он ведь и Ольгу посылает. Почему?
В стародавние времена вассальные князья отсылали своих отпрысков в Орду, где те набирались ордынской мудрости, постигали ордынские законы, ну, и были заложниками на случай неправильного поведения князя.
Но то прежде. Сегодня именно Москва — столица столиц, столп великого государства. Не к лицу ей кланяться Ташкенту, да она и не кланяется. Тогда почему Ольга сидит сейчас в транспортном самолете? Только-только пережила очередное покушение, и снова в бой? Прямо война, в войну не до сантиментов, в атаку поднимались
Есть у меня пара догадок, не слишком лестных для меня, зато обещающих позитивный исход. Но эти догадки — догадки маленького мальчика: что принесет Дед Мороз в новогоднюю ночь, сколько будет мандаринок в кулечке, одна или две?
Заложило уши, стало быть, идём на посадку. Запели трио:
Мы ехали шагом,
Мы мчались в боях
И «Яблочко»-песню
Держали в зубах.
Ах, песенку эту
Доныне хранит
Трава молодая —
Степной малахит
И сразу отлегло.
Касание земли было чувствительным. Это вам не посадка «Ил 62» в аэропорту Нью-Йорка, совсем нет. Ну да ладно, мы люди простые, непривередливые. Как дубли.
Трапов тут — приставная лесенка. Ничего, спустились. Пламенные моторы смолкли. Небо — выгоревшее голубое, ветер с пылью, запах травы и горюче-смазочных материалов. Военный аэродром, где положено стойко переносить тяготы и лишения. Нам, правда, пришлось переносить лишь свои сумки, зато на четыреста метров, к вертолёту. Вёл нас сержант, и не подумавший помочь девушкам. Сами, сами.
Только забрались внутрь, так тут же ожил двигатель.
Полёт на вертолёте — он кому как. Если вы любите катание на американских горках, вам понравится.
Утешало одно — путь не дальний. Двадцать минут.
В кино виды из вертолёта чаруют. Панорамы, закаты, пляжи, небоскребы. Смотришь и любуешься. На деле всё иначе: я толком не мог разобрать, где земля, а где небо. Круть-верть, круть-верть. Недолго и оскоромиться. Но — справились, удержались.
Наконец, прилетели в пункт назначения.
Кто-то из экипажа (я был не в том состоянии, чтобы вникать в подробности) открыл дверь, прицепил лесенку:
— Прилетели, граждане хорошие.
Выбрались, как не выбраться. Вещи нам любезно сбросили прямо на руки.
Вздохнули, огляделись. Место вроде бы знакомое: вон Чимган, а вон дерево, то есть Дом Дехканина во всей красе, загородная резиденция Шарафа Рашидовича.
Вертолёт тем временем без предупреждения начал взлетать. Мы едва успели отбежать — ветер, шум, пыль — просто шайтан-машина, право.
Неласково, совсем неласково нас доставили на место. Спецрейс, ага. Может, они не знают, кто мы такие? Может, и не должны знать?
От вертолётной площадки до Дома Дехканина — с полкилометра. Дойдём? Должны дойти. Переведём дух, и тронемся в путь. По жаре, да. Узбекистан, Ташкент — это не Прибалтика, здесь и в сентябре зной.
Сначала схватка на Куршской
Я вам пела и плясала,
А теперь совсем устала,
Уморилась, уморилась, уморилася.
Знамо дело, уморилась, уморилася.
С каждой секундой сил прибавлялось. Земля, что ли, давала? В «Поиск» как-то пришла статья, в которой утверждалось, что мы, русские — потомки атлантов. Автором был не абы кто, а доктор наук, правда, наук геолого-минералогических. Атлантиду он помещал между Шпицбергеном и Землёй Франца-Иосифа. Прежде климат Заполярья был значительно теплее, а кто не верит, пусть объяснит, откуда на Шпицбергене и в других местах огромные залежи угля, который, как известно, есть продукт преобразования растительных и животных организмов. В результате геологических процессов Атлантида погрузилась в пучину океана, климат изменился, и атланты переселились на Урал, а оттуда — в Египет. Да-да-да, египтяне — потомки атлантов! Ну, а уже затем из Египта они потихоньку возвращались на север, по пути заселяя Пелопоннес, Апеннины, Крым, пока не остановились в Центральном Черноземье, где основали тайную столицу-святилище Ра-Амонь.
Я прочитал сей текст не без удивления, после чего ответил автору, мол, поскольку труд ваш научный, а мы журнал литературный, вам лучше обратиться в соответствующие инстанции — и вернул рукопись. Мы все рукописи возвращаем. Если прилагаются марки — заказной бандеролью, если нет — обыкновенной, простой.
— Пора, Чижик, — прервала мои раздумья Ольга.
Эх, а я-то размечтался!
Но идти не пришлось. Со стороны Дома Дехканина показался автомобиль. «Волга», двадцать первая. По нашу ли душу?
По нашу!
Поравнявшись, «Волга» остановилась, и водитель выскочил наружу. Нодирбек!
— Мы вас так ждём, так ждём, — сказал он, укладывая наши сумки в багажник.
Машина мне понравилась. С оленем на капоте, чистая, блестящая, со шторками на окнах заднего сидения — совсем как в детстве. Я раза два прокатился на такой, уж и не помню, по какому случаю.
— Как долетели?
Девочки ответили поэтично, к друзьям-де летишь быстрее света. А как у вас, как здоровье дорогого Шарафа Рашидовича?
— Шараф-ака здоров, Шараф-ака бодр, Шараф-ака приветствует вас, — сказал Рашидов, выходя из машины.
Это серьёзно, это большой почёт, так встречают либо глав государств, либо близких друзей.
Мы точно не главы государств. Близкие друзья? Или мы — три соломинки, которые Андрей Николаевич предложил утопающему?
Но видно было, что Рашидов нам рад.
— Прошу прощения за скромный экипаж, но это — моя любимая машина. Езжу на ней с пятьдесят девятого года. Когда обстоятельства позволяют, конечно. Протокольные мероприятия — это «Чайка», это «Сто четырнадцатый», дорого-богато, но для души — только «Волга». Скромно, неприметно, никто не оглядывается. У вас, Михаил, какая сейчас машина?