Бесстрашная жертва
Шрифт:
счастлив. Я мало что знала, но оказалось, что все эти годы он тайно
планировал восстание, особенно когда жадность дяди стала требовать все
больше жертв. Дядя поднял налоги, и жизнь крестьян стала невыносимой. Он
отбирал дома и средства к существованию у тех, кто не мог удовлетворить
его растущие требования. В отчаянии многие начали заниматься охотой на
его земле. Законы дяди ужесточились, а страдания людей усилились.
Потребность в восстании росла. Как наследник
всегда относился к своим людям по-доброму. Он пообещал, что, если они
помогут вернуть ему владения, то он сделает все возможное, чтобы
облегчить их страдания. Восстание длилось несколько недель. Но, в конце
концов, обученные и хорошо вооруженные солдаты дяди победили
повстанцев. Мой отец был смертельно ранен и лежал, истекая кровью, на
грязном полу нашего соломенного крестьянского дома. К тому времени мне
исполнилось пятнадцать лет. Лучший друг моего отца и самый отчаянный
воин – Бульдог был вынужден связать меня, пинающуюся и вопящую, и
утащить. Если бы я осталась дольше, люди дяди схватили бы и меня. И меня
ждало бы то же, что и отца: жестокие пытки и смерть. Бульдог пообещал
отцу, что увезет меня в безопасное место и укроет. Из города в город мы
распространяли слухи, что я умерла от болезни незадолго до захвата отца, и
молились, чтобы обман сработал. Бульдог даже выкопал могилу, на случай, если моему дяде понадобятся какие-то доказательства.
– С тех пор я живу в лесу, – закончила я.
Мои плечи поникли, а голова опустилась – воспоминания о прошлом
тяжело давались мне.
– Значит, вы живете в лесах два, почти три года? – Спросил он
хриплым голосом, с яростью на лице.
Я кивнула:
– Но я выжила. Бульдог научил меня всему, что знал. И теперь я
сильнее многих мужчин.
– И вам пришлось воровать, чтобы выжить, – с горечью произнес он.
Мои распущенные волосы падали мне на плечи и закрывали лицо, пылающее от стыда. Были времена, когда я понимала, что мой отец вряд ли
гордился бы грабителем, в которого я превратилась. Несмотря на все
испытания и трудности, он никогда не прибегал к воровству или нарушению
закона. Он всегда настаивал на том, что надо поступать правильно, так, как
угодно Богу. Но куда привели его благородные порывы. Вместо гнева и
ненависти к дяде и Эдгару, и горечи, меня одолевало лишь чувство пустоты.
И грусти.
Вздохнув, я хотела встать, но Коллин потянулся к моему лицу, и
обхватив ладонями мои щеки, заставил смотреть на него сверху вниз.
– Поступок брата вашего отца чудовищен. – Его глаза отсвечивали
суровым металлом. – Позвольте мне помочь вам в борьбе с вашим дядей и
вернуть
Я покачала головой. Кошмары все еще преследовали меня: изуродованное тело моего отца, ужасы, которые я видела потом. Дядя не
ограничился пытками: он устроил показное сжигание захваченных им
крестьян, осмелившихся участвовать в восстании. Я наблюдала вместе с
Бульдогом и Тэтчем, прячась в лесу, молча крича от мучительных стонов
своих друзей и соседей. Снова стать свидетелем жестокости?
– Так безопаснее, – сказала я тихим голосом. – Мне и моим друзьям
ничего не угрожает, пока мой дядя считает, что я мертва.
Коллин покачал головой:
– Мы должны бороться.
– Нет.
– Я могу собрать большую армию. Я призову герцога Ривеншира.
Я снова начала отстраняться от Коллина, но он настойчиво
поворачивал мою голову к себе, так что мое лицо было всего в нескольких
дюймах от его. Мои волосы, как занавес, скрывали наши лица, пропуская
лишь немного света от жаровни.
Его ладонь легла на мою шею, зарывшись в волосы на затылке, взгляд
упал на губы, дыхание стало прерывистым, долетая до меня легкими
волнами. Внезапно мои мысли о прошлом, о всей боли и разочаровании
исчезли. Все, о чем я могла думать, это о близости к Коллину. О том, что
стоит мне чуть ниже склонить голову, и я почувствую еще сильнее его
теплое дыхание. Мне нравилось, что он крепко держал меня. Мне нравилось, как его пальцы гладили мои щеки, лаская кожу. Я смотрела на его губы, слегка приоткрывшиеся, словно готовые к поцелую. Он притянул меня к
себе, и я прикоснулась к ним. В животе что-то вспыхнуло искрами, как сухое
дерево в костре. Он приподнял с моих коленей голову и прижался к моим
губам более настойчиво, я неумело ответила. Мы застыли на бесконечно
долгую секунду.
Покашливание со стороны дверного проема башни, заставило меня
ахнуть и отпрянуть назад, оторвавшись от Коллина, и в смятении вскочить на
колени. Коллин тоже поспешил отодвинуться. Он поднялся на ноги и
запустил пальцы в волосы, словно недовольный собой.
– Простите.
Я встала, моя грудь вздымалась.
– Я не хотел, чтобы так случилось. – Он повернулся к своему
управляющему у двери. – Именно поэтому я попросил своего самого
доверенного слугу остаться в роли компаньонки.
Заставить себя посмотреть на слугу я не смогла. Я никогда раньше не
целовала мужчину. Никогда даже не думала об этом. Как же я могла потерять
контроль над собой? С Коллином?
Коллин кивнул старику:
– Спасибо, Уильям.