Безымянные боги
Шрифт:
Твёрд дрожащими руками поднял с пола посох, который, оказывается, уронил, и огляделся. Двое жрецов перестали корчится, от их тел поднимался сизый дымок. Знакомая картина, «татуировка» Пустоты перемалывала в труху неудачливых слуг. Остальные трое вяло шевелились, похоже, успев как-то уберечься. Твёрд, используя посох будто обычную дубину, оглушил всех троих и бросился к замершему у подножия трона государю. Упал на колени, приложил палец к шейной жилке и выдохнул облегчённо. Жив! Похоже, метку Пустоты нанесли не так давно, так что она не успела ещё пронизать всё тело и душу Чеслава, но истекающие гноем язвы на руках и ногах выглядели пугающе.
—
От чар волхва кровотечение чуть унялось, Твёрд торопливо поднялся и на всё ещё подгибающихся ногах заковылял к алтарю, возвышавшемуся справа от трона.
Рассматривать золотую чеканку времени не было, и всё же он задержался, взглянув на искусно выполненные изображения…, Пожалуй, никто не мог бы точно сказать, каких существ изобразил мастер. Они напоминали птиц, но крылья их были покрыты чешуёй, а клювы полны зубов, возможно, это были ящеры, подобные тем, что водятся в далёких жарких джунглях чёрных земель, но изгибы их тел и захваченные неизвестным художником движения больше напоминали стремительные движения хищных рыб. Изображения неизвестных тварей покрывали весь алтарь, они то ли летели, то ли стремительно плыли в океане золота, попутно сталкиваясь в жестоких схватках, сплетаясь в клубки, обращаясь письменами, коих никто уже не мог прочесть. Искусство, с которым был выполнен алтарь поражало, но всё же чувствовалось в нём что-то настолько чужое, что в душе начинала ворочаться смутная тревога, будто алтарь кто-то проклял. Однако, когда Твёрд попытался найти в алтаре следы волшбы, ему ничего не удалось. Не было ничего, кроме золота и ценного дерева. С трудом оторвавшись от созерцания чуждой пугающей красоты, волхв подошёл к стене за алтарём и почти сразу нашёл треугольный камень. Стоило слегка надавить, как скрытая кнопка ушла в стену и чуть в стороне открылся тёмный проход.
Медлить волхв не стал — подхватив под мышки так и не пришедшего в себя Государя, он, кряхтя от натуги затащил его в тёмный коридор и потянул вниз металлический рычаг, закрывавший дверь. Когда между дверью и стеной осталась лишь узкая щель, Твёрд успел заметить, что в зал вбегают фигуры в чёрных одеждах, но было уже поздно. Рычаг он заклинил предусмотрительно прихваченной стойкой от жаровни. Конечно, это не задержит преследователей надолго, но в его положении каждое мгновение на счету.
А в том, что их будут преследовать, у Твёрда сомнений не было.
[1] Обсидиан
Глава 13
Государь очнулся, когда они почти добрались до выхода. Застонал, пошевелился и вскрикнул от боли в израненном теле.
— Где я? — слабым голосом спросил он. — Кто ты такой?
— Молчи, Государь, — откликнулся Твёрд. — Береги силы.
— Твёрд? — удивился Чеслав. — Ты откуда здесь? Где мы?
Твёрд воздохнул и решил немного передохнуть, осторожно опустил Государя на земляной пол, но тот снова вскрикнул от боли.
— Что со мной стряслось? — разглядывая язвы, спросил Чеслав.
— Измена в твоих палатах, Государь, — опускаясь рядом с правителем,
— Измена?
Волхв только молча кивнул в ответ.
— Кто? — севшим голосом спросил Чеслав.
— Советник твой, Завид, с прихвостнями, а за ним, почитай, все бояре.
Чеслав, прикрыв глаза, откинулся к стене.
— Ничего не помню, — произнёс он, наконец. — Последнее, что в памяти осталось — как Завид меня уговаривал чёрных жрецов принять, которых я взашей из детинца выгнал. Ласково уговаривал, да вина иноземного подливал.
— Видно, отравленным вино было, — откликнулся Твёрд. — Они, пока ты в беспамятстве был, на тело твоё знаки нанесли, да что-то то ли напутали, то ли не уразумели…
— Выходит, ты меня из лап изменщиков вырвал? — перебил волхва Государь.
— Если бы, — грустно ухмыльнулся тот. — Мы с тобой, Государь, теперь оба погорельцы и спаслись лишь милостью божьей.
— Не понимаю, — нахмурился Чеслав. — Говори яснее.
— Волховская сила против этих чёрных тварей не действует, как и свет самосветных камней. Я едва сам с жизнью не расстался, да, когда смерть уже едва за горло не схватила, припомнил богопротивное заклятие, что в запретной книге читал. ИХ книге. Они, видно не ожидали, что кто-то кроме их самих может подобное знать, вот и не успели защититься.
— Заклятие?
— Они с Пустотой знаются. Поклоняются ей, требы приносят и богам, что Пустоту эту плодят без устали. А я к ним ещё больше Пустоты призвал, вот она их и пожрала. А тебя только покусала, не успел ты ею пропитаться до самых костей, хоть и торопились тебя обратить. В этот раз повезло нам, но в следующий… ничего нам не спустят больше.
Чеслав слушал, уперев взгляд в пол и когда волхв закончил, спросил:
— Выходит, это Чернояра козни?
— Нет, Государь. Это Чернояр у них на посылках служит, и Тьма перед ними в угол забивается, будто кошка нашкодившая.
— А чего же они тогда не сметут одним махом наши крепости да своих богов не принесут?
— Их мало и, как ты видишь, сильны они, но не всесильны. Я знаю только о двух храмах, и оба так далеко от наших границ, что не так-то просто им всех завоевать. Это ведь и через Яжье пройти надо, и через болотных царей, и через степи гиблые. Упыри, да другая нечисть, там целыми армиями гибнут, а жрецам рисковать нельзя. Вот и пробуют они хитростью да посулами власть захватить, чтобы множилась их скверна под благим знаменем.
— Но теперь ничего у них не выйдет. Раз я жив, значит, предателям головы отсечём…
— Завид говорил, что большая часть твоих чародеев и бояр новую веру приняла и жрецам в верности поклялась.
— А если…
— Государь, — стараясь говорить мягче, прервал его Твёрд, — я не всех жрецов убить смог, а значит, погоня за нами будет. Некогда речи вести, уж не гневись.
Чеслав только кивнул хмуро и, застонав, поднялся.