Благословите уходящих
Шрифт:
Уже на середине пути колонну стали догонять снаряды Хаоситов: заградительный огонь слабел, артиллерия явно начинала беречь снаряды.
Чапай наблюдал за подходом техники с полкового НП, в бинокль с тепловизором.
Сидящий радом радист вдруг заржал в голос.
— Чё ржёшь?
— Послушайте, товарищ полковник!
Чапай прижал к уху гарнитуру:
— Мля!! Капитан, я отстаю, проходи ты первый!
— Какого демона?! Рехнулся?
— На мои борта посмотри, нас же свои накроют!
Изумлённые Лукиарии наблюдали
Только стоящие у самого прохода в минном поле сапёры с усмешками разглядели на хвостовых машинах корявые, спешно намалёванные звёзды Хаоса…
— Ну… Печёнка Императора… Арррриссстократы, так их мать… Без антраша балетного и здесь не могут….
Два карминских капитана сверлили друг друга взглядами. И минимум один хотел крови второго.
— Так значит говоришь, Лючино так вот открытым текстом и выдал, пошли, мол, все к хаоситам, споём осанну дедушке «как его там хрен с рогами»!
— Как вам угодно, можете мне не верить, если вам не верится, то можете вернуться и спросить его лично.
— Спрошу! Можешь не сомневаться! Ох как спрошу, за каждого из погибших ребят спро-шу! Но сначала тебя спрашиваю, ты! Момент штабной! Чего ж ты со своим дорогим полковничком под тёплое крылышко вместе не дёрнул? Ты ж его верный адъютантик!
— Диего! То, что я являлся личным адъютантом полковника Лючино Сальваторе, не даёт вам права…
— Даёт! МНЕ ВСЁ ДАЁТ ПРАВО, ШЛЁПНУТЬ ТЕБЯ НА МЕСТЕ!!!
— Весь персонал штаба полка здесь, все секретные документы, шифровальные таблицы уничтожены! А вот где был бы ты, если бы не пришел мой посыльный…
— Твой посыльный не дошел. Если он вообще был. Тревогу подняло мое охранение… — Веласкес ухмыльнулся в лицо адъютанту. — А у меня была высотка подготовленная к круговой и лес в полукилометре. Уж я-то со своими не пропал бы.
— Значит, вы сразу готовились биться в окружении, — стоявший рядом комиссар вмешался, пока дело не дошло до крови. — Вы ожидали предательства?
— Такого, — карминец сплюнул. — Я и от Лючино не ожидал. Но если бы полк продержался больше трех-четырех часов, был очень удивлен.
— А ты, красавчик, побыстрее пальцы восстанавливай. Восстановишь, поговорим обстоятельней, — Капитан сплюнул и пошел к своим бойцам.
Вечером следующего дня к позициям полка подкатила машина с восьмиконечными звёз-дами.
Изрытая воронками земля и горы трупов не давали подъехать близко.
Да и побаивались сидящие в машине подъезжать. Хоть и знали, что у обороняющихся почти не осталось снарядов, патронов, батарей к лазганам. Людей тоже почти не осталось.
Дневные атаки прорвали первую линию обороны.
Все траншеи были завалены трупами.
В окопах стояли покорёженные Василиски, расчёты которых дрались до последнего. Минные поля
В полуосыпавшейся землянке, на подстеленной шинели лежал седой старик, в одной на-тельной рубахе, с забинтованной грудью. Закопченное лицо было спокойным, глаза закрыты.
У входа простучали сапоги, в землянку, сгибаясь, спустился Юрий.
— Господин полковник, там парламентёры приехали.
Чапай открыл глаза и, булькая кровью в пробитой груди, выдохнул:
— На….й.
— Слушаюсь!
К вышедшему из блиндажа капитану подошли выжившие офицеры.
— Ну что?
— Как он?
— Что сказал?
— Приказы?
Капитан обвёл взглядом измученных, с грязными лицами, в изорванной форме людей, снял с головы шлем. И вдруг, улыбнувшись, спросил:
— Ребят, чистое у всех есть?
Люди молча стали расходиться. Один Диего продолжал стоять перед землянкой.
Диего Веласкес, проваливаясь и спотыкаясь, шел по изрытой замле к машине парламентеров. Лючино был ублюдком, но, увы, не идиотом и встал так, что снайперы достать его не могли. Оставалось только выманивать на живца. Капитан подошел к заранее примеченному холмику и встал, ожидая. Лючино не мог знать, что в двух метрах отсюда начинался ход сообщения, выводящий в небольшую складку местности, по которой можно было выйти на вторую линию обороны. То есть теперь уже первую. От машины парламентеров в сторону капитана пошел культист в своем дурацком балахоне. Диего медленно поднял лазган и дал предупредительную очередь.
— Я буду говорить только с Лючино, — заорал карминец. Культист вернулся к машине и еретики стали совещаться. Наконец один из предателей в грязном балахоне толкнул бывшего полковника в сторону капитана. Тот брезгливо сморщился и, обходя трупы, пошел к Диего.
Когда Сальваторе прошел сотню метров, в микробусине почти одновременно раздались два щелчка. Снайперы сообщали о готовности. Капитан подождал, пока предатель приблизился еще метров на двадцать, и длинным прыжком ушел за возвышенность. Он не видел, как вспыхнуло преломляющее поле, отражая импульсы лонгласов, но мат снайпе-ров в наушнике и вопли Лючино заставили злобно выматериться.
Когда капитан вышел к своим окопам, его ждал Юрий.
— А ведь я почти тебя пристрелил, — задумчиво сказал он. — Бойцам своим спасибо скажи, не дали. Объяснили…
— Бывает, — равнодушно ответил Диего.
— Понимаю, счет к Лючино у тебя большой. Жаль, что не вышло.
— Еще доберусь до него.
— А ты выжить надеешься? — С ироничным изумлением спросил Лукиарий.
— Я знаю, что выживу. Мне на роду написано выйти в отставку полковником. А я пока только капитан, — карминец всмотрелся в ошарашенное лицо Юрия и, расхохотавшись, хлопнул его по плечу.