Безымянные боги
Шрифт:
— Видишь? — девичий перст прошёл по карте, отмечая вражеские отряды. — В одну точку сходятся. Здесь долинка есть, в ней они и соберутся.
— Уверена?
Она только кивнула молча.
— Если и есть что-то, что им поможет на крепость напасть, то оно там. Надо идти, чтобы раньше всех сил туда добраться.
— А если заметят?
— Там место есть хорошее для наблюдения. Упыри туда точно не сунутся.
—
Она только криво усмехнулась в ответ.
Дальше двинулись, чередуя бег с шагом. Может, конечно, следов больше, но медлить тоже нельзя — уже перевалило за полдень, а до указанной долины не меньше пяти-шести часов ходу. К тому же в горах ничего нельзя точно рассчитать, может что угодно стрястись, и погода испортиться, и тропу обвалом накрыть, и речка разлиться. Лучше всегда время про запас оставлять.
Слава богам, добрались без бед, правда пришлось всю долину обходить по широкой дуге. Витомир поостерегся подходить близко, опасаясь волкодлачьих наблюдателей. Волкодлаки это тебе не упыри, они и секрет без труда распознают, и преследовать могут даже днём. Зрение у них днём слабеет, но нюх остаётся прежним, а привлекать к себе внимание десятник не хотел.
К месту, указанному Цветавой они подобрались уже в сумерках. Когда чуть поднялись по едва заметной тропке, десятник усмехнулся, поняв уверенность девушки. — весь склон, включая тропу, густо зарос боярышником. Соваться в такое место упырю не лучше, чем под камень-самосвет.
По козьей тропе вскарабкались на каменную площадку. Место обжито — оборудованы лёжки для наблюдателей, в небольшой расщелине припрятана провизия и запас дров, чтобы переждать холодную ночь, там же, подальше от края, кострище.
Но сейчас костёр разводить, конечно, не стали. Витомир приказал Цветаве следовать за ним и двинулся к краю площадки.
— Ты оказалась права, — произнёс он, не отрывая взгляда от долины.
Цветава ничего не ответила, даже не повернулась на голос. Её взгляд прикипел к тому, что творилось внизу.
Никакой долины больше не было. Всё пространство между горами теперь кишмя кишело нечистью. Ордами нечисти — бесчисленные шеренги чёрных шатров, в которых упыри пережидают день, сотни и тысячи стервей, согнанных пастухами в западную часть долины, откуда нестерпимо тянуло тленом. В противоположной стороне раздавались вой, рычание и визг, от лагеря волкодлаков, а ближе к середине долины, лениво поводили покатыми плечами три живые горы, чью кожу с ног до головы покрывали чёрные узоры— помеченные Тьмой волоты.
— И это ещё не все… — потрясённо прошептала Цветава.
— Не в числе дело, — ответил десятник. — Вон туда смотри. Видишь?
Она посмотрела туда, куда он указывал, и ещё больше помрачнела.
Рядом с великанами, расположилось несколько шатров, совсем не похожих на пристанища упырей или на лачуги, которые лепят из мёртвых тел пастухи стерви. Эти слишком богато украшены и просторны для простой нечисти.
— Никак от Гнилых гор чародеев послали.
—
— Зачем бы ни послали, нам всё одно — плохо будет.
Уходить дальше не решились, дело к вечеру идёт, твари к боярышнику не сунутся, а дальше в горах неизвестно сколько их ещё рыскает.
— Что делать будем? — подал голос Радим, который в десятке ходил лишь немногим меньше самого десятника. — Назад к Веже пойдём?
— Нет, — покачал головой Витомир. — Как и задумывали, пойдём к Хорони.
— А если они нам путь перережут?
— Не перережут.
— Это почему?
— Прежде чем дальше двигаться, им тут надо всем собраться. Ежели они начнут как попало по горам шастать, то в крепости о них быстро узнают, а они, похоже, скрытно решили подобраться.
— Как начнёт упырей светом от столп жечь, так будет им скрыность.
Десятник покосился на Радима, но ничего говорить не стал.
— Языка надо брать, — предложил Войко, который только недавно пришёл в десяток, вместо задранного дивом Горана.
— Кого ты брать собрался? Упыря? Вурдалака?
— Чего сразу упыря-то? — надулся парень. — Чародея спеленать и вся недолга. Рот ему заткнуть, пару затрещин влепить, чтобы дурить не вздумал…
— А остальные? Или ты думаешь, что никто пропавшего не хватится?
— Прав Войко, — поддержал парня Искрен. — Язык нам нужен, и брать его надо так, чтобы не хватились, а если и хватились, то деваться больше некуда было бы.
— Это как?
— Случай нужен. Нечего просто так по горам скакать, ждать случай надо. Что скажешь, десятник?
— А не станется так, что упустим время?
— Не думаю. Они, вишь, как вольготно расположились? Явно не завтра в поход выступят, ждут чего-то…
— Ладно, — нехотя проронил десятник. — Пока задержимся и понаблюдаем. Ежели с пустыми руками в Хоронь прибежим, могут и не поверить на слово.
— Так, а я о чём говорю! — вскинулся Войко.
— Ну, раз ты такой разумный, то первый караул на тебе и на Ахмыле.
Ночью с площадки разглядеть ничего бы не смог даже самый зоркий из порубежников. Удалось разве что увидеть, что возле чародейских шатров, развели костры. Сами же разведчики такой роскоши себе позволить не могли, так что выставили дозор, поужинали всухомятку и легли спать.
Цветаве досталось караулить от полуночи два часа, вместе с новичком по прозвищу Крив. Кривым [1]в полном смысле парень не был, но левое веко его рассекал давний шрам, заставлявший постоянно щуриться, оттого и прозвали. Он на прозвище не злился и вообще незлобив был, зато следы читал неплохо, поэтому в десяток и взяли.