Белый варвар
Шрифт:
Оборотень своим уходом сказал - нет. А и у меня выхода нет. Уже не прошу, предупреждаю:
– Заберите принца в замок.
– Или что?
Как метнулся вниз, как за шею схватил, не заметила. Смотрю в черные глаза оборотня, а вижу Вароса и деревенских с грязными ухмылками, баб брезгливо оборачивающихся и Рату, что за дядю моего замуж не пойдет…
– Я все равно уйду. Заберите принца.
– Уйдешь? А кто отпустит?
Он и не отпустил.
Барон в тот же день уехал в столицу, дав указ Лису - с меня глаз не спускать. Думала, везение от меня отвернулось, оказалось - нет. Первые пятна чернухи у раненных солдат и Гаро появились к вечеру, озноб и судороги возникли вскоре. И все что подопечные мои съели и выпили, они всю ночь сплевывали. Пока старец и оборотни болезных
Обошлось. Принц в себя через два дня пришел, солдаты чуть позже. К тому времени мужики наши с охоты прибыли. Захар-травник осмотрел солдат и Гаро, поддержал решение об их переезде в замок белой стаи. Волки чернухой не болеют, это все знают. Не думала, что молодым дурехам благодарна буду за их «гостинцы», и вот оно как вовремя оказалось. А дальше что ни час в замке стаи, то новое знание. По крупице собрала, порадовалась, есть возможность уйти до Тосы. Для дяди камнем на шее не буду, грязь в его дом не принесу и тряпкой красной для деревенских мужиков не стану.
И вот, там не осталась, теперь могу остаться здесь в снегу, на северном перевале.
Вьюга воет, подкрадываясь к перевалу мягкими снежными шагами, обманчиво медленно, хотя давно зависла в вышине, нагнетая тучи, и просто ждет удобного момента, чтобы завалить долину сугробами.
– Я дойду!
– говорю себе громко и голоса своего не слышу.
– Дойду…
Вот впереди чернеют камни, за ними между скал есть спуск.
Дерек говорил, что тропа эта видна не сразу, он и сам ее распознал, когда поскользнулся и кубарем покатился вниз. Тогда оборотень еле-еле выжил, с перебитым хребтом, лежал три месяца, пока он обратно не сросся. Я человек, мне такое не под силу, поэтому тропку ищу сразу. Пригнувшись ниже к снегу и перебарывая порывы ветра, медленно дошла до камней. Цепляясь за их острые выступы, пустилась на двадцать шагов и радостно выдохнула, есть дорожка, есть! Укрытая скалами без снега и наледи, она уходит вниз по склону и тает в темноте. Если ветра внутри не будет смогу, зажечь фонарь, а с ним спущусь быстрее. Я ступила по навес скал и нерешительно замерла. Просто не верилось в такую удачу. Здесь было тихо, безветренно и тепло. На тропке есть наледь, но нет глубокого снега. Если она спускается к самой деревушке, мне несказанно повезло.
И ради Бога, пусть так и будет!
Быстро расправляясь с завтраком, барон вызвал к себе оборотней, так называемых надсмотрщиков. Оглядел понурых и с усмешкой предложил рассказать, о что у них немощь человеческая спрашивала. И как сказал старец, так и вышло. Ариша задержалась в замке, потому что вьюга к долине шла неспешно. А за это время девчонка многое у оборотней разузнала.
Лис ей поведал, что к северному перевалу братство белых волков использует более короткий путь, и спуск с него существует безопасный, по тропинке под навесом скал. У Тарона, выведала, что есть у реки самый узкий участок, спрятавшийся под скалами замка. И какая неожиданность, братья близнецы за ее благосклонность соревновались в меткости на этом самом участке. Ирт и Лер взахлеб рассказали, как дочь мясника им задания усложнила - к арбалетным стрелам привязывались веревки, и в дерево на противоположном берегу нужно было попасть так, чтобы второй оборотень стрелу выдернуть не мог. Ради поцелуя кареглазой они безвылазно три дня на том берегу провели и с заданием справились. Победителю поцелуй, проигравшему поднос медовых оладий, а чтобы увековечить подвиг оборотня Ирта немощь предложила веревку на берегу укрепить.
Что ж ее уму можно было порадоваться, перейдя на ту сторону, она не срезала веревку и не оставила следов. Через двадцать минут после расспросов Стафорд лично убедился в этом. Держа лошадь под уздцы, принюхался: медового запаха нет, только стойкий полынный, как у настойки, которой девчонка натирала принца. Молодец. Оборотень криво улыбнулся. Пусть Дерек и далее говорит, что немощь реки боится как огня, и северный перевал проверять бессмысленно, но барон знает, она неспроста
Ныне река ревя и бушуя несется через долину беспрепятственно, нет на ней ни мостов ни плотин, а до ближайшей отмели четыре дня хода. До заката осталось меньше двенадцати часов, и приближающаяся буря отчетливо ощущается в порывах ветра. Любой другой решил бы, что погоня бесполезна. Вот только Белому варвару известно, что под рекой есть подземный ход, ведущий прямо к перевалу. Пришпорив лошадь, оборотень устремился вниз по течению, продумывая, что он сделает, когда девчонку найдет. Если Ариша успеет пройти перевал, глава стаи белых заберет только клинок, не успеет - он и ее сцапает.
– Хитрая немощь встречается редко.
Проехав несколько километров, он свернул в лес и спешился. Спуск в пещерную глотку извилист и крут, в нем легко свернуть шею и переломать все кости, но только не для оборотня. Лошадь Стафорд отпустил, через час другой она сама вернется в стойло. Он же неспешно поднялся вверх по крутым скалам и мягко соскользнул к незаметной расщелине. Несколько мгновений стоял перед ней, стараясь развеять давние воспоминания. И обернувшись волком, шагнул вниз. Знакомые выступы, знакомые трещины, здесь ничего не изменилось. Пусть наверху ежегодно бушуют бури и грозы, ревет река; раз в десятилетие смещаются пласты пород и происходят оползни. Под землей время протекает медленно и незаметно.
Сырой запах ударил в нос, рассказывая о горных породах, что залегают внизу, напоминая о потерях, оставивших белый снег на серой шкуре. Пещера знакома оборотню не понаслышке. Пятнадцать лет назад здесь он скрывался от преследования собратьев, прятал сестру и мать, зализывал раны и мечтал умереть. Дорогих сердцу волчиц в живых уже нет, но воспоминания все так же тревожат душу. В пещере мерещится запах крови и мокрой шкуры, но он знает - это оплот его воображения, который стоит развеять, похоронить. И потому, не останавливаясь, волк стремится вниз мимо скал, каменных обвалов, петляя меж клыков, растущих в пещерной глотке сверху и снизу, мимо озер с чистой водой, вверх по лестнице из уступов. Годы прошли, а он помнит пещеру наизусть, словно бы еще вчера в поисках выхода излазил ее всю вдоль и поперек. А выбравшись, попал на территорию белой стаи. Тогда от отчаянья он прорвался вперед, пролетел мимо белых стражей, ворвался в замок, пролетел в верхний зал, где находился глава.
Щенок из серых, всего семнадцать лет, но отступать нельзя, сзади последние родные сестра и мать.
– Примите меня в стаю!
– Зачем?
В пещере померещилось рычание грозного Дарга, прежнего главы. И волк остановился, переводя дух.
Как наяву перед глазами видится огромный оборотень, темный зал с высокими потолками, слышится волчий рык и сучий смех. В ребрах тут же заломило, туда пришелся первый удар главы стаи, там не осталось целых костей, но щенок не чувствовал боли. За одну лишь надежду, что родные волчицы будут в новой стае и останутся живы, он мог и раньше умереть. Еще в травле, где пали брат и отец. Но только не тут, среди белых, не сейчас, когда есть шанс на спасение…
Барон прогнал видения кровавого боя с вожаком Даргом, сбросил с себя оцепенение и, фыркнув, устремился дальше, вперед. Он выжил в бою и получил место в стае, привел в замок белых волков мать и сестру. Долгие годы тенью ходил за ведущим альфой и участвовал во всех сражениях волков во имя Гневного Табира IV. Он не был белым, но он им стал. И хоть клинку сам не подчиняется, ради мира и покоя в стае, барон должен его вернуть.
Стафорд давно лишился веры в людское племя, и подтверждение тому кабальный договор с проклятым королем. Только что надежды на мирное соседство с черными были уничтожены. Будь они неладны, но проникнуть в замок белых барон им более не даст. А потому он не намерен вверять клинок и судьбу своей стаи в руки немощи. Девчонка может быть сколь угодно умной и прозорливой, но уйдя от одних оборотней, обязательно попадет к другим.