Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Ветки сомкнулись за спиной, вокруг потемнело. Он прошел несколько метров, ноги стали вязнуть в буреломе. Выбрался на твердую почву, замер. В этом лесу кто-то был, и он не спешил подавать голос! Какое-то досадное беспокойство, чувство опасности… «А вдруг она права? — мелькнула мысль. — И это тот самый кровавый маньяк? А почему он охотится за взрослой женщиной, можно выяснить позднее. Что мешает его взять? — Глаза сканировали окружающую местность. — Почему листва не облетает? Звук слегка правее — явно металлический…» Он двинулся на шум, перепрыгнул через поваленное дерево. И вдруг земля разверзлась под ногами! Лопнули гнилые доски, на которых был навален дерн. В приступе паники он отшатнулся — но поздно, уже провалился. Он падал, нецензурно выражаясь в полный голос, ему на голову валились доски и жердины. По счастью,
— Эй, не стреляй, это я… ты в порядке? Что случилось?
Как это мило — плавно и естественно перешли на «ты».
— Уходи, зачем пришла? Дуй к машине…
— Не знаю… — ужасно нервничая, она кусала губы. — Ты так матерился, когда падал… Ты всегда так материшься?
— Нет, — он проглотил смешинку. — Только в тех случаях, когда попадаю в волчью яму…
— Руку давай, помогу вылезти…
— Издеваешься? — смешинка все же вырвалась. — Я вдвое тебя тяжелее, это ничего? Вмиг окажемся в одной яме… Слушай, смотри по сторонам, он здесь?
Рита отпрянула, завертелась. Глаза вдруг испуганно забегали, челюсть отвисла.
— Черт, он, кажется, здесь, за деревьями…
— Держи, — он кинул ей «ПМ». Рита машинально поймала пистолет, уставилась как на живого тарантула. — Умеешь пользоваться?
— Да, умею… в теории…
— Поверни флажок предохранителя и передерни затвор. Если полезет — стреляй…
Девушка оказалась не тормоз, стала быстро выполнять инструкции. Вытянула перед собой пистолет, ее глаза бегали по сторонам. Внезапно дернулась, развернулась в прыжке на сто восемьдесят градусов. Правильно, а вдруг враг с тыла зайдет? До их пор не покидало ощущение чего-то гротескного, комичного. Но поджилки дрожали самым натуральным образом.
— Видишь его?
— Нет, он спрятался… Эй, не подходи! — на всякий случай крикнула Рита. — Буду стрелять! Слушай, а что мне делать, если он выбежит? — прошептала она, облизывая губы. — Я не могу стрелять в человека…
— Ты уж постарайся.
— Нет, я правда не могу… Выстрелю в воздух — а вдруг не подействует?
— Маргарита Павловна, кончайте нести вздор! — Туманов разозлился. — Он убьет вас, убьет меня, но это ничего, главное, что вы не можете стрелять в человека… Стреляйте по ногам, если такая чувствительная, стреляйте в плечо…
— Хорошо, я поняла… — кажется, она и вправду поняла. Заняла круговую оборону, пистолет держала уже уверенно, закусила губу.
Михаил перевел дыхание, сосредоточился. Выбрал сравнительно целую жердину, пристроил наверху — концами на твердой почве. Стал подтягиваться, забросил предплечья. Знал, чем может закончиться, сгруппировался. Жердина переломилась, упал, но без неприятных последствий. Другого подходящего материала не нашлось, одни обломки. Задачка оказалась сложнее, чем думалось. Приставил огрызок доски к земляной стене, попробовал вскарабкаться — с тем же успехом. Краем доски проделал углубление в стене — чтобы вошел носок ботинка. Полуметром выше — еще одно. Техническое мышление все-таки работало. Вставил ногу в выемку, резким движением оттолкнулся, подпрыгнув вверх, вцепился в дерн на краю ямы. Сунул вторую ногу в верхнее отверстие, снова оттолкнулся — и покатился по земле, но затормозил, уперевшись в женскую ногу. Рита помогла подняться. Она уже свыклась с новой ролью крутого милиционера и не паниковала. Туманов вымученно улыбнулся, отобрал у нее пистолет. Никаких активных событий наверху не происходило. Лес помалкивал. С одной стороны возвышалась груда переломанных веток, напротив — сломанная пополам береза, дебри сухостоя.
— Не появлялся?
— Больше нет, ушел…
— Видела его? Лицо срисовала? Какой он?
— Ничего я не видела, — Рита расстроенно кусала губы. — Он так умело прячется…
— Ты потрясающе наблюдательна, — похвалил Туманов.
Он осторожно заглянул в яму, передернул плечами. Сколько лет ей уже? И никто не попался, кроме старшего следователя краевой прокуратуры… Он вслушивался в звуки леса, прошелся по окрестностям со стволом наперевес. Табаком уже не пахло. Наткнулся на след, сделал знак Рите, чтобы следила за обстановкой, а сам присел. След оставил резиновый сапог сорок пятого размера. Подошва изрядно стертая. Такая обувь — у каждого третьего. Возможно, Рита права, это был именно тот, кто надругался над Машей Усольцевой. Лес словно издевался — снова щебетали птицы, в чаще ухал филин, журчал по камням ручеек. Не было смысла затевать охоту — неизвестно, кто окажется дичью.
— Пошли на дорогу, — Михаил вернулся к одиноко стоящей фигуре. — Только осторожнее, смотри по сторонам. Мы не знаем, что у этого гада на уме…
Огнестрельного оружия у «этого гада» не было. Иначе применил бы — сомнений не возникало. Вернулись на дорогу, Рита стояла на проезжей части, Туманов обошел машины, заглянул в салоны.
— Что случилось? — спросил он. — Ты ехала по лесу, почему остановилась?
Она показала глазами на колесо. Михаил присел. Мысленно прикинул тормозной путь, сместился по дороге, стал осматривать заросшую сорняками колею. Поднял какую-то штуку, выразительно глянул на коллегу. Рита подошла, косясь по сторонам. К опорной плоскости из мягкого металла крепился заостренный шип — эдакая канцелярская кнопка, увеличенная в десять раз. Изделие походило на звено шипованной ленты, используемой автоинспекторами для принудительной остановки автотранспорта. Или нет. Но у кого-то в хозяйстве явно нашлась подходящая вещица, чтобы остановить машину, и он ее с успехом применил.
— То есть я не сумасшедшая? — поколебавшись, спросила Рита.
Туманов покачал головой.
— К сожалению, нет. Все хуже, чем можно было представить… Так, — он резко встал. — Надо уезжать. А то не могу избавиться от ощущения, что за нами наблюдают. Есть запасное колесо?
— Это и было запасное колесо… — Рита виновато опустила голову. — Так получилось… Проколола еще летом, добрый человек проезжал мимо, помог поставить запаску, а испорченное колесо до сих пор лежит в багажнике…
— Принято, — вздохнул Туманов. — То есть мужчина из тебя неважный, а муж или кто-то другой — не по этой части… Держи, уже имеешь опыт, — он сунул в руки Рите пистолет. — Будем выбираться на моей машине. А твоя не маленькая, не замерзнет. И не возражай, твое мнение никого не интересует.
Исключать внезапное нападение не стоило. Местная флора вплотную подступала к дороге, злоумышленник мог подкрасться с любой стороны. Майор забрал у девушки ключ зажигания, заглушил двигатель «Москвича», запер двери. Сдал назад свои белые «Жигули», затем ювелирно объехал «Москвич», почти касаясь деревьев. Рита привстала на соседнем сиденье, энергично вращала головой. Михаил искоса поглядывал на ее раскрасневшееся лицо. «Ни дня без приключений, Маргарита Павловна? Интересная полоса настала в жизни».
Место происшествия осталось позади, «Жигули» покатили по лесной дороге. Разговаривать не хотелось. Напряжение не отпускало. Впереди появился просвет. Обозначилась опушка, поваленные деревья на краю осинника — словно баррикады для защиты лесных тайн, — и машина вырвалась на травянистый пригорок. Ромашки и лютики давно отцвели, но здесь было широко, вольготно, грудь отпустило, стало легче дышать. Несколько минут грунтовка тянулась по возвышенности, забирая вправо. Проехали развилку, захрустел гравий под колесами. Проплывали строения — механические мастерские, склады, неухоженное футбольное поле со сломанными воротами. Начиналась цивилизация. У придорожного кафе стояли несколько тяжелых грузовиков. За спиной раздался грохот — Туманов глянул в зеркало и на всякий случай сместился к обочине. Мимо протарахтел тяжелый самосвал — такое ощущение, будто он шел на взлет. Дорога пошла вниз. Слева показались серые воды Карагача, далеко впереди — мост, через который пробегало Приваловское шоссе. Туманов съехал к приютившейся за забором автомастерской (вывеска уверяла, что здесь обслуживаются только транспортные средства ПАТП-4), поставил машину недалеко от ворот.