Белая тетрадь
Шрифт:
— … медленно появляются звезды, — с непонятным смешком закончил за меня Максимилиан. — А где же оригинальность? Когда нравятся такие избитые вещи — это дешево смотрится, не находишь?
Не разглядев по темноте, я с размаху наступила в лужу. Темные капельки воды, отдающей бензином, осели и на моих светлых джинсах, и на брюках князя. В груди царапнуло коготком неприятное предчувствие, но Ксиль внезапно подхватил меня под локоть, притягивая к своему боку. Уютное тепло его тела чувствовалось даже через мою куртку, через пальто — и на душе тоже становилось тепло,
Я улыбнулась.
— Ксиль, а ты не задумывался о том, что если многим людям нравится одно и то же — это «одно и то же» просто очень хорошее?
Он засмеялся. Влажно блеснули зубы — белые, но не искусственной белизной киношных улыбок, а очень естественно и немного хищно.
— Я думал, что твой аллиец привил тебе хороший вкус, Найта. Ай-ай, какое серьезное упущение со стороны конкурента, ведь теперь ты можешь перенять пристрастия у меня… — поцокал он языком, а я хрюкнула от смеха:
— Ну, причем же здесь Дэриэлл, вкусы — это вещь индивидуальная… — я запнулась и едва не повисла на его руке. — Постой, ты сказал конкурент?
— А ты еще не поняла? — злодейски ухмыльнулся Ксиль, а потом вдруг развернулся — лицом к лицу, дыхание обожгло замерзшие губы — и поцеловал. Глаза у него были шальные, совсем черные, только рыжий фонарный свет искорками дрожал в глубине. Я охнула, на долю секунды испугавшись по-настоящему, а Ксиль сжал пальцы у меня в волосах, не позволяя отпрянуть, и вдруг лизнул горячим и шершавым, как у кошки, языком верхнюю губу — изнутри, щекотно.
Меня мгновенно вздернуло на цыпочки — так напряглись все мышцы. Я читала романы, и всегда в них у героинь от поцелуев подгибались ноги, а чужие губы имели благородный вкус кофе, шоколада, меда, или бунтарский — сигарет. Но в жизни все оказалось не так — от Ксиля пахло яблочной жвачкой, по-детски трогательно и сладко-свежо, а на вкус он был солоноватым, как будто до меня целовал море.
Щеки пылали, и даже промозглый туман не мог остудить кожу.
Нечестно. Просто нечестно…
— Ты совершенно не умеешь целоваться, — шепнул вдруг Максимилиан и засмеялся, прижимая мою голову к своему плечу и с нажимом поглаживая затылок. Губы у меня зудели, будто кто-то их потихоньку пощипывал. Я облизнулась — солоно…
— Не умею… — надо бы обидеться, а меня охватила странная гордость. — Мне и не положено, я маленькая еще. Вот стукнет восемнадцать лет… ой, нет, я же теперь эстаминиэль — надо ждать пятидесяти… То есть… — я запуталась и сникла. Ксиль хохотнул.
— Я имел в виду, что надо бы тебе поучиться… У меня. Ты чего дрожишь? Испугалась?
— Замерзла, — соврала я. А на самом деле — испугалась, но в то же время мне ужасно хотелось, чтобы Ксиль не слушал мои возражения, а опять решил все сам.
Как ни странно, Ксиль промолчал, хотя сказать мог многое — и в ответ на «замерзла», и на мысли. Он просто вздохнул и обнял меня.
Кафе располагалось за поворотом, в тесном закутке между жилыми домами и бетонным забором вокруг обшарпанных гаражей, но добирались мы до него почти полчаса.
— Что это за место? — поинтересовалась я. — Никогда раньше здесь не была. Думала, что здесь склад, потому что закрыто всегда…
— Шоколадная, — улыбнулся Ксиль ностальгически. — Открывается только по ночам. Ее хозяйка — шакаи-ар.
— Ты с ней знаком?
— Да, — князь опустил ресницы, и я ощутила укол ревности. — Знаком. Ее зовут Маргаритой.
— Вы звали меня, князь?
Хозяйка словно соткалась из теней. Высокая, в закрытом темном платье до пола и с прямыми смоляно-черными волосами она чем-то напоминала даму из старого черно-белого сериала про семейку чудиков — почитателей смерти. Только у той потусторонней красавицы не было таких светлых, почти прозрачных глаз.
Маргарита вдруг посмотрела на меня в упор, и я вздрогнула. Как будто за шиворот ледышку бросили.
— … и пару коричных палочек, — закончил тем временем Ксиль длиннющий заказ.
— Подождите несколько минут, князь. А пока я включу вашу любимую музыку, — улыбнулась хозяйка и медленно удалилась, покачивая бедрами. А вскоре полутемное помещение заполнил джаз — тихий, с потрескиваниями, как будто включили старую пластинку или радио.
— Одна из девушек, у которых есть ты? — неожиданно для самой себя спросила я и почти сразу устыдилась промелькнувшей в голосе злости. Максимилиан улыбнулся.
— Нет, — с долей сожаления ответил князь. — Рита слишком умная для того, чтобы привязываться ко мне. Дело в другом. Около семидесяти лет назад мы попали с ней в одну неприятную переделку… Маленькие деревеньки — это пресловутые тихие омуты, в которых какая только дрянь не водится. Мы еле выпутались, если честно. С тех пор Рита хотела перебраться поближе к столице, в цивилизацию, если не в саму Золотую, то хотя бы в один из пригородов. Как видишь, ее желание исполнилось.
Дождь тихо зашелестел по стеклу. Я моргнула, стряхивая сонное оцепенение. Да уж, кофе мне не помешает… и что-нибудь сладкое — стимулировать работу мозга.
— Она из твоего клана?
Ксиль качнул головой и провел пальцами по запотевшему стеклу. Осталось четыре неровные дорожки, сквозь которых видно было кусочек улицы и мигающий фонарь у остановки.
— Маргарита не принадлежит ни к одному из кланов. Ее отцом был Тир, одиночка, отколовшийся от Алой звезды. Уникальный в своем роде. К сожалению, Тир повторил самую распространенную ошибку ар-шакаи — он попытался отомстить за вымышленные грехи своему князю. Некоторое время Тир скрывался, даже успел завести семью. Маргарита была его дочерью. Но потом Тир заигрался в месть… Словом, кончилось это закономерно — князю надоело преследование, и он свернул ему голову.