Безымянные боги
Шрифт:
Поначалу дело шло туго, но после того как Ждан отвесил несколько пинков, от которых отроки покатились по пыли, прыти у новобранцев несколько прибавилось, к тому же, во избежание командирского пинка, некоторые отроки начали обгонять Богшу, а он этого стерпеть не мог, как и допустить, чтобы его пинали в присутствии остальных, так что скоро десяток уже бодро наворачивал круги вокруг казарм. Впрочем, бодрость продлилась не так долго, как хотелось бы. Первым рухнул на землю полноватый коротконогий отрок, остальные было побежали мимо, но Ждан схватил двоих ближайших за шиворот, отвесил ещё пару пинков и заставил тащить товарища. Вскоре
— Отбой! — наконец, скомандовал Ждан, который даже не запыхался, и десяток послушно повалился на траву.
Глядя на тяжело дышащих, красных, ставших ещё злее подростков, Ждан подумал, что ещё намучается с ними. Наверняка ведь будут мстить, а ему эту злость да обиду нужно в правильную сторону направить.
— Молодцы, — похвалил отроков Ждан. — Теперь вы воздухом надышались и можете приветствовать, и командира, и друг друга безо всякого труда. Поднялись!
Десяток кряхтя и, охая, поднялся на ноги и замер со страдальческими лицами.
— Здорово, отроки!
— И, вам здравия, господин десятник! — нестройно отозвался строй.
— Не слышу!
— И вам! Здравия! Господин! Десятник!
— Ай, молодцы! А теперь с левой ноги! К колодам, марш!
Конечно, строевого шага не вышло, но худо-бедно дошагали до измочаленных колод, на которых удары мечом тренировали. Ждан показал, как бить прямо сверху вниз, так чтобы потяг был, после удара. Пусть такой удар и не самый хитрый, зато силы в нём хватает.
Отроки разобрали тяжеленные тренировочные мечи и принялись рубить колоды, хрипло выдыхая на каждом ударе и ругаясь сквозь зубы. Ждан подходил к каждому, поправлял, подсказывал, как бить так, чтобы меньше уставать, но всё равно к концу занятий воинство выдохлось настолько, что едва стояло на ногах. Ждан отправил их отдыхать, заранее предупредив, что тех, кто не явится на занятие к волхву Радиму, а также явится на занятия в грязной одёже, завтра ждёт дополнительная порция бега. Отроки угрюмо промолчали, но на занятие пришли все, и переоделись тоже. Это новоиспечённого десятника обрадовало, но расслабляться или гордиться собой он и не подумал.
Единственное, что действительно порадовало — когда снова столкнулся с Военегом, тот и слова не сказал, только кивнул мрачно. Значит, сегодня всё правильно сделал.
— Ну, как отроки? — Спросила Сияна, когда он доплёлся до дома.
— Остолопы, — только и ответил Ждан.
— Все?
— Абсолютно. Пока не пнёшь, ничего не соображают.
— Тогда ты с ними быстро общий язык найдёшь, — заявила вдова, ставя перед ним миску с кашей.
— Почему это? — спросил с набитым ртом Ждан, но в ответ Сияна только гадко ухмыльнулась.
— Злая ты, — покачал головой он. — Вот, верно говорят, что все бабы — ведьмы…
— Так ты поаккуратнее, — а то превращу тебя в лягушку и дожидайся потом, пока тебя какая-нибудь красавица поцелует.
Продолжать спор было бесполезно, поэтому Ждан решил сменить тему.
— Скажи, — он помедлил немного, решая продолжать, или нет. — Ты домового видела когда-нибудь?
—
— Ну, домового. Маленький такой, в рубахе, сапожках…
— Да уж, десятник. Видно, сильно тебя загоняли твои отроки, — вздохнула вдова.
— Это не отроки… — начал было Ждан, но вовремя спохватился. — Ладно, это от усталости. Наверное, мыши скреблись ночью. Ты бы хоть кошку завела.
— Толку от неё, только шерсть повсюду, да сметану будет воровать.
Дальше разговор не заладился. Ждан дождался, когда Сияна ляжет спать, а потом тихонько, чтобы её не разбудить, налил в миску молока, отломил здоровенную горбушку от каравая и уложил перед печкой.
Ждать пришлось долго, он даже чуть не уснул, но ближе к полуночи из-под печки, подозрительно озираясь, выбрался давнишний домовой, подкрался к миске, потянул носом, а потом решительно взялся за горбушку, которая была едва ил меньше его самого.
— Хозяин-батюшка, не гневись… — осторожно подал голос Ждан, когда домовой одолел уже больше половины горбушки.
Тот подпрыгнул, на месте будто в зад ему раскалённое шило вогнали, и снова исчез под печкой. Ждан поднялся с лавки, встал на четвереньки и заглянул под печь. Там было темно и пусто.
— Не гневись и не страшись, хозяин-домовик, — тихо повторил Ждан. — Не сделаю тебе худа, только помощи попрошу.
Но сколько он ни ждал, никто так и не появился. Пришлось ложиться спать, а наутро обнаружилось, что и огрызок хлеба, и молоко из миски пропали.
Ждан посчитал это за хороший знак.
***
Следующий день, хоть и выдался суетным — пришлось разнимать драку между отроками, потом гонять их до седьмого пота, чтобы дурь хоть немного выветрилась. Подчинённые хоть и скалились, но вели себя покладисто. Ждан про себя отметил. Что в ближайшие пару деньков точно стоит ждать какой-нибудь подлости.
После полудня, всех командиров собрал сотник и объявил, чтобы готовились через седмицу к общим манёврам в поле. Ждан представил своих подопечных в общем строю, и его даже пот пробил от ужаса. Решил, что до самых манёвров будет гонять отроков по действиям в строю, чтобы хоть не стыдно было.
Строевой подготовкой и занялись после обеда — вооружил отроков щитами, учебными копьями без стальных наконечников, чтобы, не дай боги, друг друга не закололи и до самого заката, десяток шагал, маневрировал, отступал, оборонялся. Точнее, должен был это всё делать, но получалось строго противоположное. Отроки налетали друг на друга, роняли копья, грызлись, как дворняги в подворотне. В итоге все устали, вымотались, а толку было чуть. Но Ждан сдаваться не собирался.
После ужина он велел отдыхать, потом подозвал Богшу, которого определил старшим в своё отсутствие и наказал следить, чтобы никто не вздумал шататься где попало. Тот в ответ только хмуро кивнул.
Домой Ждан не пошёл, а направился к детинцу, где проживала стража внешней стены. Раз уж решил отыскать Лана с Томицей, так нечего откладывать.
Лана он не нашёл, зато Томица обнаружился в приземистой казарме, был совершенно свободен и на предложение Ждана сходить в кабак откликнулся с великой охотой.
Кабаков в посаде было целых два. Один на постоялом дворе, дорогой, там обычно сидели купцы, заезжие гости, сотники, а иногда и сам воевода, а второй возле торгового пятака, где собирался люд попроще. Туда и направились.