Беспамятство
Шрифт:
Вероника тотчас сообщила Бачелису содержание разговора его матери с Большаковым. Юрий Львович чертыхнулся. Не то чтобы он увидел угрозу замыслу, но настороженность противника могла затянуть намеченную операцию. Большаков, человек недюжинного ума и поднаторевший в интригах, конечно, многое сообразил, поэтому сейчас главное, чтобы босс не догадался растолковать суть Веронике, сделав таким образом се своим союзником. Значит, спешить следовало на этом направлении.
– Ты приезжай ко мне, — сказал Юрий Львович, выслушав деловую часть. — Я соскучился.
– Но это невозможно, —
– Вечер, и он дома! Как я объясню?
– Придумай что-нибудь, не мне тебя учить.
Вероника, сославшись на внезапно возникшую невыносимую зубную боль, поехала к дежурному «зубному врачу». Виталий Сергеевич хотел было се сопровождать, но она отказалась:
– Нет сил терпеть. Пока ты соберешься, я с ума сойду.
Через полчаса она упала в объятия любовника, но была разочарована. Он вел себя странно: не спешил уложить сё на излюбленное место — бильярдный стол, не заботился о впечатлении, которые производили его слова. Это и понятно: Юрию Львовичу нужен был немедленный результат. Игра перешла в открытую фазу, хотя несколько карт на всякий пожарный случай он прятал в рукаве.
– Послушай, - начал Бачслис без предисловий. — Мне нужны акции пашей компании, которые муж подарил тебе па свадьбу. Срочно. Одно крупное дело горит.
Вероника опешила не столько от содержания, сколько от формы требования и насторожилась:
– Не понимаю, при чём тут мои акции* Мои — это значит мои. И что за дело?
– Долго объяснять. Но к кому же еще я мог обратиться в нужный момент? У меня ближе тебя никого нет. Мне показалось, ты не возражала соединить наши судьбы. Или я ошибаюсь? Если вдруг раздумаешь, я возмещу тебе убытки, когда мероприятие завершится.
Вероника не клюнула и неожиданно проявила строптивость - всё-таки она уже замужем, и неплохо, к тому же слишком о большой сумме шла речь.
– Всё равно не возьму в толк, к чему весь этот разговор. Я не готова сейчас к такому повороту событий. Акции — гарантия моей материальной независимости.
«Если сработал инстинкт самосохранения, тем хуже, - подумал Юрий Львович, - придётся идти напролом.» И переспросил:
– Гарантия? Независимости? Ты уверена?
– Уверена, — кивнула Вероника и, позабыв о неподвижной маске, поджала губы. На подбородке образовались две продольные морщинки.
– Ладно, сама меня вынудила, — сказал юрисконеульт и небрежно бросил на стол перед женщиной большой конверт. — Смотри .
Вероника в крайнем удивлении вынула пачку фотографий. Её руки с наклеенными ногтями в стразах задрожали, а кровь медленно залила лицо и шею, окрасив их в неровный малиновый цвет. Судя по всему, в комнатах квартиры Бачелиса, и даже в ванной, были установлены видеокамеры, которые включались по какому- то сигналу. На снимках, распечатанных с плёнки в последовательности мультяшной раскадровки, любовники были запечатлены в крайне непристойных позах и в самые унизительные для женщины моменты, поскольку Юрий Львович во время свиданий любил разогревать себя выдумкой.
– Что всё это значит? — спросила, наконец, Вероника. — Что?!
Она искренне ничего не могла понять. Казалось, у неё помутился рассудок или это дурной
Бачелис выдал свою самую обаятельную улыбку.
– Это, моя несравненная, доказательства твоей неверности. Большаков, когда увидит фото, с тобой разведётся, а суд отменит дарственную на акции как полученную обманным путем. В соответствии со статьёй гражданекого кодекса. Это сумеет доказать даже самый неискушённый адвокат, а уж для такого дельца босс наймёт опытного.
– Да нет никакой дарственной, - сказала неверная супруга.
– Виталий просто дал их мне, они же не именные.
– Тем проще!
– вскликнул юрисконеульт.
– Найдутся свидетели, которые подтвердят под присягой, что ты их украла. В результате останешься и без мужа, и без независимости, да ещё срок заработаешь. А если отдашь акции мне - получишь назад своего Большакова. Правда, уже развенчанного. Однако лучше, чем ничего.
– А фото?
– Фото останутся у меня в сейфе как страховка от того, что ты не взбрыкнёшь и не проговоришься никому, тем более мужу, о нашей сделке или не устроишь мне какую-нибудь мелкую пакость. На большую у тебя ума не хватит.
– А квартира, коттедж?
– О, действительно, как я мог забыть! А ты молодец, вспомнила. Что значит — расчётливая женщина! Недооценил! Квартира юридически принадлежит холдингу, так что оттуда я скоро всех вытряхну, а вот коттедж - твой. Или, ты думаешь, я польщусь на какой-то миллион долларов? Больше возни, чем толку. Да и надо вознаградить тебя за усердие. Ты ведь очень старалась, не правда ли? Фотографии это подтверждают.
Бачслис переборщил. Слишком грубые оскорбления привели женщину в чувство.
– Если ты сейчас замолчишь, - сказала она, вернув каменное лицо, - я привезу акции.
– Молчу. Вези.
Юрий Львович тщательно пересчитал доставленные через полчаса бумаги, оказалось — всё точно. Он посмотрел на Веронику, которая расслабленно сидела на диване. Закинув ногу за ногу, она чуть вздёрнула юбку, демонстрируя красивые колени. Чтобы не чувствовать себя раздавленной, ей нужно было срочно восстановить свой статус хотя бы в одной номинации.
Бачелис с изумлением прочёл в глазах любовницы призыв. После всего, что произошло, хочет лечь с ним в постель? Просто нереально научиться до конца понимать женщин! Красивая, не голодная, не нищая, не больная - она предлагала себя в обмен на призрачное утешение, на бездыханную надежду. Нет, дорогая. Вышедший из моды товар здесь не покупают. Прежде ты чего-то стоила, а теперь не нужна даже задаром.
– Подпиши, - сказал он ей, подвигая распечатанный на принтере текст.
– ?
– Это расписка, что ты продала мне акции и деньги получила сполна. Теперь уже неважно, как они попали к тебе. По нашему законодательству я становлюсь добросовестным приобретателем,
– Ты змей,
– Не возражаю. Число не забудь.
– А не боишься, что этот разговор тоже кто-нибудь может записать? Например я, на мобильный телефон.
– не получится. Здесь спрятана блокирующая аппаратура. Иначе я не был бы тем, кто есть. Чего ждешь? Свободна.