Беспокойные боги

Руоккио Кристофер

* * *

Я держал веревку, обмотанную вокруг правой руки. Ноги Кассандры только что исчезли под краем открытого люка. Упираясь одной ногой в изгиб корпуса, я сказал: "Должно быть, они пережили крушение. Кто-то должен был открыть люк".

Кассандра молчала.

"Нашла что-нибудь?"

Изнутри ялика показалась рука, за ней последовала остальная часть девушки. Ее глаза блестели, и она покачала головой. "Они все еще здесь", - сказала она и вытерла глаза рукавом. "Свернулись калачиком. В задней части". Она мотнула головой в сторону кормы. "Думаю, она погибла при крушении -

выглядела очень плохо. Должно быть, он вытащил ее из кресла и просто... остался". Она всхлипнула, и я пересек пространство между нами, чтобы обнять ее.

"Это я должен был пойти", - сказал я.

"Нет!" Она покачала головой, чтобы прояснить ситуацию. "Нет, я в порядке. Со мной все будет в порядке".

"Вероятно, он и сам был не в лучшем состоянии", - сказал я, отстраняясь на расстояние вытянутой руки и кладя ладони ей на плечи. "Надеюсь, он недолго продержался". Я слишком отчетливо представил себе легионера, прижавшегося к телу своей возлюбленной и сжимающего в руках карманный терминал. Пытался ли он позвать на помощь по радио? Неужели жестокая магнитосфера Сабраты бросила его на произвол судьбы? Или он отказался позвать на помощь и предстать перед судом за кражу и дезертирство?

Всплеск помех заполнил мои уши. "Муз... анам?"

Придерживая патч за ухом, я сказал: "Повторите, контроль?"

Мгновение спустя воздух наполнился пронзительным криком, долгим и ультимативным, за которым последовал более короткий, и, подняв голову, я увидел черноперые фигуры трех ирчтани, спускавшихся к нам, как пожиратели трупов. Я узнал среди них самого Анназа и поднял руку в знак приветствия.

В патче снова зашипели помехи. Опять тарабарщина.

"Мы нашли наших дезертиров!" сказал я, понимая, что Кассандра в беде, и осознавая, что никогда прежде, кроме доктора Манна, она не была так близка к смерти. Но бедный планетолог был давно мертв и холоден, его тела были очищены и о них заботились, а существо, убившее его, извращало их до тех пор, пока странность его смерти наполовину не скрыла сам факт.

Это было нечто иное, более грубое, более реальное.

Когда Кассандра была вдвое моложе, одна из ее подруг - старшая неофитка по имени София - бросилась в Большой Канал над Домом Вулкана, таким образом погубив себя. Кассандра и София были близки, часто спали вместе в общежитии и шептались до поздней ночи. Но тела не было.

Анназ опустился на землю, взмахнув темными крыльями. "Воистину, Башандани карает тех, кто предает его правосудие".

"Император этого не делал", - сказал я, не уверенный, что ирчтани смогут забраться внутрь рухнувшего корабля, ведь их конечности так непривычны к сгибанию. "Прибудет ли еще кто?"

"Управление лагеря послало два флайера. Они скоро будут". Он наклонил клювообразную голову. "Значит, они мертвы?"

"Мертвы", - подтвердил я. "Можете взглянуть, здесь достаточно безопасно". Еще один всплеск статического электричества заполнил уши. "Проклятая штука!" Я поправил воротник от ветра и прищурился, глядя на рябой склон дюны, нависающий над обвалом. "Смотри под ноги, китуун", - предупредил я, отметив голые когтистые лапы ирчтани. "В песке

повсюду молнии". Я указал на землю.

"Думаешь, их настигла буря?" - поинтересовался человек-птица.

"Очень вероятно", - сказал я и, наклонившись, поднял кусочек фульгурита чтобы показать ему. То, что я вытащил, оказалось куском длиной почти в три локтя, пестрым и шишковатым, как сучья дерева, пораженного омелой. Он слегка изгибался, отклоняясь вправо. Отложив его, я двинулся к другому концу, повинуясь внезапному наитию, и нашел еще один кусок оплавленного песка. Этот был короче предыдущего, но продолжал изгиб вправо.

Анназ подскочил, встал рядом со мной и прохрипел. "Что это?"

Я бросил второй кусок и встал, следуя туда, где, по моим предположениям, должен был идти изгиб стекла. "Это круг", - сказал я и, сделав два шага вправо - ближе к обломкам, - нащупал каблуком еще один фульгурит.

Треск.

Подняв разрушенный фрагмент, я обнаружил тот же изгиб вправо. Дуга этого, второго фульгурита должна была пересечь первый, их окружности были не концентрические, а пересекающиеся. Мои мысли обратились к следам ожогов в зале записей, к узору ряби, где энергетическая форма Наблюдателя оставила свои отпечатки на нашем смертном плане.

"Кассандра!"

Девушка забралась обратно на рухнувший ялик, обеими руками прикрывая глаза от солнца, и смотрела на юг. Она обернулась при звуке своего имени. "Тела! Они хоть как-то потревожены?"

Она спрыгнула вниз, неловко приземлившись на песок. "Потревожены?"

"Как у доктора Манна!" намекнул я.

Кассандра покачала головой. "Насколько я могу судить, нет".

Еще один всплеск помех заполнил коммуникатор, еще больше бессмыслицы. ". . . свет. . . пеленг тридцать восемь градусов. . . " Это был мой собственный голос, сигнал эхом отразился от ионосферы планеты. Затем снова помехи, за которыми последовала глухая трель, которая звучала так, словно доносилась из глубины воды.

Что же такое любили говорить люди? Воздух полон призраков.

"Нужно сообщить об этом", - сказал я Анназу и Кассандре, которая уже подошла к нам.

"Резаки уже на подходе, башанда", - предупредил ирчтани.

"Дело не в резаках", - отмахнулся я. "Мы с Кассандрой вернемся в лагерь. Мне нужно телеграфировать на "Троглиту". Оберлин должен знать".

Глаза Кассандры расширились. "Оберлин? Но почему?"

"Стекло", - сказал я, все еще держа в руках осколок длиной в фут. "Оно описывает круги вокруг места крушения. Видишь?"

"Круги?" Кассандра на секунду запнулась.

"Это сделал Наблюдатель", - сказал я.

"Наблюдатель?" Кассандра оглядела песок. Тут и там виднелись стекловидные коричневые гребни фульгурита. Сломанные и зазубренные, да - и местами ветвящиеся, раздвоенные.

Круги.

Тень промелькнула между землей и солнцем, или, возможно, упала только на меня, и, взглянув вверх по склону дюны, я увидел стоящую темную фигуру, черную на фоне заходящего солнца.

Не думая, я издал крик и поспешил вверх по склону. Фигура стояла, окутанная трепещущей черной вуалью. Кассандра окликнула меня, но я не оглянулся.