Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
И когда monsieur Isidor держалъ пальцами носъ своего госнодина, и брилъ его нижнюю губу, намыленную душистымъ мыломъ, умственный его взоръ уносился далеко за предлы бельгійской столицы, и онъ, изукрашенный всми произведеніями изящной моды, гулялъ подруку съ своей mademoiselle Stupide, показывая ей разнообразныя чудеса искуства и натуры, и кушая съ нею мороженное на скамейк подл питейнаго дома.
Но мистеръ Джозефъ Седли, къ счастію для своего душевнаго спокойствія, отнюдь не подозрвалъ, что было на ум его слуги, такъ же какъ я и читатели не знаемъ, вроятно, и не догадываемся, что думаютъ о насъ Иванъ да Марья, которые живутъ на жалованьи въ нашемъ дом. Въ самомъ дл, что думаютъ
Но служанка Амеліи, къ счастію, не была пропитана такимъ эгоистическимъ духомъ. Мы должны впрочемъ замтить, что вс ея подчиненныя, почти безъ всякихъ исключеній, питали къ ней искренюю привязанность, рдкую въ лакейскихъ сердцахъ. И это фактъ довольно замчательный, что mademoiselle Pauline, кухарка ремесломъ, утшала мистриссъ Эмми гораздо боле, чмъ вс другія особы, приходившія съ нею въ соприкосновеніе въ это несчастное утро. Послдніе штыки боевой колонны уже давнымъ-давно исчезли изъ вида, а героиня наша все еще стояла у окна, безмолвная, неподвижная, съ отуманенными и безсознательными глазами. Здсьто нашла ее mademoiselle Pauline. Честная двушка взяла ее за руку, и сказала:
— Tenez, madame, est ce qu'il n'est pas aussi а l'arm'ee, mon homme а moi?
И съ этими словами, слезы градомъ полились изъ ея глазъ: Амелія бросилась въ ея объятія, и он зарыдали вмст, соболзнуя другъ о друг..
Нсколько разъ передъ обдомъ, господинъ Исидоръ выбгалъ изъ своей квартиры въ городъ къ воротамъ гостиницъ, трактировъ и постоялыхъ дворовъ, гд бродила всякая сволочь, любившая на-досуг разсуждать о политическихъ длахъ. Здсь-то, вступая въ дружескій разговоръ съ каммердимерами, лакеями и кучерами, monsieur Isidor собралъ обильные матеріялы для составленія политическаго бюллетеня, который и былъ въ скоромъ времени предетавленъ на разсмотрніе мистера Джоза. Почти вс эти господа были втайн преданы Наполеону, и держались своихъ собственныхъ мнній относительно вроятныхъ послдствій этой войны. Наполеоновская прокламація уже достигла Брюсселя въ числ нсколькихъ тысячь экземпляровъ, и каждый могъ читать ее, сколько душ угодно. Вотъ она:
«Солдаты! Сегодня годовщина нашихъ тріумфовъ при Маренго и Фридланд, гд дважды ршена была судьба Европы. Тогда, какъ и посл битвы Аустерлицкой и посл Ваграма, мы были великодушны. Встртимся съ непріятелями еще разъ. Мы и они, разв не такіе же теперь, какъ тогда? Солдаты, на каждаго изъ васъ при Іен было трое Пруссаковъ, и шесть при Монтмирал. Т изъ васъ, которые были въ плну у Англичанъ, могутъ расказать своимъ товарищамъ, какимъ страшнымъ мукамъ подвергались они на ихъ корабляхъ. Безумцы! Минутный успхъ ослпилъ ихъ глаза, и они вступаютъ на французскую почву, чтобъ найдти въ ней свою могилу!»
На этомъ основаніи, вс приверженцы Французовъ предсказывали неизбжную гибель союзническому войску, и было между ними ршено, что Англичане могутъ воротиться въ Брюссель не иначе, какъ плнниками, въ арріергард побдоносной арміи Наполеона.
Вс эти мннія, съ различными истолкованіями, достигли благовременно до ушей мистери Седли. Ему сказали, что герцогъ Веллингтонъ обращенъ уже въ бгство, и что передовые его отряды были разбиты и разсяны еще прошлую ночь.
— Вздоръ! вздоръ! вскричалъ Джой, чувствовакшій всегда удивительный припадокъ
— Бумаги Веллингтона сожжены, вещи вс увезены, и его квартира очищается для герцога Далматскаго, возразилъ неумолимый Исидоръ. Я слышалъ это своими ушами отъ его собственнаго метрдотеля. Веллингтоновскіе люди укладываются въ дорогу. Веллингтонъ убжалъ, и герцогиня дожидается только, пока уложатъ ея серебро, чтобы хать немедленно въ Ост-Энде, для соединенія съ французскимъ королемъ.
— Какой вздоръ! французскій король теперь въ Гент; сказалъ Джозъ, притворяясь, будто ничему не вритъ.
— Нтъ, милордъ, вы ошибаетесь: скоро; говорятъ, его не будетъ и въ Ост-Энде. Герцогъ Беррійскій взятъ въ плнъ. Вс спшатъ теперь же убраться по добру по здорову, потому-что завтра будетъ уже поздно…
— Отчего? спросилъ испуганный Джой.
— Да оттого, милордъ, что завтра, говорятъ, откроются вс шлюзы и плотины: какъ же тутъ бжать, когда вся страна будетъ подъ водою?
— Все это вздоръ, любезнйшій, и ты не понимаешь дла. Однихъ Англичанъ въ открытомъ пол втрое больше противъ бонапартовой силы, возразилъ мистеръ Седли. Ктому же, Австрійцы и Русскіе спшатъ на помощь къ герцогу Веллингтону. Бонапартъ будетъ разбитъ, долженъ быть разбитъ! заключилъ Джой, ударивъ со всего размаха по столу.
— При Іен, милордъ, трое Нмцовъ приходилось на одного Француза, и, однакожь, императоръ разбилъ, разсялъ ихъ войско. При Монтмирал, шестеро выходили на одного, но Французы всхъ разогнали, какъ овецъ. Одинъ только Русскій Императоръ можетъ быть побдителемъ Наполеона; но изъ Москвы до Брюсселя не слишкомъ близко, милордъ, и Русскихъ здсь никто не ждетъ. Я васъ предупреждаю, милордъ, что Англичанамъ не дадугъ никакой пощады, и Наполеонъ хочетъ наказать ихъ достойнымъ образомъ за ихъ жестокіе поступки съ французскими солдатами. Не угодно ли вамъ взглянуть на эту вещицу? Это, милордъ, прокламація Императора Французовъ, заключилъ Исидоръ, вынимая документъ изъ кармана, при чемъ глаза его съ жадностію переходили съ одного предмета на другой, и было ясно, что monsieur Isidor смотритъ на вещи мистера Джоза, какъ на свою добычу.
Никакъ нельзя сказать, чтобы Джой былъ теперь ршительяо испуганъ; однакожь, тмъ не мене, онъ почувствовалъ, что сердце его забило довольно сильную тревогу.
— Дай мн сюртукъ и фуражку, сказалъ онъ, и слдуй за мной. Пойду самъ, и разузнаю подробне сущность всхъ этихъ слуховъ.
Исидоръ былъ крайне недоволенъ, что Джою вздумалось надвать парадный сюртукъ.
— Позвольте вамъ замтить, милордъ, сказалъ онъ, что ходить въ военномъ плать теперь очень опасно, Французы поклялись не давать пощады ни одному британскому солдату.
— Длай, что теб приказываютъ! сказалъ Джой съ ршительнымъ видомъ.
И когда каммердинеръ подалъ сюртукъ, мистеръ Джозефъ, презирая всякую опасность, засунулъ свою руку въ одинъ изъ рукавовъ этого страшнаго наряда. Въ ту минуту вошла въ комнату мистриссъ Родонъ Кроли, сдлавшаяся такимъ-образомъ свидтельиицею его геройскаго поступка. Она вошла безъ доклада, съ тмъ, чтобы, не останавливаясь въ гостиной, пройдти въ комнату Амеліи.
Мистриссъ Кроли, теперь, какъ и всегда, одта была чисто и опрятно. Сладкій и спокойный сонъ, посл прощанья съ мужемъ, освжилъ ее совершенно, и нельзя было безъ особеннаго удовольствія слотрть на ея розовыя, улыбающіяся щечки въ такомъ город и въ такое время, когда вс мужскія и женскія физіономіи имли чрезвычайно озабоченный видъ. Она засмялась при взгляд на мистера Джоза, который длалъ отчаянныя усилія, чтобы поскоре коичить свой воинственный туалетъ.