Бару Корморан, предательница
Шрифт:
— Но что я отвечу, если подчиненные спросят о причинах? — поинтересовался Мер Ло, вытаращив глаза.
Бару хлопнула его по плечу.
— Уверена, причины они придумают сами. Важно одно: дополнения к переписи должны быть утверждены Каттлсоном, а вот налоговые формы он не читает никогда. Распорядись.
— Надо ли приготовиться к распределению десяти билетов?
— Нет, — отмахнулась Бару, направляясь к лестнице в свое жилище. — Не потребуется. Мне нужны только ответы.
Она была очень довольна собой. Теперь–то она сможет составить карту лояльности ордвиннцев.
Несомненно, она продвигалась вперед.
Бару
Если она сделает это, она попрощается со своей прежней жизнью. Она уже не будет наслаждаться тишиной и покоем и никогда не почувствует настоящего умиротворения. Неизвестность немного пугала ее.
Она провела в Ордвинне целых три года и приспособилась к здешней жизни. В принципе, в Ордвинне было хорошо, несмотря на все, что она успела туг натворить. А у Бару набралось много прегрешений: она обесценила валюту, разорила местных купцов и даже игнорировала письма князя Лизаксу, всегда оставляя их без ответа. У нее были апартаменты на вершине башни, горячая ванна и толковый секретарь.
Каждый день, едва продрав глаза, она разворачивала пергамент и тренировала свой ум и навыки. Она честно боролась с бесконечной финансовой катастрофой, постигшей Ордвинн.
Но была ли она счастлива?
Бару приходилось посещать собрания представителей правительства, где ей весьма доходчиво объясняли смысл ее же собственной работы и политики… но могла ли она продегустировать там вкус самой власти? А доставляли ли ей искреннюю радость ночи в припортовых тавернах, когда Бару, заранее изменив свой облик, притворялась другой женщиной? В такие часы она играла роль чужеземки из загадочной страны и говорила с сильным акцентом, но разве стоило тратить на подобные развлечения столько времени и сил?
Бару продолжала смотреть в окно. Взвод солдат гарнизона в перчатках и масках патрулировал улицу, проверяя нищих и явившихся с петициями посетителей. Зате Ява держала на восточной границе города, сразу за оборонительной стеной, госпиталь, где имперские доктора из министерства грядущего изучали воздействие заморских и местных заболеваний на ордвиннские расы. Некоторые утверждали, что это лучшая экспериментальная клиника в провинции. Обладателей естественного иммунитета предполагалось размножать в крупных масштабах: предпочтение отдавалось мужчинам, поскольку они были способны произвести большое количество потомства за краткий срок. Ходили слухи, что носителей самых страшных хворей сгонят на специальные корабли и увезут к берегам Ориати Мбо, а потом выпустят во вражеские города в случае войны.
В голове Бару зазвучал голос Тайн Ху. Кажется, княгиня сказала, что она, Бару, — часть всего этого…
Уже три года минуло, но Бару до сих пор вздрагивала от давнего воспоминания о той беседе.
Разве она с самого начала не стремилась изменить ход событий? Разве, глядя на алые паруса над ириадской гаванью, она не упрашивала мать Пиньон объяснить, как ей поступить?
А ведь она столько усвоила! Странно, неужели она забыла уроки инкрастической философии и направительной истории? Ведь еще в школе учителя объясняли, что Имперская Республика — лучший путь развития цивилизации. Он продиктован законами разума, признающими различия и особые способности представителей разных полов и рас. Законами, которые могли вычислить негигиеничное поведение в чертогах власти и колыбелях и спальнях далеких земель, прежде чем данные характеристики станут наследственными
Какая же она наивная! Как она могла подумать, что троюродная сестра Лао и отец Сальм важнее, чем судьбы народов?
Конечно, это будет нерационально. Надо идти вперед по узкой безопасной тропке. Она останется имперским счетоводом! Она не собирается рисковать, согласившись на дикую авантюру.
Мысли — горькие, самоедские — постоянно крутились в ее голове.
В конце концов она позвала Мер Ло.
— Ваше превосходительство?
— Если хочешь что–то изменить, но точно не знаешь, что или как, — заговорила она, — как логичнее всего поступить?
— Император Унане — «Диктаты». В отсутствие указания пути — утверждай и расширяй свободу действовать по своему желанию.
— Хорошо, — произнесла Бару, убеждаясь, что в этом они согласны.
«Возьми больше власти, и сможешь изменить мир», — подумала она.
— Конечно, — сказала она вслух. — Мер Ло, мне нужно организовать необычную встречу.
Она выдержит все. Она — Бару Корморан, Бару Рыбачка — завладеет тайной тайн. А сейчас ей предстоит сделать первый шаг на этом пути.
Решено! Она бросит свое место в башне счетовода и рискнет.
Кстати, этот ход Мер Ло подсказал ей еще три года назад, когда они ожидали восстания в любой момент: «Покойная тетка Тайн Ху была замужем за братом Зате Явы, Зате Олаке, Незримым Князем Лахтинским».
Тем самым, кто убил Су Олонори.
— Мне необходимо встретиться с Незримым Князем. С Зате Олаке, — вымолвила Бару. — Где бы он ни был, разыщи его и приведи ко мне.
Мер Ло пристально посмотрел на нее, а затем с поклоном удалился.
Глава 12
— С меня хватит, — заявил Бел Латеман.
Бару подняла руку, отваживая от их столика трактирного слугу.
— Прошу прощения?
Они встретились, дабы показаться на людях вместе, как делали каждый месяц. Места для «свиданий» Бару выбирала так, чтобы создать видимость попыток укрыться от любопытных глаз.
В последнее время среди чиновников правительства провинции и коммерческой фактории вошли в моду обеды в заведениях, где прислуживали чистокровные бельтики, отличавшиеся особой сноровкой. (Бельтики были настоящей редкостью — их приходилось выкрадывать из лесов.)
Вот и сейчас эти слуги, жеманно улыбаясь, предлагали посетителям попробовать яства ресторанчика. Здесь подавали разносолы, к примеру, украшенная гарниром дичь, птица, маринованная в цитрусах и нашпигованная бычьим салом, и рыба — тунец или морской лещ, изжаренные на сосновых углях. Разорение ордвиннской знати научило перворазрядные заведения угождать иноземцам.
Обычно Бару и принципал–фактор, изысканно одетые, отправлялись в один из таких ресторанчиков во второй половине дня. Они поглощали пищу в сдержанном молчании и исчезали вместе в карете — якобы для более тесного общения. Мало–помалу Бару начала наслаждаться сшитыми по фигуре нарядами, небрежно подобранными украшениями и ревнивыми взглядами, которые бросали на нее местные технократы. Костюм и макияж Бела Латемана, законодателя местной моды, были безупречны.