Безымянные боги
Шрифт:
— А ежели не удастся Государя спасти?
На этот раз Радислав не отвечал долго, будто боролся с кем-то внутри себя, но всё-таки нашёл силы вымолвить:
— Тогда сам знаешь, что делать. Светлая земля превыше нас, смертных.
Посмурневший волхв только кивнул в ответ и уточнил:
— Сколько выходов из подземелья?
— Всего три — этот, ещё один, справа от главного коридора, в личные палаты Государя ведёт и последний, еще не доделанный к гавани тянется от главного зала. Там проход, за алтарём, на треугольный камень нажмёшь и откроется.
—
[1] Божедурье – природный дурак
[2] Растопча – разиня, олух
[3] Телеух– олух, глупый
Глава 12
Поначалу коридор почти не изменился — та же каменная кладка, укреплённая подпорками, те же факелы и жаровни вдоль стен, разве что воздух стал более сырым, да по кладке кое-где сочилась влага.
На двоих послушников-привратников замотанных до самой макушки во всё чёрное Твёрд даже не посмотрел, сразу двинулся дальше, на ходу пытаясь осмыслить услышанное и придумать, что делать дальше. Он давно уже не был безрассудным отроком, который мнит себя героем и чётко осознавал, что выпускать его из этого сырого подземелья никто не собирается. Воеводе позволили всё рассказать лишь по той причине, что это уже ничего не меняло, но волхв из Вежи всё же был ему благодарен за то, что удалось отправить обратно Некраса и Велимира. Люди они верные и пошли бы за ним до самого конца, но смерти их Твёрду ни к чему. Больше пользы принесут живыми, а там, сохрани светлые боги, ещё свидится с ними.
То, что рассказал Радислав, огорчило волхва сверх всякой меры, но не огорошило, не подкосило и земли из-под ног не выбило. Главное — он узнал, с кем предстоит столкнуться, и пусть знание это наполнило душу глухой тоской, но рано ещё говорить о том, чтобы так просто сдаваться.
О безымянных богах он услышал не в первый, и даже не во второй раз.
Пятнадцать лет минуло с тех пор, как он вместе со своим учителем, Вороном, ушёл на поиски спасения от тварей, меченных Тьмой.
Пятнадцать лет… столько молчат все, кто был с ним, о том, что увидели там, пройдя через гиблые степи и испоганенные леса, пробираясь тропами Гнилых гор и забредя далеко за заклятые северные границы обитаемого мира.
Пусть дружинники на стенах Вежи и Хорони верят, что упыри да волкодлаки самая опасная нечисть на всём свете. Пусть защитники крепостей Поморья и Берегини успокаивают себя тем, что одни лишь пираты из далёких земель решаются заходить в свет самосветных камней, но сам волхв твёрдо знал, что и Тьма, и порождённые ей твари, лишь тонкий занавес, которым прикрылся настоящий ужас. И зовётся он — Безымянные боги. Вечно голодные, ненасытные, безразлично готовые пожрать всё, что попадётся им под руку. Настолько ужасные, что чародеи древности сделали всё возможное, чтобы стереть любое упоминание о них. Любую память, сказку или слух, без жалости выжигали, если в них был хотя бы намёк на безымянных богов, медленно, но неуклонно пожирающих мир, неустанно роющих в земной тверди норы, подтачивающих само основание земной тверди, множащих Пустоту.
Пустоту, которая гораздо страшнее Тьмы.
Впервые они встретили храмы Безымянных богов в самом сердце Гнилых гор, куда проникли в поисках утерянного в незапамятные времена племени великанов-асилков. Оказалось, что целый светлый народ асилков томится в заточении у
Но рабство асилков было не единственным открытием волхвов. В самом сердце гор, куда они пробрались с превеликим трудом, кроме крепостей, высились гигантские храмы, каких ни один из ныне живущих людей не видел. Невозможно представить себе мастера, который способен был бы сотворить нечто подобное с камнем. Храмы словно бы парили, стремя грациозные угольно-чёрные шпили в небо, но вместе с тем, в них чувствовалась непонятная чуждость, угроза всему, что живёт ныне под солнцем и чего касается длань Светлых богов. Чем дольше волхвы и воины смотрели на сооружения, тем больший ужас охватывал их сердца, будто холодные змеи вползали в самое сердце, стремясь поглотить их души.
Они видели толпы нечисти, исторгнутые из гигантских стрельчатых врат, сотни крылатых демонов кружили вокруг шпилей, вереницы замотанных с ног до головы в чёрные одежды жрецов брели внутрь, волоча за собой целые стада чёрных как смоль баранов, красноглазых коз, ревущих от ужаса быков, обречённых на заклание.
Однако самыми ужасными были не сами постройки, а окружавшие их статуи, такие же огромные, высеченные из того же сверкающего чёрного камня, больше всего походящего на вулканическое стекло. Жирные лоснящиеся тела покоились на гранитных основаниях, множество рук сплетались так, что образовывали уродливые дырявые крылья, едва ли способные поднять массивных хозяев хоть на ноготь, жуткие головы, смесь оскаленных пастей, тонких человеческих черт и отвратительных то ли щупалец, то ли облепивших лица змей. Они возвышались над колыхающимися толпами нечисти, над жрецами, над всеми Гнилыми горами, сея вокруг себя невероятный дух ярости и злобы, такой сильный, что даже Тьма трусливо отступала, забивалась куда подальше, бежала от гневного взгляда заплывших складками глазок.
В какой-то момент, ошарашенным, почти оглохшим от непрестанного воя нечисти волхвам показалось, что статуи дышат, но приглядевшись, Твёрд понял, что такое впечатление создаёт постоянно сочащаяся будто бы из самого камня слизь, которую жрецы собирали в огромные чаши и уносили куда-то в тёмные недра главного храма. Гранитные основания оказались сплошь залиты кровью жертвенных животных и людей. Даже до скалы, где засели волхвы и воины, ветерок доносил сладкое зловоние мертвечины. Чёрные жрецы убивали почти без перерыва, оставалось только удивляться, откуда они берут столько скота. Позже Ворон предположил, что они пришли в особый день, когда жертвоприношения не прекращаются с утра до ночи и с ночи до утра. Кроме этого, Твёрд заметил, что в момент убийства жертвы, слизь начинала обильнее сочиться из камня.
В тот день двое воинов сошли с ума от ужаса и, прежде чем их успели остановить, кинулись в пропасть. Остальные выглядели немногим лучше, но Ворон не зря был старейшим из волхвов, он сумел не только вразумить ратников, но и задумать то, от чего у самого Твёрда волосы едва дыбом не встали.
Жрецы прибывали в долину с храмами по горным дорогам. Шли небольшими группами, уже в самой долине объединялись и направлялись к храму и своим мерзким божествам. Одну из таких группок и решил перехватить Ворон, устроив засаду среди скал. Всё произошло очень быстро, никто ничего не успел понять — лучники ударили залпом по жрецам, остальные выскочили из укрытия, когда тела повалились на землю, подхватили и оттащили в сторону десяток тощих тел, ещё двоих, только раненных оттащили в другую сторону, собрали вмиг стрелы, жреческие пожитки, замели следы на дороге и снова скрылись в горах.