Барон Семитьер: Мясорубка

Полефф Александр-Эл.

– Я всего лишь сказал, что почтарь может быть правым!

– Конечно. И решили подчеркнуть этот факт после убийства девочки. Вырезать хананейский символ было абсолютно глупым надругательством над телом несчастной. Хотя, после того, что вы с ней сделали, это меньшее зло. Но нет худа без добра. Если бы не подброшенная вами идея проверить алхимиков, мы вряд ли заинтересовались бы одним неприятным графом.

Совершив простые математические действия, я легко пришел к выводу, что убийца пользуется заслуженным уважением в трущобах. А кого ценят там больше чем доктора, который по доброте душевной выдает фальшивые справки о состоянии здоровья для получения разрешения на работу? А сколько раз

вы хвастались своим бессребреничеством и оказанием безвозмездной помощью эмигрантам? Еще один кирпичик в этой стене занял положенное ему место. Вы имели доступ к медицинским данным каждого из них, знали их группы крови и подробную информацию о состоянии здоровья. Поэтому, как только я пришел к пониманию того, что маньяк вырезает у своих жертв органы для пересадки, сомнений у меня практически не осталось.

Ну и напоследок. Во время нашей последней встречи вы пожаловались на то, что у вас заканчиваются реактивы, за которыми вы поедете в Гельвецию. Неужели средней руки протезисту нужны какие-то химикалии? Конечно. В том случае, если ему необходимо консервировать кровь и замедлять гибель изъятых органов. Раствор гематита, не правда ли?

Чисто для того, чтобы убедиться, я уточнил у вас, учились ли вы в Красной империи. Там, куда вы переехали сразу после обучения у выжившего из ума старика Вальро. И, насколько мне известно, он же рекомендовал своего самого талантливого студиозуса в ученики докторам Пирогову и Юмихову. Кстати, правда, что именно он провел первую в мире успешную операцию по пересадке сердца и легких у собаки?

Мясорубка кивнул, прожигая мрачным взглядом своего визави.

– Вот, собственно и все. Дело было за малым - поручить Лютену начать слежку за вами. И при первой же возможности забраться к вам в дом. Там-то ему и повезло ознакомиться с уникальными записями недооцененного ученого, безумца с золотыми руками, Эжена Пети. У меня остался только один вопрос: как на вас смог выйти нацист Рудольф? Не удовлетворите мое любопытство?

– Я не знаком с человеком, носящим такое имя.

– О Легба! Это даже не мило. Уж своего соратника он мог посвятить в маленькую тайну рождения. Впрочем, ладно. Я говорю о Тарике Хуссейне.

Буржуа молча сидел, низко склонив голову и ссутулившись как старик.

– Мы познакомились с ним на медицинской конференции в Брукселе. Этот святой человек выступал с докладом о том, что изымать органы для пересадки у заключенных - это совершенно нормальная практика. Мне очень понравились его доводы о том, что каждый человек является Божьим творением, но если он систематически нарушает Его заповеди, то Всевышний отворачивает от него свой взор. По человеческим законам он становится преступником, а потому единственным путем к искуплению является спасение жизней более достойных людей. В перерыве мы разговорились с ним. Я поведал ему о том, что Господь говорит со мной. Тогда же он предложил мне помощь в деле Божьем. Он находил тех, кто нуждался в ангельском даре, а я - посланных на землю ангелов. Они вручали мне свою частичку, за что я помогал им избавиться от уз грязной плоти. Я помогал и страждущим людям и крылатым посланцам Спасителя. И судить меня за это имеет право исключительно Господь.

– К сожалению для вас, в руки правосудия попадет только ваш хозяин. Вам же посидеть на скамье подсудимых и познакомиться с виселицей или гильотиной не удастся. И я не могу сказать, что разочарован этим прискорбным фактом.

Пети поднял глаза, в которых плескался страх:

– Вы убьете меня? Без суда и следствия?

Барон встал на ноги, устало потянулся, разминая спину:

– Любой другой с огромным удовольствием прикончил бы вас, отправив на личную встречу с высшим правосудием. К сожалению, мои руки

связаны просьбой одной юной особы, чью подругу вы распотрошили. И я обещал ей сделать ваши мучения настолько страшными, что сам Сатана ужаснулся бы ими.

Мясорубка посмотрел на Семитьера глазами, полными страха:

– Что…

Барон кивнул, выудил из своего саквояжа бутылку. Снял сургуч с горлышка, извлек пробку:

– Глотните напоследок. Следующий раз испить хорошего алкоголя вам удастся очень нескоро.

Пети сделал пару глотков. Напиток был крепким - на глазах убийцы выступили слезы.

– Недурной коньяк, не правда ли? Лично выдерживал его в бочке больше двадцати лет. Мало кому выпадает в этом мире честь попробовать подобное чудо. Кстати, он настоян на яде забавной рыбы, которая умеет в случае опасности раздуваться в огромный шар. Ну и еще на нескольких веществах. В сочетании эти токсины вызывают сердечный приступ буквально через… - Барон вытащил из кармана жилета хронометр и внимательно посмотрел на бегущую стрелку.
– Да вот, прямо сейчас.

Эжен Пети побледнел и схватился за горло. Судорожно попытался вдохнуть, но вместо этого только издавал страшные хрипы. Семитьер внимательно посмотрел в его стремительно наливающееся синевой лицо:

– Да-да. Сперва удушье, потом - остановка сердца. Правда, неполная. Но кто будет обращать внимание на такие мелочи, если известный анатом в моем лице подтвердит смерть?

Мясорубка сполз на пол, хватая синюшными губами воздух. Барон вытащил из внутреннего кармана сюртука искусно расписанную узорами склянку. Поднес ее ко рту умирающего:

– Кроме того, что вы какое-то время будете живы, я сохраню вашу душу и передам ее туда, где ее с удовольствием примут. Тело уже начнет медленно гнить в земле, а душа окажется в самом страшном аду, который только можно придумать. Уж это я вам обеспечу с легкостью и наслаждением. Кстати, в могиле вы проведете много прекрасных часов, прежде чем тело скончается от удушья. И я обещаю, к моменту, когда крышка захлопнется, вы начнете приходить в сознание. Ну что ж, пора звать контроллера - очевидно же, у вас приступ и вы умираете…

Пети задыхался, царапал ногтями горло, будто силясь разорвать его, открыв доступ спасительному кислороду, но Барон лишь молча наблюдал, как фитиль жизни маньяка медленно угасает.

Эпилог

Эпилог

“Reverend, reverend,

Is this some conspiracy?

Crucified for no sins

An image beneath me”

Pantera, "Cemetery Gates"

Воскресенье, 12 марта, раннее утро

Жители рю Пажоль встречали очередное утро, затянутое серым пологом тумана, пропитанного угольной гарью и сыростью. В бедном квартале Ла Шапель, среди покосившихся домов и кривых улочек, собралась небольшая толпа - проводить в последний путь Марианну Корви. Роза стояла у гроба, сжимая в руках скромный букетик фиалок - любимых цветов покойной. Местные жители с изумлением глазели на процессию. Одетые в лохмотья дети тянули шеи, разглядывая богато украшенный катафалк и восседающего на козлах Лютена, а старики шептались о “мертвячьем лекаре”, чья неожиданная щедрость казалась им одновременно благодатью и проклятием.