Благословение (Озарение)
Шрифт:
– Мне кажется, вы наделены талантом быть матерью.
Эйми склонила голову набок.
– Вы очень милы, вы знаете об этом? Могу я позвонить по вашему телефону, чтобы прислали пиццу?
– Разумеется, - улыбаясь, согласился Джейсон.
Макс заснул на софе, они зажгли свечи и разговаривали. Джейсон расспрашивал ее о жизни с Билли. Запротестовавшая было Эйми в конце концов разговорилась, и Джейсон быстро понял, что уже давно испытывает голод по живой беседе.
Слушая ее, он увидел городского пьянчужку в ином свете. Билли Томпкинс был посмешищем всего города после того, как стал пить
Джейсон заказал огромную пиццу, и пока Эйми рассказывала, она сама не заметила как съела три четверти этого кулинарного шедевра. Джейсон давным давно забыл о том периоде своей жизни, когда пицца была для него редким лакомством.
Как только с блюда исчез последний ломтик сыра, Эйми широко зевнула, и хотя было только девять часов вечера, Джейсон сказал ей, чтобы она ложилась спать. Встав из-за стола, она склонилась над Максом, чтобы взять его на руки, но Джейсон отвел ее руки и, не разбудив его, поднял с софы.
– Вы прирожденный отец, - сонно проговорила Эйми, направляясь в свою спальню.
Улыбаясь этому признанию Эйми, Джейсон уложил Макса в видавший виды старый манеж, служивший ему кроватью, и тихо вышел из комнаты. Как ни странно, его тоже сильно клонило ко сну. Обычно он не ложился раньше часа или двух ночи, но защита ребенка то от одной опасности, то от другой его по настоящему вымотала.
Он прошел в отведенную ему спальню, стянул брюки, рухнул в постель в рубашке и нижнем белье и заснул мертвым сном. Разбудил его громкий крик Макса. Вскочив с кровати, Джейсон побежал на кухню, и увидел там сидевшего на своем сиденье Макса и кормившую его Эйми. Оба они были полностью одеты, несмотря на то что за окном было еще темно.
– Который час?
– спросил Джейсон, протирая глаза.
– Около половины седьмого. Макс этим утром спал долго.
– Почему он кричал?
– По привычке, я думаю. Он любит кричать. Может быть, вы все таки оденетесь? Джейсон глянул на свои голые ноги.
– Да, разумеется.
– Затем посмотрел на красное лицо Эйми, которая прикрыла свои груди руками и отвернулась. Неужели его вид смутил ее больше, как если бы она увидела его в плавках на пляже? Улыбнувшись ей, Джейсон почувствовал в некотором роде удовольствие от того, что она привлекала его. Дэвид, подумал он, Дэвид влюблен в Эйми.
– Этим утром в дверь постучали, и сейчас перед домом стоит автомобиль, - сообщила она, кивнув в сторону лежащей на кухонном столе свернутой в трубку газеты.
Не обращая внимания на ее просьбу одеться, Джейсон снял с газеты резиновое кольцо и обнаружил сложенную записку, в которой оказались ключи. Это было написанное на машинке сообщение о том, что его одежда находится в багажнике машины и что обо всем другом уже позаботились.
– Звучит прямо как шпионское послание, - пробормотал про себя Джейсон и посмотрел на Эйми: слышала ли Эйми его слова.
Но Эйми ничего не слышала - лицо ее выражало такое волнение, что он поначалу подумал, что что-то неладно с Максом. Но малыш счастливо размазывал по своему уху овсяную
Как в пантомиме, Эйми безмолвно указывала на оставленную им на столе развернутую газету. На развороте рекламировался громадный зал в детском магазине, расположенном в городе, в десяти километрах от Абернети. Владелец объединил детские комнаты с мебелью и постельными принадлежностями и продавал за двести пятьдесят долларов каждый комплект. Эйми указывала на фотографии кровати, качалки, раскладного стола на большую тележку, полную игрушечных ковбоев и лошадей. При этом она издавала какой-то звук, похожий на сдавленный стон.
Может быть, в Джейсона вселился бес, но он не мог не поддразнить Эйми.
– В доме есть еще овсянка, или Макс уже все съел?
– Он взял газету и развернул ее.
– Похоже, цена на золото понизилась. Может быть, мне надо прикупить немного?
– Джейсон держал газету так, чтобы громадная реклама была прямо перед глазами Эйми.
Та наконец вновь обрела дар речи;
– Разве я могу себе это позволить? Разве могу? Как вы думаете? Может быть, позвонить Дэвиду и занять у него деньги. О нет, мы должны быть там к открытию магазина, в девять часов. Как мне туда попасть? Может быть. Дэвид…
Джейсон сложил газету и теперь позвякивал перед нею ключами от машины.
– Мы поедем к Дэвиду, - торопливо заговорила она.
– За бензин я заплачу вам позднее. Посмотрите, что там, внизу. Включена ли в комплект одежда? Вот - «Все для ребенка». О Боже, ведь у Макса нет ни одной вещи, которую до него не носил бы кто то другой. Могу я воспользоваться вашим телефоном, чтобы позвонить Дэвиду?
– Деньги я вам одолжу, - заметил Джейсон, жалея, что не включил одежду в распоряжения, отданные секретарше.
– Нет. Долг Дэвиду я смогу отработать, а вам то ведь ничего не нужно.
Джейсон нахмурился, и она не совсем поняла, почему. Разве лучше будет, если она займет деньги у Дэвида? Ведь в конечном счете идея то состоит в том, чтобы Дэвиду и Эйми соединиться. Подумав об этом, Джейсон удивился, почему Дэвид не пришел вчера вечером.
– Пойдемте, посмотрим на мою машину, - предложил Джейсон.
– А потом скажите мне, сколько заплатить вам за то, чтобы вы ее привели в порядок.
– Пристроив Макса у себя на плече, она быстро вышла, а вернувшись через десять минут, сердито объявила:
– Сто долларов. Как вы могли развести такое свинство?
Единственное, чем смог ответить ей Джейсон, это кривой ухмылкой. Уж не перестаралась ли Паркер с автомобилем?
– И еще сто пятьдесят за стирку одежды, которая лежит в багажнике. Право, мистер Уилдинг, не думала я, что вы такой неряха.
– Что верно, то верно. Я… - начал было Джейсон, чувствуя себя маленьким мальчиком, провинившимся перед матерью.
– Ну, а теперь все таки наденьте что-нибудь и позавтракайте. Я хочу быть в магазине, когда он откроется. Ведь там будет выставлено на продажу только восемь комплектов. Знаете, я готова держать пари, что тут дело в разводе. Иначе почему бы ему сбывать эту мебель, а не дать своей жене заработать на ней деньги? Совести нет у людей. А там могут быть и дети. Так что же вы стоите, рассматривая меня? Идите одевайтесь. Время не ждет.