Бесконечность любви, бесконечность печали
Шрифт:
«Живут же люди!» - отдал должное элитному дому Поляченко.
С телефоном в руке Ладышев ждал его в проеме двери и удивленно смотрел на дисплей.
«Двадцать шесть пропущенных вызовов... Пятнадцать СМС... Не слышал... Почему?.. Так ведь телефон без звука!
– заметил он перечеркнутый символ динамика.
– Не помню, чтобы я его отключал. Тогда кто?.. В квартире была только Зина. Она и постаралась, больше некому».
– Звук был отключен, - пояснил он.
– Зря всполошились.
– Зря не зря, но
Выглядел тот неважно: растрепанные волосы, помятая физиономия, покрасневшие глаза.
– Может, прилягте, я чаю согрею, - чувствуя некоторую неловкость, предложил Поляченко.
– Спасибо, до чайника как-нибудь сам доберусь, - попытался улыбнуться Ладышев и, тоже ощутив некоторое смущение, поправил полу халата и туже затянул пояс.
– Извините, что в таком виде, гостей не ждал. Хотя... раз уж приехали, по всем законам гостеприимства давайте пить чай. И вы согреетесь, и мне не помешает, отодвинул он дверцу шкафа в прихожей.
– Спасибо!
Гость прошел на кухню следом за хозяином, неуверенная походка которого бросалась в глаза.
– Вадим Сергеевич, давайте я чай приготовлю. Если позволите, конечно.
– Пожалуй, позволю, - неожиданно согласился хозяин.
– При желании можете пока прилечь на диван. Я только Зине позвоню, успокою. И подскажите, где у вас заварка.
– В шкафчике, справа от мойки, - Ладышев, шаркая шлепанцами, поплелся к дивану.
Включив чайник, Поляченко достал банку с чаем, сполоснул стоявший в мойке заварник и, заглянув в глубину гостиной, набрал Зину.
– Да, я. Все в порядке, жив наш шеф...
– прижал он трубку плечом к уху.
– ...А потому, что кто-то выключил звук в телефоне... Вот тебе и «ой»... Температура, по виду, есть... Да, сейчас, - повернулся он к столу, на котором лежал пакет с лекарствами.
– Повтори...
– попросил, перекладывая упаковки.
– Нашел... Понял: одну таблет-ку. Что еще?
Выслушав очередное указание, Андрей Леонидович переместил трубку к другому уху, достал порошок, растворил его в стакане. Зажав в ладони две пилюли и прихватив стакан с водой, пошел к больному. Под негромкое бухтение телевизора тот, натянув на себя плед, казалось, спал. Но стоило Поляченко приблизиться, тут же открыл глаза и виновато улыбнулся:
– Кажется, дреманул. Долго я спал?
– Пять минут. Вот, Вадим Сергеевич, придется принять, - вздохнул Поляченко и пояснил: - Зина на связи, угрожает: если откажетесь, то вызовет такси и примчится сюда.
– Делать ей нечего!
– проворчал Ладышев, присел и взял в руки стакан.
– Не помню, когда так болел, - словно извинился он, залпом выпил растворенный порошок, следом таблетки.
– Температуру приказала измерить?
– Приказала. Где термометр? Вы позволите?
– В спальне на тумбочке... Позволю, куда ж я денусь!
– пробурчал хозяин, забираясь под плед, и тут же снова впал в забытье.
Когда вернувшийся из спальни Андрей Леонидович тронул его и плечо, он промямлил нечто
...Да, Зина, согласен, шеф плох, - вернувшись на кухню, Поляченко перезвонил секретарше.
– Нежелательно его одного оставлять,. Пожалуй, я задержусь... Хорошо, наберу.
Отложив телефон, выключил закипевший чайник, налил воду в заварник и подошел к окну.
«Шикарный вид!
– оценил он. В квартире шефа Андрей Леонидович если и бывал, то только по делу: стоять у окна и рассматривать красоты не хватало времени да и было неудобно.
– ...Екатерине Александровне, наверное, здесь тоже нравилось, - неожиданно подумал он и вздохнул: - Ладно мы с женой давно не любим друг друга, но этим-то чего ссориться? Вместе тесно, а врозь скучно. В больницу, видите ли, спряталась, телефон отключила. Обиделась! Понятно, Вадим Сергеевич может иногда палку перегнуть. Но на этот раз и было за что. Только ведь едва отошел - сразу бросился ее искать. Прямо серый стал от переживаний. Обоим бы умерить гордыню и эгоизм приструнить! Ох, и натерпятся, пока с такими характерами друг к другу притрутся!.. А может, ну ее, эту любовь-рулетку?.. Не стану сегодня ему ничего говорить, а то еще прикажет в больницу лететь на ночь глядя... Что там термометр показал?» - спохватился он, подошел к шефу и осторожно потянул за выглядывающий из-под халата градусник.
Ладышев даже не шевельнулся.
– Зина, тридцать девять и восемь, - отчитался он секретарше.
– Да, все принял, спит. Конечно, останусь... Понял. Хорошо, утром созвонимся.
«И мне когда-то любовь глаза застила, - снова подошел он к окну.
– И что я в Анжелике нашел? Даже не помню. Уж очень хороша была... Поздно понял, что жену выбирают не по красоте... Надо такую искать, как Зина: и ответственная, и хозяйственная, и заботливая. Не красавица писаная, но и не дурнушка. Говорит, правда, много и смеется уж больно заразительно», - по лицу Андрея Леонидовича скользнула улыбка, на мгновение расслабив жесткую линию губ.
Зазвонил телефон. Бесшумно метнувшись к столу, Поляченко схватил мобильник. Звонила жена. Зная, что он сейчас услышит, первым желанием было сбросить звонок, но все же решил ответить.
– Ну что, кувыркаешься там со своей сучкой? Так вот, скотина, даю тебе полчаса! Или сейчас же возвращаешься домой, или, даже если на коленях приползешь, не впущу!
– Я не вернусь, Лика, - спокойно ответил Поляченко.
– На коленях никогда не ползал и не поползу. Так что не жди. Спокойной ночи!
«Ну вот и все, первый шаг сделан. Озвучен во всяком случае... Документы при мне, кое-что из того, что может понадобиться на первое время, есть в машине, сменная одежда - в кабинете. Квартиру надо срочно снять», - спрятал он телефон в нагрудный карман...
Кате никак не удавалось уснуть. Сменяя друг друга, в голове прокручивались воспоминания прошедшего дня и недавнего прошлого. Но сна лишали все-таки не они. Завтрашняя операция отца и болезнь Вадима - вот что не отпускало. Правда, были в этой беспрерывной тревоге и успокаивающие моменты: отца будут оперировать лучшие кардиохирурги; Вадим в квартире не один. Судя по рассказу Маринки, с шефом Зиночки заночует начальник отдела безопасности. Кто такой, Тонева не знала, но Катя поняла: речь идет о Поляченко. Этому человеку можно доверять.