Бегущий по лезвию бритвы
Шрифт:
И все же кто он? Что с ним могло случиться? Кто знает, быть может, все эти десять лет он занимался единственно тем, что пожирал проксов, покончив же с ними, решил вернуться к нам...» Лео поежился.
«Итак, в моем распоряжении два относительно свободных часа на Терре плюс время полета на Марс. Десять часов жизни и — и я буду проглочен.— Этот зловещий, этот страшный наркотик был уже повсюду. От одной мысли о том, какой улов принесли Элдричу его коварно расставленные сети иллюзий, становилось страшно.— Как это у буддистов? Майя? Да, да, майя. Пелена иллюзии. Да-а, мы влипли
— Кто у нас лучший пилот? — спросил он у мисс Глисон.
— Дон Дэвис,— тут же ответила мисс Глисон,— Он особенно отличился во время полетов на Венеру,— О Кэн-Ди секретарша не сказала ни слова, она прекрасно понимала, что прослушиваться может и селекторная связь.
На решение вопросов, связанных с полетом, у Барни ушло не больше десяти минут.
Покончив с делами, Лео Булеро откинулся на спинку кресла и закурил большую гаванскую сигару, хранившуюся долгие годы в специальной, заполненной гелием камере. Он надкусил ее кончик и разочарованно поморщился — сигара была явно пересохшей. «Увы, но именно так мир и устроен,— подумал он,— за внешним блеском таит себя убожество...»
Дверь бесшумно открылась. Это была мисс Глисон, она несла к нему на подпись путевые листы звездолета.
Рука, в которой она держала бумаги, была искусственной — он тут же заметил ее поблескивание. Лео изумленно поднял глаза на ее лицо и вздрогнул. Стальные зубы неандертальца — такими они были у людей двести тысяч лет назад, но, конечно же, тогда они были не из стали... Глаза-прорези, без малейшего намека на зрачки. Фирма-изготовитель — «Йенсеновские лаборатории».
— Черт возьми, да это же ты, Элдрич! — пробормотал Лео.
— И одновременно твой пилот! — сказала мисс Глисон голосом Элдрича.— Помимо этого, я же буду встречать тебя и там, на Марсе. Если тебе мало и этого, придумаем что-нибудь еще.
— Дай сюда эти бумаги! На них должна стоять моя подпись!
— Ты что — все еще собираешься туда лететь? — изумился Элдрич.
— Да,— кивнул Лео, протянув руку за документами.
Единожды приняв Чу-Зи, ты подпадаешь под его власть на веки вечные. Энн Готорн сказала бы мне что-нибудь эдакое, она ведь у нас набожная... Порабощение грехом. Грехопадение. И даже искушение — оно все то же...
Вся разница в том, что там был путь к спасению, здесь же — нет. Неужто искать его следует где-нибудь на Проксиме? Кто знает... Быть может, его вообще не существует.
Энн Готорн появилась в дверях радиорубки.
— С тобой все в порядке?
— Что со мной может случиться? — пожав плечами, ответил Барии,— Ты понимаешь, мы ведь сами во все это вляпались! Жевать Чу-Зи нас не заставлял никто! Мы сами хотели этого! — Он швырнул сигарету на пол и положил конец еще теплившейся в ней жизни, растерев окурок носком башмака,— А ты еще не хочешь отдавать мне свою порцию! — Тут же Барни вспомнил о том, что Энн здесь ни при чем. Это была не она. За ее спиной стоял Палмер Элдрич.
«И
— Перестань! — завизжала она. Или это было оно?..
— Эй, Майерсон! — закричал Норм Шайн, выскочив из своей рубки.— Что это ты делаешь, а?! А ну-ка отпусти ее!
Сильная рука схватила его за горло. Но поздно, наркотик был уже у него.
— Не делай этого, Барни! — прошептала Энн.— Прошло еще слишком мало времени. Умоляю тебя, не делай этого!
Не обращая на нее внимания, он направился к своей комнате.
— Ты можешь сделать ради меня одну вещь? — прокричала она ему вслед,— Давай разделим его пополам — половина тебе, половина мне? Я хочу быть с тобой, Барни, слышишь?
— Это еще почему?
— Может быть, я хоть как-то смогу помочь тебе.
— Как-нибудь обойдусь и сам! — отрезал Барни. «Мне нужно одно,— подумал он,— попасть в то время, когда мы с Эмили еще жили вместе. До развода, до того, как появился Хнатг...
Это моя единственная надежда, я должен сделать все, чтобы оказаться там! Все! Иначе — грош мне цена!»
Он запер за собой дверь и тут же сунул в рот Чу-Зи. Ни с того ни с сего на ум ему пришел Лео Булеро. «Ты выбрался, Лео. И выбрался ты, скорее всего, потому, что Палмеру Элдричу такие, как ты, не по зубам. Или — или Палмер Элдрич просто-напросто играется с тобой, как кошка с мышкой. Ты мог прилететь сюда, Лео, прилететь и удержать меня от этого безумия, но теперь уже поздно, слишком поздно... Даже сам Палмер Элдрич устами Энн Готорн предупреждал меня о том, что этого делать не стоит,— даже ему стало казаться, что я явно перебираю. Что это может означать? Может быть, я рухну в такие бездны, над которыми не властен и он? Туда, где нет ничего, где буду лишь я,— вернее, так: где будет одно лишь мое я.
Вернуться оттуда я, конечно, уже не смогу. И все же я это сделаю, пусть даже я рухну на дно преисподней. Пусть все будет так, как будет!»
В висках заломило так, что он зажмурился от боли. Ему казалось, что мозг вдруг пришел в движение и рвется наружу, не желая оставаться в опостылевшей черепной коробке. Он понял, что странное это ощущение вызвано резким изменением метаболизма. Шоком. «Прости меня, если можешь! — сказал он своему телу,— Прости, бога ради».
— Спасите! — сказал он вслух.
— Как же, как же, держи карман шире...— прохрипел странно знакомый мужской голос.—Ты что, думаешь, мне больше делать нечего, кроме как с тобой нянчиться? Или бросай это дело, или иди отсюда на все четыре стороны! Марсианская жизнь вон до чего тебя довела — даже мне на тебя смотреть тошно!
— Заткнись! — прошипел Барни,— Я больной человек — ты слышишь? Я слишком далеко зашел. Тебе же лишь бы поорать...— Он открыл глаза и увидел перед собой Лео Булеро. Булеро сидел за огромным столом из мореного дуба.— Слушай! — прошептал Барни.— Я как сел на Чу-Зи, так с него и не слезал — ты понимаешь? Иначе я просто не могу! Если ты мне не поможешь, мне конец, Лео! — С трудом держась на ногах, он добрался до ближайшего кресла и рухнул в него как подкошенный.