Белая Русь(Роман)
Шрифт:
Смотрел с тревогой атаман на косогор, из-за которого длинной змеей выползали рейтары, драгуны, пехота. Сколько их, определить было трудно. Но то, что их больше и что оружие у них крепче — не сомневался. Теперь одна надежда была у Гаркуши: внезапный удар. Он всегда сопутствовал удаче. Как получится на этот раз, Гаркуша предвидеть не мог. Даже сейчас, когда стало очевидным, что стражник имеет намерение переправиться через Березу, все еще не верил в ловушку. Гаркуша слыхал о Мирском — отважном и решительном воине. В тяжелых сечах он разума не терял, а если приходилось круто, уводил войско и ускользал, как слизняк.
Чуя воду, кони шли к реке весело.
Гаркуша посмотрел на рейтар и, протянув руку, ребром ладони разрубил воздух. Варивода кивнул: мол, понял — врезаться и отсечь рейтар от драгун и пехоты. Если сделать это — одними командами захлебнется стражник Мирский.
Возле воды кони остановились. На вороном жеребце подъехал всадник в голубом мундире и шляпе. На боку его дорогой отделкой сверкала сабля. «Стражник Мирский», — определил Гаркуша и, сжав зубы, ухмыльнулся. Осадив на скаку коня, к Мирскому подъехал усатый. Отбросив плащ, он показал в сторону леса. У Гаркуши забилось сердце: значит, не заметили. Сейчас пойдут…
Войско прибывало к реке. На берегу стало тесно. Стражник Мирский махнул плетью, и два драгуна пошли в воду. Они добрались до берега и повернули назад. Убедившись в том, что драгуны без особого труда одолели брод, Мирский пустил первыми рейтар. Привстав на стременах и задрав полы камзолов до кирас, они торопили коней, а те с опаской входили в незнакомую холодную стынь. За ними на правый берег вышли драгуны. Последними шли пикиньеры. Сбросив порты и капцы, они в исподнем входили в воду, приподнимая над головой привязанную к пикам одежду. На берегу стали выкручивать исподнее. «Теперь бы ударить! — сладостно прижмурился Гаркуша. — И порты надеть не успели б…» Да было рановато. Ждал атаман, когда войско отойдет от берега, чтоб было легче отсечь от воды. И смотрел на хоругви, возле которых гарцевал стражник Мирский.
Наконец, рейтары медленно тронулись к лесу. Варивода нетерпеливо посмотрел на атамана. Взгляды их встретились, и сотник понял: пора! Он крепко насунул шапку, чтоб не свалилась в бою, упругими ногами натянул стремена.
— Помоги мне бог!.. — прошептал Гаркуша и поднял руку.
Сотник коротко свистнул.
Опушка леса внезапно ожила, загудела топотом и гиканьем. Казацкие кони, выбравшись на прибрежный луг, легко понесли всадников. А те, взметнув сабли, прижались к гривам в неудержимой ярости. Рейтары и драгуны не слыхали команды пана стражника. Они скорее инстинктивно поняли, что надо делать, и поспешно выхватили из ножен сабли. Но пустить коней навстречу черкасам не смогли. Успели только поднять над головой сталь, защищаясь от первых ударов.
В какое-то мгновение у Гаркуши появилось желание помчаться в то место, где колыхалась хоругвь и мелькала широкополая шляпа. Встретиться бы с ним на ровном поле!.. Но подавил это желание, понимая, что сейчас не об этом думать надо. Врубиться клином между рейтарами и драгунами казаки с ходу не смогли. Сберегли тех железные кирасы. Все же смяли рейтар, и они стали отходить, теряя всадников. Гаркуша заметил, как бросился к драгунам Мирский и те, построившись в каре, парировали казацкие
— Через минуту будет поздно! — прокричал себе Гаркуша: войско приходит в себя. Выхватив из-за пояса платок, отчаянно замахал им над головой.
С правой стороны леса вместе с топотом коней к реке полетело громкое и раскатистое: «Слава!..» Засаду, да еще в засаде, стражник Мирский не ждал. Острые глаза Гаркуши заметили, как на мгновение Мирский прикрыл лицо рукой в черной перчатке. Стражник понял, что сейчас отряд наверняка рассыплется и собрать войско будет невозможно. Черкасы станут крошить его по частям, отделив рейтар от пикиньеров. Кусая до крови губы, он с ужасом думал о ловушке, в которую заманили его казаки. Это тот поганый купец сумел обольстить войта…
Гаркуша на мгновение потерял из виду стражника. Когда снова заметил его шляпу — было поздно. Подняв серебристые брызги, конь его вбежал в воду и пошел к другому берегу.
— Убег! — вырвалось у Гаркуши. — Ах, нечисть!
Казаки все же зашли со стороны реки, отрезали дорогу к броду и завязали смелый бой. Драгуны, поняв безвыходность положения, перестали поддерживать рейтар и, рубясь, стали отходить к реке. Воин, державший хоругвь, сторонясь боя, устремился к Березе. Увидав, что хоругвь уходит, Гаркуша, стегая коня, пустился за воином.
— Хоругвь!.. Держи хоругвь!..
Воину преградил путь казак. Ударились сабли. Лошадь у воина была прыткая и сильная. Встав на дыбы, она резко повернулась и, обходя казака, пошла к реке. Наперерез коннику летел Гаркуша. Воин почувствовал, что теперь ему не уйти: зажат с двух сторон. Расстояние стремительно сокращалось, и он бросил хоругвь. Древко попало под задние ноги коню, сцепив их, словно путами. Конь, упав, вышвырнул из седла воина. Пролетев аршин шесть, он не поднялся. Казак подхватил хоругвь и поскакал к лесу.
И все же драгуны пробились к реке. Отбиваясь от наседавших казаков, бросились в воду, ища спасения на другом берегу. Гаркуша перехватил Вариводу. Конь Миколы тяжело дышал, а сам Варивода задыхался. Лицо его было мокрым. Он поминутно вытирал рукавом лоб и убирал волосы, сползающие на глаза.
— Стой! — приказал Гаркуша.
— Кажется, одолели, — Варивода тревожными глазами смотрел, как все еще мелькали кони. Рейтары один за другим уходили вдоль берега вниз — брод держали черкасы.
— Одолели! — Гаркуша смочил языком пересохшие губы и завертелся в седле, вглядываясь в сторону. Там рубились двое. — Кто же это?
В стороне леса сцепился казак с рейтаром. Сверкая саблями, они то сближались, то расходились в стороны, ища момент для последнего, решительного удара.
— Алексашка! — узнал Варивода. — Не выдюжит хлопец!
Сотник ударил коня в бока, и тот рванулся с места.
Алексашка не ждал помощи и не просил бы ее, если б даже и пришлось туго. Вместе с сотней он мчался на рейтар, и случилось так, что не скрестил саблю. Дважды рубил по спинам, и оба раза отскакивала сабля от кирасы. На скаку замахнулся на него драгун. Алексашка подставил саблю. Выручила саморобка. Только концом чиркнул лях по кунтушу и разрубил полу. Алексашка побелел: беречься надо! И в этот миг увидал капрала Жабицкого. Плащ на нем был изорван и болтался клочьями. Под плащом виден рейтарский сюртук, поверх которого затянута короткая кираса. Со шлема на затылок спадала узорчатая кольчуга.