Безымянные боги
Шрифт:
Когда с убитых сняли одежду, многих просто вывернуло от омерзения. Жрецы не походили на людей, скорее на иссушенных полуптиц-полуящериц с синюшной кожей, костистыми конечностями, массивными головами и телами, сплошь покрытыми тёмной вязью непонятных татуировок. Как только тела хозяев остыли, татуировки дрогнули, расплылись, заструились ручейками тьмы, в несколько мгновений, перемолов плоть и кости в пыль. Сама же тьма, будто вода впиталась в землю, только трава пожухла на месте рассыпавшихся мертвецов.
Ворона жуткое исчезновение тел не смутило, он был занят раненными, которые не говорили на языке Великосветья, а лишь гортанно переговаривались. Но старый волхв узнал этот язык, на похожем наречии говорят народы, что живут на островах южных морей. Он попробовал поговорить на этом языке с пленными, это перепугало их до полусмерти, видно не ожидали,
Оказалось, что Чернояр, с его служением Тьме, крепостями и легионами тварей лишь прикрывает служителей Безымянных богов от чужих глаз. Прикрывает не из страха, но из почтения, как верный слуга, преклонившийся перед безмерной силой владык. Храмы же статуи и народ жрецов живёт здесь, в Гнилых горах уже сотни сотен лет, с тех пор как у Безымянных богов ещё были имена, тогда они ещё не вступили в войну со Светлыми богами, которые изгнали их прочь, в недра земли и глубины морские. В те времена коим нет исчисления, которые стёрты даже из самых подробных летописей, Безымянные боги царили везде, разрывая, поглощая, пожирая всё, что попадалось на их пути. Они сеяли Пустоту щедрыми руками, они пожинали ничто, стирали грани между ужасом, вырывавшимся из их глоток и чрев, и всем остальным миром, обречённым ими на Погибель. Но они проиграли битву со Светлыми богами, сумевшими взрасти и окрепнуть вдали от алчных глаз властелинов. Эти новые боги заперли прежних владык в тверди земной, несокрушимой и вечной, но голод Безымянных богов был так силён, что они начали пожирать и несокрушимую твердь. Они нашли в самой глубине земной спящую там Тьму и изгнали её прочь. Она не может вернуться обратно и бродит под солнцем, метя всех, до кого дотягивается, хоронится в пещерах и ущельях, ждёт ночи, чтобы обрести хоть толику былой силы и дрожит перед изгнавшими её исполинами, служит им надёжным укрытием. А Безымянные боги сотни сотен лет точат несокрушимую твердь земли, роют в ней норы из конца в конец, и когда-нибудь пустоты станет так много, что весь мир рухнет в эту пропасть и Светлые боги не смогут его спасти. Тогда вновь взойдут на трон древние властелины и уже некому будет их остановить. Жрецы же забились в самые глухие уголки белого света, и все эти годы служат ушедшим властелинам, приносят им жертвы для того, чтобы, когда рухнет в пропасть мир, они смогли обрести достойное место у ног своих господ.
Всё это рассказали жрецы, но понял их только старый Ворон, и потому никто ничего не сказал, когда он двумя движениями перерезал говорившим глотки и молча наблюдал, как рассыпаются их тела серым тленом. Никто ничего не знал языка странных созданий, но все почувствовали дух беды. Нужно было уходить из Гнилых гор, пока не хватились пропавших тварей, пока не пустили по их следу орды нечисти.
Книги они нашли в мешке одного из убитых. Сначала Ворон хотел сжечь поганые письмена, но вовремя одумался и мешок понёс сам, хоть ему и предлагали помощь. И только когда они выбрались из гор, потеряв в беспощадных боях ещё восьмерых, он рассказал Твёрду всё, что услышал, и объяснил, что за книги всё это время тащил на себе. Письмена в них были диковинными, Твёрд таких не видел никогда, хоть и знал десяток языков, да ещё столько же мог распознать. Ворон же узнал угловатую вязь, которой были испещрены страницы, сработанные, как он понял, из человеческой кожи. Тот же язык южных островов, почти забытый во всём остальном мире. Там на одном из тысяч клочков суши, по словам жрецов, стоит главный храм Безымянных богов, по сравнению с которым, виденный ими покажется гнилой деревенской хатой. И сотни тысяч рабов со всего света там роют огромный котлован, стремясь помочь древним владыкам вырваться из плена.
Только позже стало понятно, что им крупно повезло, когда они напали на жрецов — те просто не успели ничего сообразить, видно, вообще не ожидали нападения в самом сердце собственных владений. От книг веяло злом, таким древним, что сердце сжималось при одном взгляде на них. Однако старый волхв не стал слушать сердце и углубился в изучение невиданных давным-давно изничтоженных во всём остальном мире знаний. Читал сам и заставлял читать Твёрда, хоть того от одного взгляда на чудовищные фолианты охватывало чувство омерзения.
Волхвы многое умеют — призывать дождь и разгонять тучи, чтобы урожай не сгнил, укреплять заклятьями оружие и доспех, чтобы не тупились, не ржавели, чтобы отвести стрелу или сделать воина менее заметным, могут врачевать раны и исцелять хвори. Без умения убивать не сохранить жизнь, поэтому каждый волхв сумеет
Твёрду не раз попадали в руки книги служителей Тьмы, чёрные гримуары некромантов —«пастухов стерви», свитки заклинателей демонов, узелковые записи упырьих шаманов, но никогда он не чувствовал такого омерзения, как при чтении древних книг Безымянных богов. Сначала ворон помогал ему разобраться в каракулях иноземного языка, но позже он уже сам, внутренне содрогаясь, преодолевая искушение сжечь эту погань, листал страницу за страницей, познавая чуждое колдовство. В книгах говорилось о многом: как подчинить себе душу человека, чтобы он об этом и не знал, как вселиться в тело врага, если он пытается тебя убить, как из кусков плоти и неизвестных снадобий создавать чудовищ, способных пожрать целые армии, как подчинить себе любого слугу тьмы. Говорилось так и том, как вступать в связь с безымянными богами, чтобы познать их мудрость или вселить их дыхание в женское чрево, порождая самых отвратительных тварей, схожих с человеком внешне и наполненных внутри Пустотой, как прорывать ткань иных миров, впуская иномирных демонов, и как самому путешествовать по неведомым дорогам иномирья. И эти страшные знания Ворон заставил Твёрда заучить чуть ли не наизусть, правда, пользоваться прочитанным они почти не могли — без чёрных «татуировок», связывающих владельца с Пустотой подобные чары отнимали слишком много сил. Твёрд однажды, после попытки сотворить самое простое заклинание лишился способностей на две седмицы. Он много раз предлагал Ворону уничтожить книги и просто забыть всё, продолжив просто дальше искать средство оживления самосветных камней, но тот был непреклонен, повторяя, что нужно не просто знать о враге, но понять, как он действует, как думает, чего желает и чего боится. А узнать это всё можно было, только изучив то, что изучали последователи Безымянных богов.
Почти год они изучали чуждую волшбу, не обращая внимания на косых и тревожные взгляды воинов, пресекая ропот и не прекращая ни на день поисков. Ворон с каждым днём, с каждой прочитанной страницей становился всё мрачнее, всё больше замыкался в себе и Твёрд всё чаще обнаруживал, что его старый наставник бормочет что-то невразумительное, будто общается с кем-то незримым, но у волхва всегда находились силы вернуться к общению с учеником, к поискам и движению к главной цели. Твёрд так думал до того самого утра, когда обнаружил, что старый волхв бесследно исчез, забрав все манускрипты. Всё, что он оставил, письмо-наказ Твёрду, в котором заклинал того не забывать прочитанного, узнавать, как можно больше о Безымянных богах и их последователях, думать, как спасти Светлую землю, от открывшейся напасти и никому не рассказывать о том, что видел, слышал и прочитал за последний год.
Что произошло со стариком Твёрд так и не узнал. Может быть, он гораздо лучше понимая написанное, оказался соблазнён могуществом невиданных божеств, может быть, сошёл с ума от ужаса или решил в одиночку вступить в бой с богомерзкими созданиями, свившими гнездо в этом мире. В одном не было сомнений — даже у такого умелого и мудрого волхва как Ворон, нет ни одного шанса победить ни Чернояра, ни его хозяев.
Твёрд тогда мысленно похоронил учителя и по сей день корил себя за то, что не хватило у него духа сжечь богомерзкие книги. Может быть, тогда и остался жив Ворон. Но наказа он не забыл и не только сам, но и с воинов взял клятву молчать, и те пятеро, что с ним вернулись, служили верно и молчали крепко. Одним из этих воинов был Велимир.
Позже, размышляя над тем, что говорил Ворон, Твёрд понял, насколько был прав старик и с ужасом осознал, что уже может быть поздно что-то исправлять. Порождения Беымянных богов — пустые люди не несли в себе Тьмы, как обычные упыри или мертвяки с волкодлаками. И если зловонную Тьму самосветные камни жгли без жалости, то Пустота могла проникнуть за границы Великосветья без всякого труда, будто раскалённый нож сквозь кусок сала. Это могло означать, что соглядатаи чёрных жрецов УЖЕ шастают по Светлой земле, сговаривая, соблазняя людей, суля им великие блага, кои несёт Пустота.