Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
Туманов смутился, пробормотал, что они на работе, сегодня много дел. Никто не возражал. Но за стол сесть пришлось. Почему он так смущался? Обстановка — необычная и непривычная, к тому же в разгар рабочего дня. Со стен из рамочек смотрели какие-то серьезные родственники. Самостоятельно отворил дверь, вошел и разлегся на пороге рыжий кот. Борщ удался, Туманов съел тарелку, а когда предложили добавку, не стал ломаться. Анна Георгиевна спрашивала про Красноярск, правда ли, что он там живет, вспоминала места, которые помнила. Жаловалась, что дочь ничего не ест, стала худой, как палка. Это было правдой. Поправиться старшему лейтенанту точно не мешало. К окончанию трапезы он немного разговорился,
— Ну, все, бегите, раз вы такие занятые, — спохватилась женщина. — Работа у вас ответственная. Заезжайте как-нибудь, Михаил, дрова поколете, забор поправите — а то он скоро к соседям ляжет… Да шучу, не бойтесь, — женщина добродушно засмеялась. — Мы мужской труд не эксплуатируем, сами все делаем. Но все равно приезжайте, буду очень рада. Я украду у вас еще на несколько минут свою дочь? Нужно вправить ей мозги по некоторым вопросам…
Анна Георгиевна не походила на сельскую жительницу. Видимо, много лет прожила в городе. Туманов поблагодарил, любезно раскланялся и вышел во двор. Зачем-то подошел к забору, разделяющему участки, оценил характер повреждений. Подошел кот, сел рядом. Михаил почесал его за ухом, затем пристроился на завалинке, закурил. Из сеней доносились приглушенные голоса.
— Я говорила тебе, дочь, что добром этот брак не кончится. У твоего прохиндея все на роже написано… Радуйся, что детей не завела… А вот к этому парню присмотрись, он точно всего лишь коллега?.. Ах, даже не коллега… А на вид положительный, производит хорошее впечатление. Замороженный только какой-то… И еще, дочь, я не стала говорить за столом: вы где так испачкались? Меня не обманешь, как ни очищайся. Вы словно с сеновала сошли… Не стыдно, дочь? Работают они, так тебе и поверила. Знаем мы эту работу, проходили…
В желудке клокотало. Михаил выбрался за калитку, стал прохаживаться рядом с машиной. Оторванное зеркало все портило. Он временно примотал его клейкой лентой, скрепил проволокой. Как всегда — для других в лепешку разбивается, а себе — в последнюю очередь…
Рита пулей вылетела из калитки, облегченно вздохнула.
— Исполнила свой дочерний долг? — покосился на нее Туманов.
— С избытком, — выдохнула Рита. — Можно ехать. Мама назвала тебя принцем на белом «Мерседесе», и я не нашлась что ей ответить. Стыдно, конечно. Но переживу.
— Ты не рассказала маме про недавний инцидент?
— Я же не фашистка, — испугалась Рита. — Но мама обратила внимание на наш внешний вид, решила, что мы с тобой… Ладно, поехали.
В Арбалыке хорошо дышалось, пахло сеном, отходами жизнедеятельности домашних животных. И мама у Риты оказалась хорошей женщиной. Туманов развернул машину, выехал за пределы поселка и остановился на обочине.
— Эй, ты что? — забеспокоилась Рита. — Бензин закончился?
— Рассказывай, — потребовал Туманов, — кто и почему хочет тебе навредить. Отказ не принимается. Я все равно узнаю. Но не люблю играть в испорченный телефон.
Рита побледнела, пальцы забегали по дверной ручке. На миг показалось, что она хочет убежать от него в чистое поле. Но слабость прошла. Девушка что-то знала. Туманов вдруг засомневался: а хочет ли он тоже это знать? Рита лихорадочно размышляла, близилась капитуляция.
— Закурить хоть дай, — проворчала она.
— Ты куришь?
— Нет.
— Тогда не дам. Не уводи разговор в сторону. Не понимаю, в чем проблема. Мы, кажется, сошлись во мнении: ты не сумасшедшая. Готов осмыслить все, что ты наговоришь. К тому
— Серьезно? — Рита встрепенулась, пристально посмотрела ему в глаза. — Что ты знаешь о тех событиях?
— Немногое. Пока неизвестно, связана ли та история с текущими событиями. Надеюсь, что нет. Сейчас то дело закрыто. Семнадцать лет назад, осенью пятьдесят девятого года, в Грибове пропали две девочки одиннадцати-двенадцати лет. Оля Конюхова и Катя Загорская. Детей искали, но так и не нашли. Опрашивали всех, кто мог что-то видеть, устраивали рейды, проверяя сомнительные места, прочесывали подвалы, чердаки. Потом пропала еще одна девочка — позднее выяснилось, что ее похитил неопознанный мужчина. Ребенку удалось спастись — проявила смекалку и вырвалась. Личность своего похитителя она описать не смогла. У девочки был психологический шок и проблемы с памятью. Нет очевидных доказательств, что ее похищение связано с пропажей Оли и Кати. Две последние пропали бесследно. В последующие годы о них не было никаких вестей. Родители не теряют надежды, что они остались живы, возможно, им дали другую жизнь, дети обрели опекунов и уже не помнят, что с ними произошло. Ведь детская память — такая шаткая штука…
— История с третьей девочкой связана с пропажей Оли и Кати, — негромко сказала Рита. — Это я третья девочка.
Туманов поперхнулся, закашлялся, потом изумленно воззрился на девушку. Он этого не знал. Всего не могут знать даже старшие следователи по особо важным делам.
— Удивила, черт возьми… Подожди, надо подумать… — он повращал ручку на дверце, открывая окно. Рита со своей стороны сделала то же самое — для лучшей вентиляции. Туманов жадно затянулся. Рита поглядывала на него с растущим интересом. И уже готова была догадаться, что к служебному интересу примешан личный…
— Ты прав, девочек так и не нашли, — с растяжкой проговорила Рита. — Меня опрашивали лучшие специалисты по работе с детьми в… разговорном жанре. Была потеря памяти, и она стала досадной помехой в расследовании. Я помнила частично лабиринты подвала, страшного дядьку без лица, бегающего за мной… Ничего конкретного, даже место, где меня держали, найти не смогли. Преступник избежал наказания. Родственники пропавших писали в прокуратуру, чуть не в ЦК КПСС, жаловались на работу милиции. Но не думаю, что милиция плохо делала свою работу. Просто преступник оказался умным и изощренным. Детская память действительно решето. Я не спятила, вернулась к жизни. Случались перебои со здравомыслием, проблески того, чего я не помнила, но вести нормальную жизнь научилась. Пропавших спустя какое-то время объявили умершими, родственники потеряли надежду их найти. Кто-то умер, кто-то уехал. Про Олю ничего не скажу, но Катя училась в моей школе в параллельном классе. У нее был брат на пару лет старше нас. Над ним смеялись — нескладный такой, анемичный, нерешительный, да еще и болезненный. Их вместе видели на переменах. Не помню, был ли у них отец, но мама точно была. Мать и сын уехали через год или полтора после случившегося. Вроде в Красноярск, но точно не уверена. Над этим парнем, когда все случилось, уже никто не смеялся…
— Да, уехали в Красноярск, — подтвердил Туманов. — Отца не было — в принципе, как вид. Хотя неправильно, где-то он был, ведь я не от святого духа образовался…
Теперь уже Рита поперхнулась и закашлялась. Туманов участливо похлопал ее по спине, смутился, убрал руку. Рита отдышалась, покрутила головой.
— Все правильно, — подтвердил Туманов. — Болезненный, анемичный хлюпик — это я.
— Поняла уже, — кивнула Рита. — В общем, удивили друг друга. То есть Катя Загорская — твоя родная сестра. Но ты не Загорский.