Бесстрашная жертва
Шрифт:
сокровище – мешочек золота, например, или что-то, что может быть
действительно полезным?
– И кому будут полезны мои подарки?
Лунный луч скользнул по ее лицу.
– Люди, которые нуждаются в этом гораздо больше, чем вы.
Ее голос звенел, глаза внезапно заблестели, напоминая мне, что она
все-таки преступник. Если та утренняя вылазка была демонстрацией ее
мастерства, то она действительно была хороша в своем деле. Конечно, ей не
хватило умения
своей ногой прижал ее ногу, предупреждая возможный удар.
– Люди на моей земле не страдают, – сказал я.
– А когда вы в последний раз посещали их дома и общались с ними?
Ее вопрос застал меня врасплох. Когда в последний раз я разговаривал
с торговцами, которые жили в приграничном с моим замком городе, или с
одним из многочисленных крестьян-фермеров, которые работали на моей
земле?
– Именно об этом я и говорю, – сказала она с самодовольной улыбкой.
– Ты права.
Ее улыбка дрогнула. А я не смог сдержать ухмылку. Впервые с тех пор, как я вернулся домой, я почувствовал себя живым. Может быть, все, что мне
было нужно, это вызов, избавляющий меня от скуки и беспокойства, которые
осаждали меня в последнее время. Найти эту девушку и ее сообщника было, без сомнения, непростой задачей, решать которую мне очень понравилось.
Шутить с ней посреди леса было, без сомнения, веселее, чем сидеть на
очередном бесконечном празднике или танцевать с еще одной незнакомой
мне гостьей, которая не волновала меня.
На ее лбу под слоем грязи собралась складка, и я понял, что она не
получала удовольствие от нашей встречи.
– Если вы не собираетесь щедро делиться со мной своими подарками, то для чего похитили меня?
– Я не похищал тебя, – слабо запротестовал я.
Правда я обезоружил ее, заставил молчать и увел от друга. А это не
совсем то, чему учил меня Благороднейший рыцарь.
Она удивленно подняла одну бровь, из-за чего высохшая грязь на лбу
треснула.
– Я поймал тебя, – спешно объяснил, – только чтобы понять, почему ты
грабишь на моей земле.
– И я ответила вам. Я помогаю людям.
Ее мышцы напряглись под моей рукой. Она сейчас попытается
сбежать.
Я усилил хватку. Ее запястья были нежными, и мои большие, крупные
пальцы легко обхватывали обе ее руки.
– Теперь, когда вы знаете мои мотивы, – сказала она, – можете
отпустить меня.
– О, можно, да?
По ее манере говорить было что-то такое, что не вязалось с образом
крестьянки. Это не крестьянка. Но кто она?
– Хорошо, дорогая, – мягко сказал я. – Я отпущу тебя.
Ее губы напряглись,
согласию.
– Но сначала, – продолжал я, – я хочу сделать это.
Быстрым движением я стянул с нее шляпу. Волны непослушных
кудрявых волос обрушились на ее лицо. Она дрогнула и стала вырывать
руки, пытаясь освободиться, развернулась и начала отступать.
Я сказал:
– Успокойся. Еще утром через несколько секунд после твоего
нападения я догадался, что ты девушка.
Она перестала вырываться:
– Правда?
– Конечно. – Я задержался взглядом на ее строптивых кудрях, ниспадающих на плечи и ниже на спину. – Ты слишком красива, чтобы быть
мальчиком.
Она уставилась на меня с открытым ртом, широко раскрыв темно-карие и без того огромные глаза.
Ветер качал ветки над головой, и лунный свет попадал ей на лицо, на
котором я угадал... румянец? Я уставился на кудряшки, и ни о чем не мог
думать. Кто эта девушка? Я снова стал изучать ее лицо. У меня было
ощущение, что я знал ее откуда-то, но никак не мог вспомнить.
Она подняла брови, как будто ждала, пока я вспомню, кто она такая.
Весть о моем возвращении распространилась далеко по всей моей земле и за
ее пределами. Конечно, она знает меня. Но я не знал ее. Или знал?
– Мы встречались раньше? – Спросил я.
Она начала было кивать, но потом быстро покачала головой.
– Это не имеет значения. – Она снова стала вырываться из моих рук. –
Теперь отпусти меня.
Лунный свет упал ей на макушку, осветив рыжие волосы, точнее, светло-красный оттенок созревшей клубники.
Клубника.
Вдруг вспыхнуло яркое воспоминание: маленькая девочка в
белоснежном платье верхом на чисто белом пони. Красные кудряшки падали
на ее хорошенькое личико.
Оказывается, я не в первый раз вижу эту девушку. Мой отец
разыскивал лорда Уэссекса и его рыжеволосую дочь. Но в последний раз, когда я видел ее на белом пони, она была другой, и все эти годы оставалась в
моей памяти именно такой.
Мы охотились с отцом, когда случайно встретились с нашими
соседями. Отец остановился что-то обсудить с лордом. Но меня интересовал
в тот момент только красивый белый пони. Больше всего на свете я хотел
прокатиться на нем. Мне было наплевать на девочку, которая сидела верхом, и на то, что попросить покататься противоречило всем правилам этикета. Я
подошел и попросил. Какое же было мое разочарование, когда она отказала.
В силу своей неопытности я не знал, что ей ответить. И сейчас то чувство