Базар житейской суеты. Часть 2
Шрифт:
— Будь теперь, что будетъ, думала Бекки, — я поду въ коляск этого дурака, если отступленіе сдлается необходимымъ.
Никто сказать не въ состояніи, до какихъ напастей довели бы молодого человка его бурныя, огневыя страсти, еслибъ въ эту минуту не вошелъ въ комнату Исидоръ, каммердинеръ, для исправленія своихъ хозяйственныхъ обязанностей, поглощавшихъ его дятельность каждое утро. Уже признаніе совсмъ готово было излетть изъ краснорчивыхъ устъ мистера Джоя, и теперь — онъ чуть не задохся отъ внутренняго волненія, которое принужденъ былъ подавить. Ребекка припомнила въ свою очередь, что ей давно пора
— Au revoir, сказала она; поцаловавъ на прощаньи свою собственную ладонь, изъ особенной благосклонности къ мистеру Джозефу.
И затмъ она слегка отворила дверь въ спальню его сестры. Когда она скрылась и затворила дверь, мистеръ Джой погрузился въ кресла, вытаращилъ глаза, и тяжелые вздохи, одинъ за другимъ, начали вылетать изъ его груди.
— Милордъ, этотъ сюртукъ для васъ очень узокъ: надньте лучше свое статское платье, сказалъ Исидоръ, бросая жадный взглядъ на плетеные снурки и пуговицы военнаго костюма.
Но молодой человкъ не слышалъ ничего. Мысли его витали въ областяхъ воздушныхъ, и онъ сгаралъ эротическимъ огнемъ, разсматривая умственными очами прелести Ребекки. Сладкія виднія омрачались только представленіемъ Родона Кроли, съ его безпардонными усами и заряженными ппстолетами, направленными на открытый лобъ мистера Джозефа Седли.
Видъ Ребекки поразилъ Амелію величайшимъ страхомъ и заставилъ ее отпрянуть назадъ. Это появленіе возобновило въ ея памяти вчерашній день, и обратило ея мысли на житейскія дла. Пораженная роковыми событіями утра, она совсмъ забыла и Ребекку, и вчерашній балъ, и ревность; все забыла, кром опаспостей, которымъ подвергался ея супругъ.
И мы тоже совсмъ забыли войдти въ эту печальную комнату до настоящей минуты, когда свтская женщина нарушлла покой этого убжища своимъ визитомъ.
Страхъ и ужасъ оцпенили мистриссъ Эмми на нсколько мгновеній, когда Ребекка, свжая, розовая и блистательная въ своемъ утреннемъ наряд, устремила на нее свои зеленые глазки, и приготовилась подойдти къ ней съ распростертыми объятіями. Скоро, однакожь, чувство гнва, пробужденнаго этимъ появленіемъ, заглушило въ ея душ вс другія чувства. Ея щеки, за минуту блдныя какъ полотно, покрылись яркой краской. Отступивъ на нсколько шаговъ, она выдержала взоръ соперницы съ такою твердостью, которая совершенно озадачила Ребекку.
— Вы нездоровы, Амелія, очень нездоровы, сказала постительница, протягивая свою руку, чтобъ пожать руку Амеліи. Что съ вами? Я не могу быть спокойной, не узнавъ напереду какъ вы себя чувствуете.
Амелія отступила еще на одинъ шагъ и отдернула свою руку. Первый разъ въ своей жизни, отъ младенчества до цвтущей юности, она отказывалась врить искренности дружескаго участія, которое хотли принять въ ней. И такъ она отняла свою руку, и судорожный трепетъ пробжалъ по всему ея тлу.
— Зачлъ вы здсь, Ребекка? сказала она, продолжая смотрть на нее съ какою-то торжественностью своими большими глазами.
Эти взоры привели въ смущеніе Ребекку. «Должно быть, она видла, какъ онъ отдавалъ мн записку на вчерашнемъ бал«, подумала соперница.
— Что вы такъ взволнованы, милая Амелія, сказала она, опуская глаза въ землю, я — пришла только навстать васъ, и освдомиться, здоровы ли вы.
— Здоровы ли вы сами? сказала Амелія. Совершенно здоровы,
Мистриссъ Кроли стояла молча съ потупленными глазами.
— Что я вамъ сдлала, Ребекка? Не всегда ли я была къ вамъ ласкова и добра?
— Всегда, Амелія, всегда, отвчала мистриссъ Кроли, все еще не смя приподнятъ свою голову.
— Не я ли первая утшала и ласкала васъ, когда вы были совершенно бдны? Не была ли я для васъ сестрою? Вы видли наши счастливые дни, прежде чмъ я вышла замужъ. Тогда я была единственнымъ сокровищемъ для своего жениха, иначе, какъ бы онъ отказался отъ своего богатства, отъ всхъ своихъ родственниковъ, чтобы только осчастливить меня? Зачмъ же вы; Ребекка, вздумали стать между нимъ и моею любовью? Кто внушилъ вамъ мысль раздлить сердца, соединенныя самимъ Богомъ? За что хотите вы отторгнуть отъ меня моего супруга? Неужели вамъ кажется, что вы способны любить его, такъ же какъ я? Его любовь была для меня всмъ на свт. Вы знали это, и хотли отнять у меня это единственное сокровище моей жизни. Стыдитесь, Ребекка! Вы дурная женщина, фальшивый другъ и фальшивая супруга. Вы неспособны любить, Ребекка.
— Клянусь вамъ Богомъ, Амелія, что я невинна передъ своимъ мужемъ, сказала Ребекка, отворотивъ отъ нея свой глаза. Я поступала съ нимъ благородно и честно.
— Но такъ ли поступили вы со мной, Ребекка? Вы не успли, вамъ не удалось, но ваши умыслы были слишкомъ явны. Спросите объ этомъ свою собственную совсть.
«Она ничего не знаетъ», подумала Ребекка.
— Онъ воротился ко мн. Иначе и быть не могло, я знала это. Я была уврена, что никакое притворство, никакая лесть, никакой обманъ не всостояніи отдалить его отъ меня, по крайней мр на долгое время. Я знала, что онъ будетъ мой. Я молилась, чтобы онъ былъ моимъ.
Несчастная произносила вс эти слова скороговоркой и съ такимъ одушевленіемъ, какого Ребекка никогда въ ней не замчала. Мистриссъ Кроли продолжала стоять молча, съ потупленнымъ взоромъ.
— За что жь вы хотли отнять у меня моего мужа? продолжала Амелія плачевнымъ тономъ. Что я вамъ сдлала, Ребекка? Онъ былъ моимъ только шесть недль. Не совстно ли вамъ было возмущать спокойствіе молодыхъ супруговъ? Вы ршились преслдовать меня съ перваго дня, нашей свадьбы; неужели мое счастье растревожило ваше завистливое сердце? И теперь, когда нтъ его со мной, неужели пршили вы любоваться, какъ я несчастна безъ него? Много, слишкомъ много зла натерплась я отъ васъ въ прошедшія дв недли: хотите ли вы и теперь увеличить своимъ присутствіемъ моіо душевную пытку?
— Я… я пришла сюда вовсе не съ такою цлью… проговорила мистриссъ Кроли.
— Зачмъ же иначе вы могли прійдти? Вамъ хотлось вырвать его изъ моихъ объятій, перебила Амелія дико-взволнованнымъ тономъ. Вы опоздали, Ребекка, его нтъ со мной. Мы простились съ нимъ, Ребекка. Вотъ, сегодня поутру, онъ здсь сидлъ, на этой соф. Не прикасайтесь къ ней, Ребекка. Мы сидли и разговаривали вмст. Я была у него на колняхъ, мой руки обвивались вокругъ его шеи, и мы вмст произносили съ нимъ одну и ту же молитву. Да, онъ былъ здсь, Ребекка. Его взяли, его вырвали изъ моихъ объятій; но онъ далъ мн общаніе возвратиться назадъ.