BLOGS
Шрифт:
Но кому же всё-таки поставить памятник как первопроходцу?
Пять геологов ещё в проклятую осень 1958 года промозглое, сырое время коротали в ожидании катера. Съестное у ребят кончалось, ушла собака, в стволах ружей сиротливо (на самый отчаянный случай) молчали последние патроны.
Почему не уходили ребята? Ведь глупо было бы сидеть и ждать катер, если они прекрасно знали, что не так уж далеко Колва, что можно добраться до Усть-Усы, что, в конце концов, до Болбан-Божа рукой подать. Но пятеро мёрзли по ночам в палатке, жгли костры, матерились
Нет, дело было не в «золотой жиле». Все данные, полученные геологоразведкой, будут ещё не раз проверяться-перепроверяться в Ухте, Ленинграде, Москве. Они боялись пропустить катер, чтобы вместе с ним не пропал в эту осень ещё один шанс на сверку по местности. Быть может, это был последний шанс. Быть может, уже и не шанс, а спокойствия своей геологоразведочной гордости ждали у костра те пятеро. (Говорят, что катер должен был привезти новые карты, аппаратуру и подтверждения каких-то предыдущих проб).
В голове у каждого были свои надежды. Обозначенные элементами таблицы Менделеева, эти надежды вряд ли были связаны напрямую с нефтью. Во снах парней вместе с картинками сытых и тёплых столичных застолий с красивыми и нежными женщинами и коньяком в высоких бокалах, в этих снах на столах с бужениной и шпротами лежали... марганец, титан, бокситы.
Никто не знает - голодные ли галлюцинации погнали трёх из пятерых в тайгу по первому снегу, или это был жребий среди пятерых: пойти на охоту, чтоб на мысе продержаться ещё неделю? Но трое ушли навсегда... Катер, прибывший через двое суток после их ухода, обнаружил холодные угли костра, растрёпанную ветром палатку и два тела, почти заметённые первым снегом. Трое ушедших исчезли в вечности...
Справка-хроника: в 1958-1959 годах сейсмопартия Ухтинского территориального геологического управления начала первые разведочные работы на реке Усе. Годом позже на реке Колве начала работы группа буровиков, заложивших строительство первой опорной скважины. Два года ушло на её проводку. Прогнозы подтвердились - нефть есть! Так родилось Усинское нефтяное месторождение.
Парма
Летом 1964 года в Парме стояло четыре вагончика-балка, в которых жила бригада из четырнадцати человек. Нефть тогда ещё не добывали, а только «щупали», искали, бурили.
В 1965 году начинается уже настоящая общественная и культурная жизнь Пармы как действительного посёлка. К этому времени здесь жили уже триста человек. Мужчины и парни, совсем юные девчонки и женщины. В 1965 году в Парме закричал первый ребёнок - нынче житель Усинска Алексей Александрович Семяшкин.
...Надо сказать, что по поводу первого ребёнка есть разночтения. Например, по источникам газеты «Усинская новь» от 1.01.1977 года, первым новорождённым назван Сергей Семе-нихин (род. 3.02.1965 г.), второй ребёнок - Андрей Губанов. Первую девчонку, родившуюся в Усинске, назвали Ириной.
В каждом селе или городе есть глава. Хорошее русское слово - глава, голова. То есть человек, у которого болит голова за всех и за всё. В Парме бессменной головой
чай в уютной и скромной квартире Аллы Михайловны был по-северному крепок. Вечер долог. Слушаю Мать Усинска -так зовут её старожилы города.
– Парма. Па-арма! Э-э-эх, люди же были! Как-к-кие времена!
– качает головой Мать Усинска. Глаза её щурятся. Будто мешает ей вся наша действительность заглянуть туда - на тридцать лет назад, в те сердца, те чаяния.
– Знал бы ты, хлопец, какие это были времена!..
...Весна приходила в Парму осторожно. Леденели кромки крыш балков, потом потихоньку превращались в кашу узкие дороги, а там - ближе к майским праздникам Труда и Победы уже плавали по дорогам мальчишечьи плоты.
В школу опаздывали, конечно, постоянно. Учителя не сердились, потому что транспорт для школьников был долгое время один - широкие плечи буровиков. Как на перекладных лошадях, ехали дети на плечах взрослых.
– Дяденька! А-дяденька! Перенеси меня во-он на тот остров, - малыш с портфелем и с соплями «по колено» маячит на крохотном пятачке земли между глубокими лужами, больше похожими на пруды или плёсы.
– Какой остров?! Какой ещё остров... мать! А с этого острова кто тебя уносить будет?! Ледокол «Ленин»?
– Ха-ха-ха. Не, там лужа мелкая. Я вчерась мерял...
Дети учились, а дядьки уходили бурить скважины: первую, вторую... четвёртую... № 7. Здесь, под номером семь - ужель святая цифра?
– ударил первый фонтан нефти.
Конечно, посыпались ордена, публикации в центральной и местной прессе. Вы помните, наверное, известные кадры документальных киножурналов «Время. События. Люди». В этих кадрах тяжёлые мужские ладони прямо из-под ног черпают нефть. И умываются нефтью. И смеются...
А в это время в Парме Алла Михайловна Босова обустраивала жизнь, как это и положено женщинам. Потом всё это назовут скучными словосочетаниями: «социальная сфера», «поселковое хозяйство». В жизни всё, конечно, интересней.
Будучи председателем Пармского исполкома, А.М. Босова занималась всем и всеми. Классический управленец.
Кадры (жители) - связь - материальная часть. Ну и, конечно, планирование деятельности на ближнюю и дальнюю перспективу. Всё-таки пятнадцать лет в роли главы поселкового хозяйства приучают думать зимой не только о лете, но уже и о следующей зиме.
– Привезли как-то в Парму четырёх тунеядцев из Ленинграда. Сосланные. Из них трое ещё и пьющие. Алкоголики, -вспоминает одну из «кадровых проблем» Босова.
– Представляешь? А буровой мастер селит их в один балок. Не-е, думаю. Здесь и четвёртый с тремя алкоголиками пропадёт. Этот четвёртый был Ваня Гаврилов, историк, закончил Ленинградский университет. Всё валял дурака. Впрочем, не только лодырничал, но и в самом деле изображал из себя «прибабахнутого»...