Бельгийский лимонад
Шрифт:
Вопр.: Сколько времени там оставались и чем занимались?
Отв.: С сентября 1941 г. по март 1943 г., занимался земледелием.
В первой половине сентября 1941 г. я решил бежать из Случевска и пробраться через линию фронта в Советскую Армию, о чем договорился со своим двоюродным братом — Родионенко Василием. Перейти линию фронта нам не удалось: на берегу Десны, на участке, где мы намеревались это сделать, было много немцев. Вынуждены были возвратиться в Случевск.
Когда возвращались, были
После артобстрела за мной и Родионенко пришли немецкие солдаты, отвели нас в свой штаб. На допросе мы с Родионенко заявили, что ходили в лес поискать грибов — так заранее с ним договорились. Офицер ничего на это нам не сказал, стал расспрашивать меня об отце — где он, был ли коммунистом. Я ответил, что он был мобилизован в Советскую Армию, где сейчас, не знаю. Сказал, что беспартийный.
После этого привели жителя нашего села Радченко Семена, офицер спросил у него, был ли мой отец коммунистом. Радченко ответил утвердительно. После этого мне пришлось рассказать правду — что отец являлся членом партии и в последнее время работал председателем колхоза в деревне Чаусы.
Офицер накричал на меня, несколько раз ударил, а потом заявил, что мы с Родионенко ходили не по грибы, а на связь к моему отцу-партизану, чтобы сообщить, что в селе немецкая часть. После этого село и обстреляла советская артиллерия, в результате чего погибло несколько немецких солдат и мирных жителей.
Потом нас с Родионенко водили но селу — добивались, чтобы мы показали дома, в которых проживали коммунисты, а под конец привязали неподалеку от нашего дома к дереву веревками, так оставили на ночь. Этот факт известен многим жителям нашего села.
Наутро нас увезли в город Гремяч, а оттуда — в поселок Михальчина Слобода, это в 10-12 км от Случевска. Здесь оставались три дня в сарае, где находилось человек 20 пленных красноармейцев. За это время меня и Родионенко по разу допросили — кто мы, откуда, где и когда задержаны, по какому поводу? Мы снова рассказали про поход за грибами.
Нас освободили, снабдив запиской на немецком языке, чтобы на пути домой никто не задерживал.
Вопр.: Чем можете объяснить, что вас так легко освободили, да еще и дали «охранную грамоту»?
Отв.: Считаю, что немцы не хотели оголять села, чтобы было кому работать на земле, поставлять для их армии продукты питания.
После этого я оставался в Случевске, никаким преследованиям со стороны немцев не подвергался. В ноябре 1942 г., по повестке старосты Почтового, я и еще несколько наших парней были направлены на работы в Германию, но в пути следования, в городе Клинцы, мне, как и всем остальным, предстояло пройти медкомиссию. Здесь знакомая девушка (фамилии ее не помню) помогла через свою подругу, работавшую в поликлинике, обзавестись справкой, будто у меня бывают периодически припадки. Биржа труда в Клинцах разрешила мне вернуться обратно в
Оставался в Случевске до марта 1943 г., в марте немцы собрали в Случевске сход, офицер объявил: Германии нужны рабочие руки, немецкое командование обращается с призывом к мужчинам села. Добровольцев не оказалось. Тогда наш староста Почтовый зачитал список молодежи — в списке значился и я. Нам приказали после схода явиться в здание школы, имея при себе на 2-3 дня продуктов.
Однако все, кто значился в списке, стали прятаться. Тогда немцы начали ходить со старостой по домам, собрали несколько человек — там были я, Карцев, Крохин, Бойко...
Вопр.: Вы сказали «стали прятаться». Но разве остаться дома — значило спрятаться?
Отв.: Конечно, если бы по-настоящему захотели спрятаться, могли попросту уйти в лес. Но лично я полагался на справку о припадках — думал, она сработает и на этот раз. Только на нее и смотреть не стали.
В этот же день нас увезли в село Витемля, это в 6-7 км от Случевска. Там переночевали, наутро поехали в деревню Сагутьево, до которой от Витемли 3-4 км. Здесь дислоцировалась немецкая воинская часть, предназначенная для проведения карательных операций против партизан. На вооружении были 76-мм пушки.
Здесь я находился около месяца, работал на строительстве блиндажей и ходов сообщения. Потом мне было объявлено, что меня зачисляют на службу в немецкую армию — в 1-ю артбатарею, которая входит в состав полка «Десна».
Прошло несколько дней, и случилось ЧП: из батареи, испортив замки орудий, сбежало несколько человек, отобранных немцами из числа военнопленных. В связи с этим меня и других русских взяли под стражу и увезли в Гомель, в лагерь военнопленных. Тут я заболел брюшным тифом и до июля 1943 г. находился на излечении в госпитале.
После выписки получил направление в Брянск, на пересыльный пункт, но туда не поехал, отправился домой, к матери. Через несколько дней сюда приехали из нашей 1-й батареи повидаться с родными Василий Пожнев и Василий Родионенко, и с ними — два немца: офицер и старшина. Эта компания день гуляла у Пожнева, потом у Родионенко. Присоединился к ним и я. Вечером вместе с ними возвратился в свою 1-ю артбатарею.
Вопр.: А могли не возвращаться?
Отв.: Думаю, мог бы, стоило только сослаться на необходимость ехать в Брянск.
Вопр.: Скажите, Пожнев и Родионенко, о которых вы сейчас упомянули, начали службу в этой немецкой батарее одновременно с вами?
Отв.: Нет, тот и другой были уже как бы старослужащие, оба были взяты в батарею еще в августе 1942 г.
Вопр.: Они пошли в чужую армию по принуждению?
Отв.: Нет, это было сделано добровольно. Считаю, тут был с их стороны расчет: выбрать из двух зол меньшее — отвертеться от трудовой повинности в Германии, куда немцы угоняли молодежь.