Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Варшавский Сергей Петрович

Дверной проем в подземную часть руин порядком деформировался. Пробираться внутрь пришлось гусиным шагом. Снова не то? Туманов начинал раздражаться. Бездействие в такое время — почти преступление! Люди просачивались внутрь, включали фонари. Это был уже третий подвал, осмотренный за сорок минут. Лестница под ногами «плавала», как гать по болоту. Стены рушились, находиться здесь было рискованно. Люди перебирались на корточках чрез завалы, чихали, поднимая пыль. Потом растекались по сумрачным помещениям, возвращались, пожимая плечами. В какой-то момент Туманов потерял Риту. Она блуждала где-то рядом и вдруг пропала, стоило только отвернуться. Екнуло сердце. Он вернулся назад, направляя луч в черные проемы. Какие-то склепы, мешки, пыль по колено… В глубине коридора возились сотрудники милиции, пытаясь

сдвинуть плиту, загородившую проем. Вахромееву не видели. Следить за своей подопечной надо лучше, товарищ майор! Да куда она денется из этого склепа, который всех и похоронит? Он снова пошел по закоулкам, хрустя кирпичной крошкой под ногами. Свернул в отросток, едва не проскочил проем. В темноте колебались блики. Вернулся, настроил фонарь на рассеянный свет. Слава богу, девушка находилась здесь! Фонарь осветил понурую спину. Рита стояла неподвижно, в ее руке был включенный фонарь, освещавший фрагмент стены. Туманов окликнул ее — никакой реакции. Стало тревожно. Бегло пробежался лучом по стенам — больше никого. Вошел, на всякий случай кашлянув, встал рядом. Стена была каменная, хорошо сохранилась. В круге света обозначился вмурованный в стену крюк. Стояла тишина. Туманов осторожно посветил на Риту. Она не шевелилась, прижав к груди фонарь, поедала глазами крюк. Девушка смертельно побледнела, кожа на скулах напряглась. Казалось, она не дышала. Но в голове что-то происходило, бурлили процессы. Туманов почувствовал тошноту. Неужели… нашли? Он деликатно коснулся плеча девушки, кашлянул. Возникло чувство, что он пытается оживить покойницу…

Глава третья

Время перестало существовать. Словно не было этих семнадцати лет — лишнее отрезали, и состыковались два временных отрезка. Я таращилась на этот крюк, по коже головы бегали мурашки, я куда-то уплывала. Боль в привязанных к крюку запястьях была почти настоящей, я ее чувствовала! Я снова была напуганной маленькой девочкой. Извивалась, пытаясь выбраться из неудобной позы, отбила коленку о каменный пол, врезалась в стену плечом. Встала на дрожащие ноги, стала локтем задирать школьное платье. Что там лежало в кармане?.. Точно, скрепка… Я переживала события практически в метре от реальности! Два мира соприкоснулись — прошлое и настоящее…

Детские воспоминания были яркими, эмоциональными и захватили меня полностью. Туманов приводил меня в чувство, но я не желала возвращаться в настоящее. Он упорствовал.

— Ладно, все, — я глубоко вздохнула, передернула плечами. — И что за привычка, Михаил Сергеевич, светить прямо в глаза? Вас чему там учили на юридическом — пыткам во время допроса?

— Ну, знаешь ли, — он выдохнул. — Ты меня напугала. Что это было, Маргарита Павловна? Привидением заделались?

— А вы догадайтесь, Михаил. Маньяка мы с вами не выявили, но это то самое место, где меня держали.

— Ты уверена?

— Перестань, — ко мне вернулось раздражение. Потянуло на свежий воздух. — Тот самый подвал, в нем ничего не изменилось, кроме того, что он сейчас находится в аварийном состоянии. Я по-прежнему убеждена, что останки находятся здесь. Ищите, Михаил Сергеевич…

Я совершенно не думала в тот момент, что предлагаю майору поискать труп его собственной сестры. Только потом, сидя во дворе на бетонной плите, сообразила, что могла бы и помягче. Улеглось возбуждение, стало прохладно. В подвале возились люди, перекликались. Подъехала машина, мужчины в комбинезонах извлекали из кузова какие-то инструменты, приборы. Начиналось «таинство». Кто-то кричал, чтобы работали осторожнее — одно неверное движение, и все провалится к едрене фене! Я сидела на улице, тосковала, мне было холодно. Тенью отца Гамлета слонялся по двору милиционер — видимо, получил приказ охранять тело. Туманов ни разу не подошел, но я прекрасно его понимала. Милиционер принес из патрульной машины форменную фуфайку, набросил мне на плечи. Я слабым голосом выразила благодарность. Потом он снова подошел, сказал, что не может на это смотреть. Почему бы мне не пройти в машину, где включена печка? Почему-то подумалось, что он ухаживает за мной. Но нет, просто оказался хорошим человеком. Я залезла в машину, согрелась в тепле и задремала, а он ходил по кругу, выполняя свои обязанности.

Из дремоты вывел

шум. Я приоткрыла треугольное окошко, смыкающееся с основным. В подвале что-то происходило. Доносились крики: «Нашли! Здесь что-то есть!» Снова начинался нездоровый зуд. Я откинула голову, заставляла себя успокоиться. Новость, если вдуматься, была отвратительной. Сомнения ушли, но так хотелось, чтобы это оказалось неправдой! Успокоившись, я покинула теплую машину, спустилась в подвал. Горели фонари, блуждали люди. Основные события разворачивались в помещении, смежном с тем, где меня держали. Бетонная заливка одного из участков отличалась от основного покрытия. Ее долбили кирками, работал перфоратор. Бетон был замешан вручную и снимался без проблем. Люди отбрасывали куски бетонной массы, разрывали землю. Откуда взялся Головаш, я даже не поняла. Он отчитывал рабочих: к черту лопаты, можно переломать все кости. Опустился на колени бледный, как призрак, Туманов, стал разрывать руками землю. Досталось и ему — Головаш никого не щадил. Я держалась в отдалении, все и так было ясно. Срабатывала фотовспышка — эксперт делал снимки. Извлекли кости, аккуратно вынули череп, следом еще один. Кого-то вырвало — слабоват оказался организм.

— Это дети, — глухо сообщил Головаш. — Двое детей. Трупы скелетированы, ни плоти, ни одежды… если была на них какая-то одежда. Многие кости отделены от скелетов, тела долгое время пролежали под землей. Обычно на черепах сохраняются лоскуты кожи и обрывки волос, но здесь мы такого не видим. Это косвенное подтверждение, что трупы были скальпированы. Также есть царапины на черепах, подтверждающие это. Маргарита Павловна, вы здесь? Снимаем шляпы — вы во всем оказались правы.

Я на цыпочках покинула подземелье, заспешила на свежий воздух. Экспертам и прочим работникам предстояла непростая ночь.

Соглядатаев в погонах, кажется, не было — впрочем, я не всматривалась. Выбежала на дорогу, вскинула руку, приготовив на всякий пожарный служебное удостоверение. Обошлось, попался пенсионер, за рубль довез до подъезда, где мы и расстались, довольные друг другом. Дорога до квартиры была тернистой. Вызвала лифт, доехала, вышла из него с закрытыми глазами (так проще), потом открыла сумочку, осмотрелась, стала искать ключи. Хатынский выразил готовность предоставить мне табельное оружие, но это породило с моей стороны только ехидство. Где я и где табельное оружие? Разве только с единственным патроном — для себя. К угрозам я относилась серьезно, но в плане личной безопасности была полным профаном.

В десятом часу вечера я переступила порог родного дома, стащила с ног ботинки, не развязывая шнурков, и со стоном смертельно раненого бойца рухнула на диван. Отлежавшись, сняла с себя часть одежды, потом убедилась, что в квартире не спрятался бывший муж, сняла остальное и отправилась в душ. День был трудный, и что-то подсказывало, что он еще не кончился. Купить продукты я, конечно же, забыла. Пришлось довольствоваться святым духом. Я с чашкой чая стояла у окна, сплющив нос о стекло, глазами искала во дворе свою машину. Зазвонил телефон.

— Ты как, Вахромеева? — ворчливо осведомился подполковник Хатынский. — Жива еще?

Я чуть не подавилась. Чай был горячим, пришлось пристроить чашку на холодильник.

— Что хотите услышать, Виктор Анатольевич? Кстати, спасибо, что оценили мой ум, интуицию и превосходную девичью память. Или… не оценили? А еще спасибо за звонок, очень приятно, что вам небезразлична моя судьба.

— Издеваешься, Вахромеева? — вспыхнул подполковник. — Ладно, признаю, что был не прав. Ты всех уделала. Находки прискорбные, но имеем ясность. К сожалению, от тел ничего не осталось, невозможно определить, кто это. Но, с другой стороны, это могут быть только Оля Конюхова и Катя Загорская.

«Действительно», — подумала я.

— Эксперты сделают все возможное, может быть, найдутся зубные карты девочек или что-то в этом духе. Живых родственников, к сожалению, в городе нет, надо искать, оповещать…

— Чем вас не устраивает майор Туманов? — осторожно спросила я. — Прямой родственник одной из потерпевших.

— Ты права, — Хатынский смутился. — Но ума не приложу, как он может опознать свою сестру. Кстати, насчет Туманова — он не у тебя?

Я все же подавилась. Эти мужчины — самые беспардонные на свете существа!