Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
И тут Васильков, к своему удивлению, увидел совсем другого Ивана. Преобразившись и словно вернувшись на пару лет назад, в военное лихолетье, тот задержался возле начальника охраны и жестким тоном приказал:
— Никому не звонить и о нашем появлении не сообщать до особого распоряжения. Вы меня поняли?
— Понял, — окончательно растерялся начальник охраны.
Спустя минуту группа уже шествовала по заводской территории к местной типографии. Офицеры НКВД остались на проходной, а к сотрудникам оперативно-следственной группы присоединился один
Типография размещалась в отдельно стоящем одноэтажном здании из красного кирпича. Единственный вход в нее располагался со стороны главной асфальтовой аллеи, где «ночевал» приписанный к печатникам небольшой трофейный трактор с прицепом-тележкой. Этот агрегат подвозил в типографию тяжелые бумажные рулоны и развозил по цехам тиражи готовой полиграфической продукции.
На окнах здания были смонтированы толстые надежные решетки. Крыльцо освещалось электрической лампочкой.
Проверив пломбы, охранник похрустел в замке ключом и, распахнув дверь, пропустил оперативников вперед. Спустя минуту внутри типографии поочередно вспыхнули и другие электрические лампочки. Начался обыск.
Оборудование заводской типографии было старым и по своему оснащению весьма скромным. Такие печатные организации имелись едва ли не в каждом районе Московской области, а также в политотделах воинских соединений. В главном и самом большом по размеру цехе стояли верстаки, похожий на механический пресс типографский станок, мощный резак, еще какие-то механизмы. В соседнем помещении днем трудились наборщики, между двух рабочих мест возле окна стояла огромная строкоотливная наборная машина с потертым клеймом «Ленинград 1932 год». В третьей комнатушке обитали редакторы с корректорами, там, кроме столов и стульев, имелся высокий шкаф и пара школьных плакатов на стенах с выдержками из правил русского языка.
Рядом с главным входом был обустроен склад с рулонами бумаги и длинным столом для готовой продукции. Повсюду, даже в коридорах, громоздились похожие друг на друга деревянные шкафы, этажерки и стеллажи с образцами, трафаретами, макетами и отпечатками…
Старцева интересовал кабинет руководителя. Разослав подчиненных по комнатам, он быстро отыскал запертую на замок дверь.
— Ключ имеется? — спросил он у охранника.
— Нет. Нам сдают на хранение ключ от общего входа. Других у нас нет.
— Ломай.
В глазах охранника мелькнуло непонимание.
— Ломай, я сказал! — повысил голос Старцев.
— Понял, — отходя назад для разбега, проговорил мужик в бушлате.
Около получаса из всех помещений типографии доносились подозрительные звуки: шелест бумаг, стук, шаги, обрывки разговоров и грохот перемещаемой мебели. Местному охраннику Старцев приказал находиться у входа в здание, сам же с Васильковым пристально изучал кабинет Ершова-младшего.
Попав
Александр по совету друга ничего не трогал, а просто ходил следом и наблюдал. Иван со знанием дела осматривал небольшое пространство и с каждой минутой становился все мрачнее.
— В печатном цехе пусто, — заглянул в приоткрытую дверь Ефим Баранец.
Спустя несколько минут последовал доклад Горшени:
— В складском помещении ничего подозрительного.
— У наборщиков чисто, — появился в кабинете Егоров. — Я пересчитал даже мешочки с литерами — с данными учетных документов все сходится.
Задержавшись, Василий с интересом осмотрелся.
— А неплохо устроилось руководство типографии, — резюмировал он, заглянув в тумбочку.
— Полный набор, — скривился Старцев. — Водочка, коньячок, дорогое марочное вино.
— Он что же, заводской газетенкой на рынке торгует? Откуда средства на антикварную мебель? А на дорогой алкоголь?
В стилизованной под круглый столик тумбочке и впрямь обнаружился приличный ассортимент выпивки. Помимо бутылок здесь были рюмка с фужером, пара шоколадок и стопка банок консервированной рыбы.
— Похоже, Борис Евгеньевич любит пригубить рюмочку-другую, — усмехнулся Егоров.
— Причем в одиночестве, — согласился Старцев. — Второму человеку здесь и разместиться-то негде. Ни стула, ни кресла.
— Да и посуды для гостей не предусмотрено, — добавил Васильков.
— Точно.
Иван успел дважды внимательно осмотреть содержимое тумбочки, шкафа и ящиков письменного стола. В тумбочке, кроме алкоголя, закуски и посуды, не было ничего. Левая половинка шкафа, состоящая из четырех полок, была забита отчетной бухгалтерской документацией. В высокой правой половинке висели плащ на фланелевой подкладке, фетровая шляпа и зонт; внизу на расстеленной газетке стояли почти новые калоши.
В тумбах письменного стола также ничего интересного не обнаружилось. Бумаги, канцелярские принадлежности, перочинный нож, пара ключей, увеличительное стекло, некоторые личные вещи: носовой платок, блокнот и прочая мелочь.
Еще разок проверив шкаф, Старцев ощупал деревянные стенки, отодвинул его и заглянул за тыльную плоскость. Ничего — пыль, паутина, мелкий мусор.
Тогда он переключился на стол: вынул из тумб ящики, хорошенько осмотрел и обстучал их изнутри. После и вовсе прислонил к стенке свою трость, залез под столешницу, включил электрический фонарик, который постоянно носил с собой в кармане.