Без права на покой (сборник рассказов о милиции)
Шрифт:
— Вы что, с ума сошли? Они же его изобьют.
Геннадий с сомнением покачал головой:
— Вряд ли... Но смотреть тут действительно не на что. Пойдемте, пойдемте... — Он попытался взять ее за рукав. Девушка резко выдернула руку.
— Эх вы! Это же ваш товарищ! А вы... Это же бандиты... с ножами!
— Да ну, какие там бандиты, — пренебрежительно сказал Геннадий. — Так, шантрапа. А ножи, ножи... не знаю. Сейчас увидим...
Он стоял спокойно, не изъявляя ни малейшего желания броситься на помощь товарищу. Девушка растерянно смотрела на него.
— Вы что ж, так
— Ага! Мне приказано вас развлекать, — как можно беззаботнее ответил Геннадий.
— Тогда я пойду! — Она рванулась к Саше, но Геннадий схватил ее за руку:
— Стоп! Это нечестно. Вы нарушите нормальное соотношение сил. Их же только пятеро. — Он пристально следил за событиями.
Между тем парни все плотнее обступали Сашу, и он был вынужден попятиться. В центре наседал парень в берете.
— Ты, фраер тухлый! Стоишь?
— Точно подмечено, — улыбнулся Саша. — Вы человек наблюдательный.
— А сейчас будешь лежать! — Медленно, значительно он вынул из кармана финку. Веселость с Сашиного лица мгновенно испарилась, глаза зло сощурились. Парни как по сигналу бросились на Сашу. Раздался мучительный стон, крик боли. Девушка вскрикнула, Геннадий невольно сделал шаг вперед. Но почти в ту же минуту все и окончилось. На ногах — один Саша Антонов, а вокруг в нелепых позах валялись все пять парней. Двое из них стояли на четвереньках, не решаясь подняться. «Берет» — на спине, широко раскинув руки, как убитый. Все произошло очень быстро: Саша встретил ударом снизу в подбородок «Берета», рубанул ладонью по шее нападавшего справа, ногой ударил в коленную чашечку левого и, сделав захват, перекинул через плечо четвертого, обрушив его на набегавшего пятого.
— Вот и верь вам после этого, — слегка вздрагивающим голосом, но вполне миролюбиво сказал Саша двум стоящим на четвереньках парням, чем-то очень похожим на побитых собак. — Говорили — потолкуем, а вы нате-ка, пожалуйста, драться. Нет, драться я не согласен! Вот мотопатрулю вас сейчас сдам. Это определенно.
Можно было подумать, что Саша нечаянно произнес таинственное заклинание из старых арабских сказок. Во всяком случае, всю компанию вдруг подбросило вверх, как единой пружиной, и не успел Саша хоть как-нибудь среагировать на столь стремительное исцеление, как парни улепетывали уже в ворота проходного двора, находившегося по меньшей мере в полусотне метров. И первым нырнул туда «Берет», только что не подававший признаков жизни.
— Эх, ты! — Саша изумленно глядел им вслед. — Покойнички-то мои... до чего шустрые!
Подошел он со сконфуженным видом, бормоча:
— Так себе сработал, на «троечку».
Девушка, закрыв ладонями лицо, плакала, Геннадий неловко топтался около нее, держа в руках носовой платок и не решаясь его предложить. Сделал Саше «глаза»: мол, что делать-то? Саша пожал плечами — по успокоению девушек он тоже не был специалистом. На всякий случай вступился:
— Ну, успокойтесь, девушка, что теперь-то плакать? Они теперь сами, наверное, в три ручья рыдают где-нибудь в сточной канаве. — Он старался говорить о них как можно обиднее, считая, что это должно понравиться девушке. Но та вдруг затрясла головой,
— Нет... не рыдают... не вышло здесь... к другим пристанут... Подонки... и трусы к тому же! Господи! Ходит же такая погань по земле! — Это она выкрикнула отчетливо, со злостью.
— Нет, сегодня они, пожалуй, не пристанут, — раздумчиво сказал Саша. — При всей моей недобросовестности им все же немного досталось...
— Что же ты? — укоризненно шепнул Геннадий. — Хотели без драки...
— Не беспокойся! На этот раз есть оправдывающий аргумент, — шепнул Саша. Он похлопал себя по карману, где лежала финка. — Повезло...
Самое удивительное поджидало ребят в финале этого инцидента. Когда, знакомясь, Таня назвала свою фамилию, друзья так и застыли. И было от чего: фамилия Тани оказалась... Чубарова!
Хождение по людям
Бутурлин Петр Степанович, 1933 года рождения, контролер пассажирских перевозок управления ГВФ. Дисциплинирован, морально устойчив, замечаний по службе не имеет. В прошлом — пилот 2-го класса, полеты оставил по состоянию здоровья...
Из характеристики П. С. Бутурлина, затребованной народным судом
Два последующих дня были набиты делами, что называется, под завязочку. Легко сказать: надо — значит, проверим. На практике это означало: надо объехать не меньше тридцати адресов, находящихся порой в самых противоположных концах города. А между прочим, подполковник, распорядившись проверить пассажиров, в машине друзьям решительно отказал. И, конечно, сделал это не без задней мысли, рассчитывая на личный Сашин выезд — прекрасную, бесшумного хода «Яву».
Сначала друзья собирались разделить адреса пополам, но Саша отверг это намерение как несправедливое: у Геннадия-то мотоцикла не было. Да и веселее ездить вдвоем, что ни говори.
В эти дни ребят можно было видеть то в солидной, благополучно-унылой конторе «ОблзерНостройпроект», беседующими с человеком средних лет в нарукавниках канцеляриста, то в ресторане «Плес» около тамошнего кумира — аккордеониста Дмитрова, то у дантиста-надомника Иванова.
Последним в их списке был Петр Степанович Бутурлин. И, направляясь к нему домой, в дачный поселок Шестереновка, ребята уже жалели, что не отправились прямо в аэропорт, на его службу. Пусть было бы дальше, но зато ехали бы хорошей асфальтированной дорогой, а не преодолевали то песок, то глину, то всякую проселочную грязь, поминутно соскакивая с седла и вытаскивая буксовавший мотоцикл.
— Угроблю! Непременно угроблю я тут свою «явушку», — ругался Саша, с трудом удерживая в равновесии фыркающую машину. — Это же пес знает что за дороги!
— «Жигули» купишь, — успокоил Геннадий. — Всем отделом будем приветствовать.
— Да? — на мгновение обернувшись, саркастически произнес Саша. — Между прочим, мои уважаемые родственники решили, что теперь при моей гигантской зарплате инспектора ОБХСС я живу как бог. Или как полубог, что, по мнению Остапа Бендера, было одно и то же. И соответственно считают, что вот эта керосинка — их последний взнос в дело моего становления.