Безумный барон
Шрифт:
Эта сцена, разыгравшаяся на глазах у всего лагеря, была настолько дикой и неожиданной, что даже тени, казалось, на мгновение замедлили свое наступление. Все взгляды были прикованы к этому фарсу.
— Орловцы! — заорал я, перекрывая его визг. — Ваш командир не в себе! Он бросил вас! Приказываю принять командование его заместителю! И немедленно — на левый фланг! Заткнуть прорыв!
Заместитель Демьяна, молодой парень с более осмысленным взглядом, на секунду растерялся, но лязг стали и предсмертные крики людей Кривозубова быстро привели его в чувство. Он отдал команду, и орловский отряд, бросив своего визжащего командира валяться в грязи,
Прорыв был ликвидирован. Остатки отряда Кривозубова были спасены. Но цена этой победы была для меня высокой. Я смотрел на то, как гвардейцы Легата уводят трясущегося, что-то бормочущего Демьяна, и не чувствовал ни триумфа, ни удовлетворения. Только холодную, липкую пустоту внутри. Я не убил его. Я взломал его разум. Превратил человека в дрожащую, слюнявую развалину. Я использовал свою силу для манипуляции, для ментального насилия. Это было грязно. Отвратительно. Но это сработало.
— Цель нейтрализована. Метод: дестабилизация психики через сенсорную перегрузку. Эффективность подтверждена, — бесстрастно констатировала Искра. — Побочный эффект: эмоциональный диссонанс оператора. Рекомендую калибровку эмоционального фона для повышения эффективности.
Я ничего не ответил. Я просто стоял и смотрел на поле боя, где мои люди и люди Кривозубова оттаскивали раненых, и понимал, что эта победа — самая горькая из всех, что у меня были. И я чертовски боялся того, на что еще мне придется пойти, чтобы выжить в этой проклятой игре.
Позорное бегство Демьяна и моя жесткая, почти диктаторская хватка принесли свои плоды. Саботаж прекратился. Орловцы, лишившись своего хитрозадого командира, теперь выполняли приказы без лишних разговоров, хоть и с ненавистью в глазах. Наш импровизированный альянс, склеенный из страха и моей воли, начал работать как единый механизм. Мы отбили еще несколько атак теней, уже более слаженно, более эффективно. Казалось, мы нащупали ритм этой безумной войны. Установилось хрупкое, вымученное равновесие.
И именно в этот момент, когда я позволил себе на секунду расслабиться, система снова пошла вразнос.
На этот раз угроза пришла не от теней. И не от Орловых. Она пришла оттуда, откуда я ее меньше всего ожидал. Из самого сердца нашего лагеря.
Инквизитор Валериус, который все это время молча, как ястреб, наблюдал за происходящим со своего холма, вдруг двинулся. Не к нам. А в сторону Долины. Один.
Он шел неторопливо, его черная ряса развевалась на ветру, а в руке он держал свой артефакт — «Зеркало Души». Кристалл на его груди горел ровным, холодным светом. Он не собирался ждать. Он решил, что хватит оборонительной тактики, пора переходить в наступление. Он решил лично, в одиночку, сразиться с источником этой тьмы. Уничтожить его. Исполнить свою священную миссию.
— Что он творит, Единый его побери?! — заорал Кривозубов, который стоял рядом со мной на наблюдательной вышке. — Он же самоубийца!
Я молча смотрел, как маленькая черная фигурка приближается к границе проклятой земли. Мой мозг, мой опыт аналитика кричал мне, что это безумие. Фанатизм, доведенный до абсурда. Но в то же время я не мог не восхититься его отчаянной, слепой смелости. Этот человек был готов умереть за свои идеалы. Какими бы чудовищными они ни были.
И Долина ответила на его вызов. Из серого пепла, из самой земли, начала подниматься тварь, что мы видели в самом начале. «Пепельный Генерал». Огромная, бесформенная,
Валериус не дрогнул. Он поднял свой артефакт, и из кристалла ударил луч ослепительного, чистого белого света. Это была не просто магия. Это была концентрированная вера. Сила, способная сжигать нечисть и изгонять демонов.
Но «Пепельный Генерал» не был демоном. Он был чем-то иным.
Я видел, как луч Света врезается в клубящуюся массу. Но вместо того, чтобы испепелить ее, он… вязнет. Тварь втягивала в себя божественную энергию, как губка впитывает воду. Ее багровое ядро начало пульсировать чаще, ярче. Она становилась сильнее. Она кормилась его светом.
— Логическая ошибка, — снова этот бесстрастный голос Искры в моей голове. — Применение высокоструктурированной энергии против хаотической сущности с высоким потенциалом поглощения. Эффективность атаки вдвое снижена. Он не просто не наносит урон. Он ее лечит и усиливает.
Инквизитор, похоже, тоже это понял. Но было поздно. Он попал в ловушку. Он не мог прервать поток, потому что «Генерал» уже «присосался» к его силе, выкачивая ее, как насос. Он был прикован к монстру невидимой цепью своей собственной веры. Я видел, как бледнеет его лицо, как его иссушенное тело начинает трястись от напряжения. Еще немного, и тварь высосет его досуха, а потом, зарядившись его мощью, обрушится на наш лагерь. И тогда нас уже ничего не спасет.
На холме, где расположился командный пункт Легата, царило оживление. Я видел, как орловские командиры что-то оживленно шепчут Голицыну. Их замысел был прост и очевиден. Сейчас погибнет Инквизитор — главный свидетель и судья. Его смерть, естественно, повесят на меня. Скажут, что это я своими «чернокнижными» экспериментами пробудил эту тварь. А потом они добьют ослабленных тенями Рокотовых. Идеальный расклад. Двух зайцев одним выстрелом. Легат колебался. Он, как прагматик, понимал всю выгоду такого исхода. Смерть фанатичного и неудобного Инквизитора решила бы для него кучу проблем.
И в этот момент Искра снова заговорила со мной. Ее голос был лишен всяких эмоций, это был чистый, холодный расчет.
— Анализ ситуации. Вероятность самоуничтожения объекта «Инквизитор Валериус» — очень высока. Это устраняет ключевую угрозу для твоего выживания. Рекомендация: бездействие. Наблюдать. Сохранять ресурсы для последующей конфронтации с ослабленным противником.
Она предлагала мне просто стоять и смотреть, как умирает мой злейший враг. И с точки зрения логики, она была абсолютно права. Его смерть решала для меня все проблемы. Суд прекратится. Главный обвинитель мертв. Я останусь единственным, кто может справиться с тенями, а значит, моя ценность для Легата возрастет в разы. Это был мой шанс. Мой счастливый билет.
Я смотрел на маленькую фигурку в черной рясе, которая из последних сил сдерживала натиск тьмы. На человека, который хотел сжечь меня на костре. На фанатика, который был слеп в своей вере.
И я понял, что не могу. Не могу просто стоять и смотреть. Не потому, что я вдруг его полюбил. А потому, что его смерть здесь, сейчас, от рук этой твари, сделает меня тем, кем он меня и считал. Монстром. Чудовищем, которое принесло в этот мир хаос. Если он умрет, вся Империя будет уверена, что это я его убил. И тогда за мной придет не один Инквизитор. За мной придет вся имперская машина. И она меня раздавит.