Без оглядки на богов. Взлет современной Индии
Шрифт:
Когда удалось убедить этих двоих, что их истории с козой поверили, в приемную вбежала пожилая женщина, разгневанная до такой степени, что ее платок съехал набок. Ее не сразу удалось успокоить и разобраться в том, что ее так разъярило. Она показала свою книжку с талонами на продукты питания и заявила, что продавец местного магазинчика «Справедливая цена», в котором люди, признанные нуждающимися, получают по талонам рис и муку, вырезал у нее четыре талона, а муки дал только на один. Рам начал записывать. «Вас интересуют только ваши идиотские формальности, – завопила женщина, – а как мне не умереть с голода?» Мы встали и отправились в магазин «Справедливая цена». Поначалу продавец по имени Ганга Сингх упорно отрицал свою вину. Но сообразив, что мы намерены разобраться в этом деле до конца, он решил уступить и, улыбаясь, отмерил женщине еще три мерки муки. Но мука была настолько некачественной, что есть ее стали бы разве что местные верблюды. Ганга Сингх, как и другие торговцы, продавал поставляемую государством хорошую муку на черном рынке, а по карточкам выдавал малосъедобную дрянь. В общем, с Ганга Сингхом удалось договориться, хотя он прекрасно понимал, что никто из присутствующих не в силах лишить его лицензии. В конце концов женщина
В СССР ходила шутка о работниках государственных предприятий: «Они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем». В Индии та же шутка могла бы звучать слегка иначе: «Вы сделайте вид, что работаете, а мы вам щедро заплатим». С одной стороны, высокопоставленные чиновники ИАС получают в меньше, чем равные им по положению сотрудники частного сектора. Но, в отличие от последних, они имеют право на такие блага в натуральной форме, как бесплатные жилье, телефон, электричество, билеты в первом классе и прочие прибавки. Из 21 млн государственных служащих более 90 % принадлежат к III и IV категориям – это чиновники невысокого ранга, учителя, водители, посыльные и т. д. Они получают почти втрое больше, чем платят за тот же труд в частном секторе.
Разрыв с частным сектором составляет большую величину только в двух африканских странах – в Гане и Кот-д'Ивуаре [57] . И это только жалованье. Помимо всех благ, государственные служащие имеют железобетонные гарантии занятости. В соответствии с хитроумно сформулированной ст. 311 Конституции Индии, коррумпированного служащего невозможно даже понизить в должности, не говоря уже об увольнении [58] .
Но самая ценная неденежная льгота для многих государственных служащих состоит в возможности побочных заработков. Раджив Ганди, в 1984 г. сменивший свою мать Индиру на посту премьер-министра после ее убийства, был среди самых активных критиков коррупции (пока его самого не убили в 1991 г.). Он говорил, что бюрократы расхищают 85 % всех расходов на экономическое развитие Индии. Некоторые обвиняли Раджива в преувеличении, другие – в том, что кажущаяся точность его оценок прикрывает то, что они ни на чем не основаны. Но его диагноз не оспаривают те, кто лучше всех на свете знает систему, – сами госслужащие. «Коррупция в Индии достигла таких масштабов, что я порой задумываюсь, сколько еще это все может продолжаться», – сказал мне в ходе интервью Нареш Чандра, бывший секретарь кабинета министров (высшая должность в табели о рангах государственной службы Индии). Другой бывший секретарь кабинета министров, Т. С. Р. Субраманиам, сказал мне: «Многие, особенно иностранцы, не в состоянии представить себе размах коррупции в Индии. Они думают, что это одна из помех в работе системы. Они не понимают, что во многих отношениях и во многих частях Индии это и есть система». Не исключено, что он при этом повторил мысль Пратара Бхану Мехты, одного из самых авторитетных политологов Индии, возглавляющего известный исследовательский центр в Дели: «Почти при любом акте взаимодействия наших граждан с государством, когда их учитывают, регистрируют, облагают налогом, ставят печать, выдают лицензию, заверяют полномочия или оценивают, чиновники дают понять, что возможна договоренность» [59] .
57
World Bank Report, State Fiscal Reforms in India, 2004, p. 21.
58
Bimaljalan, The Future of India (New Delhi: Viking Penguin, 2005), p.27.
59
Pratap Bhanu Mehta, The Burden of Democracy (New Delhi: Penguin Books, 2003), p. 115.
Терпимое отношение к коррупции объясняется тем, что большая часть среднего класса Индии и крупный бизнес страны избавлены от наихудших форм вмешательства государства, после ликвидации в 1991 г. всеобъемлющей системы лицензирования. Меньше всех от нее страдает та часть элиты, которая контролирует средства массовой информации и формируют общественное мнение. Поэтому многим кажется, что коррупция потихоньку сдает позиции. При этом не привлекает должного внимания то, в какой мере система лицензирования, квот, разрешений и мелочного регулирования продолжает действовать вне «организованной» экономики. За пределами тщательно подстриженных лужаек среднего класса щупальца царства лицензий по-прежнему опутывают жизнь подавляющего большинства индийцев. Большинство из них бедны. И все это происходит под носом у индийской элиты.
Например, в Дели около 500 000 человек работают велорикшами, но на право легально заниматься этим промыслом выдано всего 90 000 лицензий. Велорикши – беднейшие из обитателей трущоб. Но вместо того, чтобы увеличить количество лицензий или вовсе отменить лицензирование этого промысла, государство гарантирует, что более 400 000 человек продолжат заниматься им незаконно. Чтобы жить спокойно, нелегальным рикшам приходится ежемесячно платить взятки полиции [60] . Еще хуже то, в Дели действует постановление городских властей, согласно которому велорикша должен быть владельцем своего транспорта. Это означает, что потенциальным предпринимателям закрыт выход из трущоб, потому что им фактически запрещено покупать более одного экипажа и сдавать их в аренду. Разумеется, владельцы нескольких экипажей щедро платят полиции за покровительство.
60
Parth J. Shah and Naveen Mandava, in Law, Liberty and Livelihood, Making a Living on the Street (New Delhi: academic Foundation in association with the Centre for Civil Society, 2005), p. 28. По их оценке, средняя величина взятки составляет 200 рупий в месяц.
По
61
Ibid., p. 25.
Как продемонстрировал экономист Амартия Сен, после получения независимости Индии удалось избежать массового голода только благодаря демократии. Когда случался неурожай и острая нехватка продовольствия, давление избирателей и средств массовой информации заставляло государство позаботиться о быстром распределении экстренной помощи. Последний раз страна пережила массовый голод в начале 1940-х годов, еще при британцах, когда в Индии еще не было демократии, и в тот раз от голода умерли миллионы людей. Отсутствие случаев голода в Индии после обретения независимости резко контрастирует с событиями в Китае: в результате инициированной Мао Цзедуном политики «большого скачка» в конце 1950-х годов от голода умерло до 30 млн человек. Но в защите своих бедняков от таких бедствий, как неграмотность, туберкулез и плохое питание, индийская демократия оказалась гораздо менее эффективной по сравнению с китайским авторитаризмом. Одна из основных функций индийского государства, записанная в Конституции 1950 г., состоит в ликвидации голода и предоставлении всем доступа к чистой питьевой воде. В последние 20–30 лет неспособность Дели выполнить эту задачу стала выглядеть менее вопиющей. Повышение темпов экономического роста сопровождалось постепенным уменьшением бедности: доля индийцев, живущих за чертой бедности, снизилась с более чем 40 % в 1980-х годах до чуть менее 26 % в 2001 г. Но в абсолютных цифрах это выглядит так: в 2006 г. почти 300 млн индийцев не знали, когда и как они смогут поесть в следующий раз. Недоступность чистой питьевой воды является причиной очень высокой детской смертности: из-за желудочно-кишечных инфекций ежегодно умирает почти 1 млн маленьких индийцев.
Эти провалы экономической политики не связаны с недостатком ресурсов. Такие беднейшие страны, как Бангладеш и Ботсвана, превосходят Индию по индексам развития человеческого потенциала [62] . Правительству страны хватает финансовых ресурсов не только для создания и поддержания ядерного арсенала, но и для соперничества с Китаем в лунной гонке – обе страны надеются послать на Луну автоматические аппараты к 2010 г.
При этом правительство Индии не может обеспечить множеству бедняков таких насущных вещей, как общественные туалеты в городских трущобах, мел для учителей начальных школ в деревнях или одноразовые шприцы для врачей сельских медицинских пунктов. В свете растущей угрозы пандемии СПИДа в Индии, о которой мы поговорим подробнее в последней главе, особенную тревогу вызывает низкое качество сельской медицины. Индия расходует на первичную медико-санитарную помощь меньшую долю ВВП, чем почти любая другая развивающаяся страна [63] .
62
См. ежегодник ООН за 2005 г. Human Development Report. (Индексы развития человеческого потенциала разработаны для сравнительной интегральной оценки уровней бедности, грамотности, продолжительности жизни и других показателей в разных странах. – Ред.)
63
Ibid. Индия расходует на здравоохранение 0,9 % ВВП, тогда как Китай 2 %.
Главный среди разнообразных провалов индийского государства – это система продовольственных пособий лицам, живущим за чертой бедности. Как и предсказывал Сен, правительство очень эффективно распределяет продовольствие, когда есть угроза массового голода. Но при этом, по критериям ООН, в Индии 47 % детей в возрасте до пяти лет «хронически недоедают» [64] . Чаще всего результатом недоедания в детстве становится пожизненная отсталость в физическом и умственном развитии, а ведь большинство недоедающих детей – девочки. Став взрослыми, они передадут множество пороков развития своим детям.
64
United Nations, Human Development Report, 2005.
Как же получается, что государство, умеющее столь доблестно решать самые сложные технологические задачи, терпит неудачу в решении базовых проблем? К ответу можно приблизиться, присмотревшись к работе индийской системы распределения продовольственной помощи. Дело не в недостатке продовольствия. С момента получения независимости производство зерна в Индии выросло в четыре раза, тогда как численность населения только утроилась. Правительство Индии обладает немалыми запасами продовольственных ресурсов. Например, в 2003 г. на государственных элеваторах хранилось более 60 млн тонн зерна, чего достаточно, чтобы выделить по тонне зерна каждой семье, живущей за чертой бедности. Тогда это составляло более пятой части всех зерновых запасов мира. И не в финансовых ресурсах дело. Индия тратит на оборону почти столько же, сколько на все программы борьбы с бедностью, вместе взятые. К сожалению, ответ, скорее всего, следует искать в менталитете индийских чиновников и в невозможности для большей части населения транслировать посредством избирательной урны свое недовольство бюрократией в подлинную реформу системы. Это сложная проблема. Но способность Индии решить ее окажет серьезное влияние – положительное или отрицательное – и за пределами ее национальных границ.