Безумный барон
Шрифт:
Странно, кажется у Искры раздвоение личности, то она ведет себя как подросток или даже взрослая девушка, то как маленькое дитё.
Если есть действие, должно быть и противодействие. Это основа любой механики, будь то в моем мире или в этом. Если есть «минус», его можно компенсировать «плюсом».
— Елисей! — я обернулся к своему магу, который стоял за моей спиной, дрожа, как осиновый лист. — Мне нужна противофаза! Слышишь? Не атака! Инверсия!
Он уставился на меня, как баран на новые ворота, в его глазах плескалось полное непонимание.
—
Это была чистая импровизация, основанная на смутных воспоминаниях о волновой физике. Я сам до конца не был уверен, что это сработает. Но это был единственный план, который родился в моей голове.
— Ваше благородие, еще один! Они его сожрали! Делай что-нибудь! — донесся до меня отчаянный рев Кривозубова.
Время истекало. Елисей, видя решимость на моем лице, зажмурился и начал творить. Его руки замелькали, сплетая в воздухе такую сложную, такую многослойную руническую вязь, что у меня зарябило в глазах. Он вкладывал в это заклинание все свои силы, всю свою ману, всю свою веру в меня. Пот градом катился с его лба. Вокруг него воздух начал потрескивать, накапливая энергию.
Наконец он был готов. Из его рук вырвался не шар, а сложный, переливающийся всеми цветами радуги кристалл из чистого света. Он не летел, а плыл по воздуху, медленно, но неотвратимо приближаясь к «Пепельному Генералу». Это было красиво. И, как оказалось, абсолютно бесполезно.
Кристалл коснулся клубящейся массы. И… ничего. Ни взрыва, ни вспышки. Монстр втянул его в себя, как пылесос втягивает пылинку. И на мгновение даже, кажется, довольно икнул, раздувшись еще на пару метров и став еще чернее, еще плотнее.
План провалился. С треском, с позором. Я не просто не помог, я сделал хуже. Я своими руками подлил бензина в костер. Я смотрел на разросшуюся тварь, на побледневшее лицо Елисея, который рухнул на колени, полностью истощенный, на отчаянные лица моих союзников. И чувствовал, как ледяные пальцы безнадеги сжимают мое горло.
Я пытался бороться с дырой, заваливая ее камнями. Пытался залить пустоту водой. Какой же я идиот. Моя логика, моя наука, весь мой опыт из другого мира разбились об эту проклятую, невозможную, анти-физическую реальность.
И в этом отчаянии, в этой унизительной ошибке, я, кажется, нашел ответ. Безумный. Нелогичный. Единственно возможный.
Провал был абсолютным. Я смотрел на раздувшуюся тварь, которая с жадностью переваривала заклинание Елисея, и чувствовал, как земля уходит из-под ног. Не в переносном смысле. Я почти физически ощущал, как мой авторитет, моя власть, моя жизнь — все превращается в такой же серый пепел, из которого был соткан этот монстр. Все мои знания, вся моя логика оказались бесполезны. Я — инженер, который пытался починить черную дыру с помощью молотка и зубила.
Именно
Хаос против порядка. Вот оно! Я все это время пытался противопоставить этой пустоте какую-то структуру — щит, инверсию, заклинание. А нужно было наоборот.
— Искра, — мой мысленный приказ был не криком, а шепотом, отчаянной молитвой атеиста. — Забудь про силу. Мне не нужна мощь. Мне нужен шум. Информационный мусор. Сгенерируй импульс, лишенный всякой логики, всякой структуры. Чистый, незамутненный хаос.
— Концепция «хаос» не определена, — бесстрастно отозвался меч. — Требуется уточнение параметров.
«Что есть „безумие“?» — тут же с детским любопытством добавила она.
— Да нет у него параметров! — прорычал я в ответ, чувствуя, как драгоценные секунды утекают. — Просто… сломай все! Возьми все известные тебе руны, все схемы, все потоки и перемешай их! Как ребенок, который ломает игрушку, чтобы посмотреть, что внутри!
Я подскочил к Елисею, который сидел на земле, белый как полотно, и тряс его за плечо.
— Еще раз! — заорал я ему в ухо. — Мне нужен твой канал! Твой мост! Только теперь не заклинание! Просто открой поток! Пустой! Как трубу!
Елисей, уже ничего не соображая, на чистом автоматизме, подчинился. Он из последних сил вытянул руку, и от нее к световому столбу Валериуса протянулась тонкая, дрожащая нить чистой, неструктурированной маны. Моя магистраль была готова.
Я положил ладонь на рукоять Искры.
— Давай! Прямо по этому каналу! В самое сердце! Зарази его!
И я почувствовал, как меч откликнулся. Он не выстрелил. Он выдохнул. Из его лезвия вырвался не свет, не энергия, а нечто невидимое, неощутимое. Это был сгусток чистого безумия, квинтэссенция ошибки, «синий экран смерти» для магической реальности. Этот «вирус» скользнул по лучу света, как по оптоволокну, и врезался в пульсирующее багровое ядро «Пепельного Генерала».
Тварь, жадно поглощавшая свет Инквизитора, проглотила и мой «подарок». И подавилась.
Я увидел это не глазами, а каким-то внутренним чутьем. Ее система, основанная на простом принципе «поглотить и ассимилировать», столкнулась с чем-то, что не имело ни структуры, ни логики. Она не могла это переварить. Не могла это аннигилировать. Хаос, попав в ее ядро, начал разрушать его изнутри. Это была цепная реакция.
Монстр замер. Его клубящаяся масса перестала колыхаться. Потом его начало трясти, как в лихорадке. Он не взорвался. Он… сдулся. Как проколотый воздушный шарик. С тихим, почти жалким шипением, огромная фигура опала, превратившись в гору инертного, безжизненного пепла. На поле боя воцарилась оглушительная тишина.