Беспокойные боги

Руоккио Кристофер

Две фигуры в черном.

Один был одет в длинное пальто военного, в его темных волосах виднелись седые пряди.

На другой поверх черной туники была надета мандия Мастера Меча Школы Огня, красная с золотом.

На лицах обоих была одна и та же кривая улыбка, перешедшая в открытый смех, и, бросившись обнимать свою девочку - взрослую женщину, - я поднял ее на свет красного заходящего солнца и, прижав к себе, сказал: "Ты сделала это! Anaryan, ты сделала это!"

"Абба!" вздохнула Кассандра, опускаясь на ноги. "Ты удивлен?"

Я посмотрел на нее. От нее несло дымом, серой. Черный пепел окрасил ее лицо, а на руках была кровь. На щеках. "Ты

ранена", - сказал я. "Обгорела? Ты вошла в гору?"

Ее ступни кровоточили. Покрылись волдырями. Черные.

Как она забралась так далеко, да еще и своими силами? Ее волосы опалило, тело взмокло от пота. Говорили, что туннель в Большом Агиарии ведет по потоку лавы вниз, в саму кальдеру. Мысленно я видел, как моя дочь ступает там босыми ногами по раскаленному песку.

"Что они с тобой делали?"

Она покачала головой. "Это неважно", - сказала она. "Абба! Все сделано! Я сделала это".

Ее улыбка - ярче заходящего солнца - дрогнула, когда она посмотрела на меня. Затем рухнула в мои объятия.

ГЛАВА 6

УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА

Копия императорского помилования лежала у меня в нагрудном кармане свинцовой тяжестью, но я улыбнулся, направляясь в ангар, где ждал мой корабль. Звездный порт Катана в Джахарраде был одним из самых больших, которые я когда-либо видел. Ангар, который люди Алдии выделили для моего корабля, располагался на самой его окраине. Не котлован, не шахта для вертикального взлета, а длинный дом с вращающимися дверями и сводчатым потолком, похожим на половину цилиндра, длиной в тысячу футов от края до края. Он находился в военном квартале, за заборами и постами безопасности, на краю летного поля, где город уступал место саваннам и лигам сельскохозяйственных угодий, которые питали джаддианскую столицу.

"Это твой корабль?" спросила Кассандра, не отставая ни на шаг. Девушка провела два дня в медицинском отсеке после пережитого испытания, и раны уже исчезли, хотя она держалась с новым достоинством, с уверенностью в том, что она была и стала тем, кем пыталась стать всю свою жизнь: маэсколом.

Мастером Меча Джадда.

"Он самый", - сказал я, и вид старой посудины, по крайней мере на время, прогнал мою грусть и пробирающую до костей усталость моего возраста.

"Аскалон" стоял в центре ангара, пары поднимались из топливопроводов и трубопроводов охлаждающей жидкости. Небольшая армия джаддианских техников суетилась вокруг - мужчины и женщины в бело-оранжевых полосатых комбинезонах. Мы остановились на мгновение, чтобы полюбоваться судном и дать возможность Ниме догнать нас. Сервитор вел квартет грузчиков, везущих пару плавучих поддонов, на которых громоздились ящики с накопившимся мусором нашей жизни.

Сверху "Аскалон" напоминал меч с лезвием в виде листа, пятьсот футов от края до края, широкий и плоский - высота его составляла всего четыре палубы, и то в задней части, над большим трюмом. Из кормы торчали короткие крылья, на каждом из которых располагался один из двойных термоядерных двигателей судна - гладкие черные гондолы. Прорези его варп-проекторов уже поблескивали - голубая линия огибала корму.

"Как быстро он летит?" спросила Кассандра.

"Почти двенадцать сотен C, учитывая его высоту", - ответил я. "Это перехватчик класса "Чаллис". Один из лучших в "Ред Стар". Видишь, как корпус заваливается набок? Это не просто так! Он почти невидим для радаров. А видишь эти

катушки на гондолах?" Я указал на них. "Теплоотводы. В космосе негде спрятаться. Пытаться - все равно что пробовать спрятать жреца огня на склонах Гефеста, где ничего не растет. Эти катушки поглощают тепло двигателей, позволяя кораблю прятаться в темноте целыми днями..." Я почти умолк, восхищаясь изящной геометрией старого корабля, похожего на черный нож, готовый к броску. "Мы использовали его, чтобы спасти Императора, твою мать и меня. И чтобы сбежать от Пророка, когда были его пленниками".

На самом деле пленником Дораяики была только я, но так было проще.

Пересказывать эту историю я не спешил.

"Он прекрасен!" воскликнула Кассандра. Она никогда не была на борту настоящего корабля. Звездолет совершал суборбитальные полеты только между Джахаррадом и Islis di Albulkam. Я попытался вспомнить, каково это было - покидать Делос в тот первый раз с Деметри Арелло и его командой. Ужас и радость. Видя радость, по крайней мере, на лице моей дочери, я разжег в себе часть прежних чувств, которые я считал умершими.

"Тогда я возьму это прямо на борт, милорд? Не так ли?" спросил Нима.

"Очень хорошо, Нима, - разрешил я, - Наши каюты - мои каюты - далеко впереди. Этажом выше трюма. Вы с Кассандрой можете занять смежные комнаты. Экипаж не должен вам помешать".

"Можем ли мы встретиться с этим твоим лейтенантом?" - спросила Кассандра, оглядывая обширный ангар с его кишащими техниками и топливопроводами, змеящимися по оплавленному каменному полу. "Он здесь?"

Оглядевшись по сторонам, я ответил: "Он должен быть здесь".

Нима суетился с одним из стивидоров, препираясь на джаддианском о расположении наших комнат. Я не стал вмешиваться, но, когда Нима, казалось, разрешил спор, наклонился поближе и сказал: "Тебе не обязательно было ехать с нами, друг мой".

Дворецкий недоуменно посмотрел на меня. "А куда же мне еще идти, сэр? Я думаю, у них нашлось бы что сказать в мой адрес в академии, если бы я бросил клиента просто за то, что тот покинул планету".

Я улыбнулся мужчине, бросив взгляд через его плечо на троицу одетых в черное имперских офицеров, выходящих из бокового трапа на носу "Аскалона". Я сразу отметил лейтенанта Альбе по его очкам в оправе из слоновой кости.

Нима был одним из анграфиков, джаддианских гомункулов. Вся его школа была создана - воспитана - чтобы быть лучшими горничными и слугами в княжествах. Освободившись от генетических ограничений Капеллы - хотя в Джадде были и те, кто по-своему поклонялся Матери-Земле, - и Высокой Коллегии Императора, джаддианцы превратили генетическую науку в искусство, искусство, отраженное не только в сверхчеловеческом совершенстве касты эали, но и во многих других многочисленных и разнообразных формах, принимаемых анграфиками: от армий клонов-мамлюков до неповоротливых рабочих, которых я видел таскающими оборудование в космопорте, размером с любого сьельсина, и до самого Нимы.

"Ты хороший человек, Нима", - сказал я и похлопал его по плечу.

Слуга отвесил учтивый поклон и удалился.

"Лорд Марло!" Лейтенант Альбе приветственно поднял руку. Он выглядел точно так же, как и в тот день, почти две недели назад, когда приехал на виллу: офицерские черные брюки без опознавательных знаков, безукоризненно чистые волосы, свежевыбритые и намазанные маслом. Узнав в нем теперь делийца, мейдуанца, как и я сам, я обратил внимание на его безволосое лицо, без малейшего намека на синеву на щеках.