Бару Корморан, предательница
Шрифт:
Бару опустилась на колени и склонила голову.
Игуаке скрестила руки на груди.
— Ты создала восстание из теней, — изрекла она звучным голосом владыки. — Хитрые богатства из бумаги и чернил. Призрачные армии лесовиков, лишенных доспехов. Брачные перспективы при отсутствии довольных любовников и доказательств способности рожать младенцев. Я слушала, как на совете ты предрекала князьям конец, и подумала: может, у нее нет ничего, кроме пустых речей?
Бару открыла рот, но Игуаке сдвинула брови и махнула рукой. Один из стражей ударил древком копья о каменный пол.
Бару была иноземной простолюдинкой
— Наяуру предала меня, и я охотно спущу с нее шкуру, — продолжала Коровья Княгиня. Ее драгоценности мелодично позванивали при каждом движении. — Но я понимаю ее. Она мечтает заполучить мои стада и пастбища — так же, как и я сама желаю присвоить плотины и мельницы в свою собственность. Она хочет, чтобы ее дети породнились со мной, а мой род склонился к подножию ее трона. И она решила, что у нее есть шанс получить все это и вдобавок оказаться в фаворе у Пактимонта. Восстания открывают возможности, верно? А какие возможности можешь предоставить мне ты, Бару Рыбачка?
И княгиня указала своей дланью на Бару.
Та заговорила — без злости, без мольбы, взвешивая каждое слово.
— Ты пустила «Армию шакала» в свои владения. Ты дала нам людей и припасы. Мы в ответ разбили Наяуру, когда она пошла на тебя войной. Твои вложения окупились.
Игуаке многозначительно промолчала. Но Бару не сказала более ничего, и княгиня произнесла:
— Однако мой долг перед тобой — тоже призрачная тень. Он существует лишь в нашей памяти. Вероятно, я предпочту забыть о нем: теперь я могу выдать тебя Пактимонту, и в награду они уничтожат Наяуру и пожалуют мне ее земли. Но я могу выслушать ее блеянье, взять с нее виру [27] и вместе с ней истребить «шакалов». — Игуаке разглядывала Бару, точно бракованного жеребенка, неудачного отпрыска призового жеребца. — Сегодня я хотела услышать, что мне предложат восставшие. Но одними тенями тебе, Честная Рука, не перебить цены, которую готов платить Маскарад. Мы не забыли, что случилось с последним из южных князей, который присоединился к тебе: теперь народ Радашича склоняется перед стягом оленя. Мы помним о Дурацком Бунте и об участи тех, кто начал действовать слишком рано. Если ты хочешь, чтобы я рискнула воевать против Пактимонта, ты должна предложить мне реальные ценности.
27
Взыскание денег с виновника за содеянное им преступление (убийство).
«Сомнение предателя».
Бару подняла голову и взглянула в глаза княгини. Обдумала и тотчас отвергла последнюю мольбу: «Неужто свобода Ордвинна для тебя ничего не стоит?»
Ордвинн никогда не был добр к тем князьям, которые расплачивались кровью за идеи. Ордвинн привечал тех, кто платил кровью за власть.
И не только Ордвинн, но и весь мир. В конце концов, не Тараноке подчинил себе Империю.
— Я поняла твой вопрос, — сказала Бару вслух. — Ответ последует вскоре.
Глава 24
Ночью Бару призвала Зате Олаке в свой шатер для совета. Войдя, Незримый Князь застал ее за поздним ужином — Бару раздирала руками
— Садись, — велела она.
Постанывая и покряхтывая, Олаке опустился в кресло напротив.
— Зима совсем лишила тебя инкрастических манер, — усмехнулся он, стягивая перчатки и привычно обшаривая взглядом шатер. — Или ты одичала в обществе Тайн Ху?
— Воспитанность княгини Вультъягской в описаниях не нуждается, — подтвердила Бару, разламывая бедренную косточку. Старик кивнул. — Интересно, кому из нас эта зима далась легче?
— Цинга в лесах против пактимонтской бойни… Трудно сказать! — Старик па миг смежил веки и плотнее запахнул плащ. — У меня было ухо в каждой стене и глаз в каждой лампе. Но всему уже пришел конец. — Короткий шипящий смех князя прозвучал как странное придушенное многоточие. — Видела бы ты улицы по весне. Всюду талая вода мешалась с кровью.
Отложив высосанные обломки кости в сторону, Бару слизнула с зубов костный мозг.
— Ты приказал погубить Мер Ло?
Зате Олаке встрепенулся. Его синие глаза полыхнули в полумраке и сделались лиловыми, словно кровоподтеки.
— Не забывай о военных планах Маскарада, которые я привез. Шифр, которым они записаны, можем прочесть только мы с Явой.
— Твой ответ «да»?
— Дитя мое, я очень давно играю в кровавые игры. Я знаю, как сохранить ценность своей жизни, — уклончиво произнес он.
Бару ободрала цыплячье крылышко.
— Если Мер Ло погубили вы с сестрой, то вы, естественно, хотите, чтобы я поверила, будто это было необходимо.
Зате Олаке устало вздохнул.
— Забудь о покойнике.
— Я веду собственную счетную книгу.
— Повторяю, забудь о нем! — взревел Зате Олаке. Бару вздрогнула, и цыплячье крылышко переломилось в ее пальцах. — Я ли погубил его или нет, была ли смерть твоего секретаря необходимой или нет — какая разница? Сейчас жизнь мальчишки уже не значит ничего! Если ты не сможешь сделать союзниками Внутренние Земли, атака Каттлсона на Инирейн завертится успехом, и его войскам будет открыт путь в сердце территории восставших. Сколько морской пехоты ты перетопила в гавани Уэльтони? Туда явятся еще тысячи! И пойдут на нас, как обозленные пришельцы с того света. Ордвинн висит на волоске.
— На Инирейн? Интересно… — Бару поразмыслила, в уме переставляя фигуры по карте. — Вот каков его план? Он пойдет на восток, дабы закрепиться на реке?
— Он намерен использовать реку для переброски войск в наш глубокий тыл. На этом и строится его стратегия. Если мы сумеем встретить его на заливных лугах Зироха, перед самой рекой… — Морщины вокруг глаз Зате Олаке искривились, будто волшебные письмена, сами собой переводящиеся с одного языка на другой. — Решающая битва принесет нам победу в войне.
— Если у нас будут копейщики и конница.
— Если за нами будут объединенные Внутренние Земли.
Бару отодвинула цыплячий скелет, потянулась… и встала на четвереньки, балансируя на носках и кончиках пальцев рук.
— Годится, — проворчала она. — Я проверила книги. У нас почти нет ни гроша. Чтобы протянуть еще зиму, придется совершать грабежи. А денег нам не хватит даже до осени, особенно если дойдет до осады прибрежных фортов, не говоря уже о Пактимонте.
Старик уважительно взглянул на Бару.