Блондинка с розой в сердце

Федин Андрей Анатольевич

— И что же, милиция всё это время бездействовала?

Я развёл руками.

Сказал:

— Курочкина всё же задержали. Едва ли не случайно. Рядом с очередным трупом. Признали виновным в двадцати убийствах, помимо всего прочего. Хотя предполагали, что его жертв было в несколько раз больше. Суд отправил Рому Курочкина на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа с интенсивным наблюдением. Представляете? Это значит: есть ненулевая вероятность, что однажды Рому признают здоровым. И он окажется на свободе. Рядом с нами и с нашими детьми.

Лебедева качнула головой.

—

Такого не может быть, — сказала она.

Я пожал плечами.

— Александра Витальевна, жизнь полна странностей и нелепостей. А законы и люди несовершенны. Я в этом давно убедился.

Пистолет вновь сдвинулся к краю стола.

— Так значит, Дмитрий Иванович, вы отправились в Ленинград, чтобы разоблачить этого преступника? — спросила журналистка.

Она снова скрестила на груди руки, будто отгородилась от меня.

— Можно и так сказать, — ответил я. — У Нади и у Лизы пока всё хорошо. Они купаются в море, загорают. Я увижу их, но чуть позже. Тем более что я вспомнил и о своей первой опубликованной книге. Она называлась «Блондинка с розой в сердце». Именно этот роман когда-то сделал меня относительно известным и популярным писателем. Та книга была написана на заре моей писательской карьеры. Повествовала она о расследовании убийства молодой ленинградской журналистки Александры Лебедевой.

— Вы написали обо мне книгу?

— О расследовании вашего убийства, если говорить точнее. Как я уже сказал, дело об убийстве журналистки Лебедевой вёл мой давний знакомый Паша Бондарев. Он мне тогда подробно растолковал все обстоятельства того дела. На основе его рассказа я и сочинил историю. В своём романе я многое домыслил. В том числе — мотивы убийства, имена киллеров и имя заказчика. В моей книге убийство дочери генерал-майора КГБ заказал один из чиновников, пострадавший от разоблачительной статьи Александры Витальевны.

— Какой ещё статьи? — спросила Лебедева.

Я развёл руками и сообщил:

— Признаюсь: эту часть истории я выдумал. Реальный мотив убийства следствие не выяснило. Но многие детали того происшествия в книге остались теми, которые я услышал от Бондарева. Александра Лебедева десятого июля тысяча девятьсот девяносто первого года проехала в поезде мимо моего родного города. Следовала она из Волгограда в Ленинград. В двенадцатом купейном вагоне. Я выяснил время остановки этого поезда в нашем Нижнерыбинске. Прикинул, что сегодня увижу вас, Александра Витальевна. Если потороплюсь.

Я пожал плечами.

— Метнулся домой и распотрошил тайник брата. Его в две тысячи девятом году нашли рабочие во время ремонта, когда меняли у меня в квартире половое покрытие. В тот раз в тайнике под паркетом рабочие нашли Димкин советский паспорт. Вот только значилась в том паспорте не настоящая Димкина фамилия — в нём мой брат был записан, как Дмитрий Иванович Нестеров. К паспорту прилагались и два служебных удостоверения на ту же фамилию: удостоверение капитана МВД и корочки капитана КГБ — оба с Димкиными фото.

Я вынул оба удостоверения из кармана жилета и положил их на стол перед журналисткой.

— Ещё мы тогда обнаружили в тайнике конверт с четырьмя пачками подгнивших от сырости советских сторублёвых купюр образца тысяча девятьсот девяносто первого года. На этот раз я нашёл на две пачки меньше — в общей сложности, двадцать тысяч рублей.

В остальном же, содержимое Димкиного тайника осталось прежним: документы, деньги и завёрнутый в промасленную тряпку пистолет Макарова с тремя магазинами, снаряжёнными девяти миллиметровыми патронами. Вот этот пистолет.

Я прикоснулся к спрятанному под полотенцем оружию.

Звякнули стаканы. Лебедева покачала головой.

— Я сунул всё это добро в рюкзак и помчался на вокзал.

Александра подняла на меня глаза.

Я дёрнул плечом и сообщил:

— И вот, я здесь, Александра Витальевна. Еду в Ленинград. Совмещаю приятное с полезным.

— Да уж, — произнесла журналистка. — Занимательная история.

Она улыбнулась и сообщила:

— Дмитрий Иванович, повторяю: вы прекрасный рассказчик. Говорите вы складно и уверенно. Как настоящий мастер разговорного жанра. Браво. Завидую вашему таланту.

Лебедева беззвучно поаплодировала.

Она посмотрела мне в глаза и сказала:

— Вот только… Дмитрий Иванович, вы действительно считаете, что я поверю в этот ваш фантастический рассказ?

Глава 4

Я вскинул руки и улыбнулся — краем глаза заметил ироничную улыбку на лице своего старшего брата, который отражался сейчас в мутном зеркале на прикрытой двери купе.

— Александра Витальевна, верить в мой рассказ или нет, — сказал я, — это только ваше дело. Признаю: мне бы подобные россказни тоже показались неубедительными и невероятными. Я и не рассчитывал на ваше доверие. Честно вам в этом признаюсь. Потому и затеял все эти нелепые с вашей точки зрения задержания и прогулки по поезду.

Я развёл руками.

— Поставленную перед собой задачу я выполнил: ваши соседи по купе сбежали на первой же станции. Первоначально я подумывал, что попросту прострелю им головы. Так было бы ещё проще. Но всё же пришёл к выводу, что их вина полностью не доказана. И даже их нынешний побег от встречи с милицией не говорит о том, что они готовили ваше убийство.

Лебедева сощурила глаза.

— Прострелите им головы? — переспросила она.

Я кивнул.

— Согласен с вами, Александра Витальевна, это была не лучшая моя идея. Выстрелы бы взбудоражили народ. Поднялось бы много шума в поезде. Да и в этом купе стало бы грязно. А нам с вами в нём ещё до Ленинграда ехать. К тому же, я допускаю вероятность, что Иннокентий Николаевич и Павел Дружинников вас не убивали — в той в другой реальности, которую я помню.

Я махнул рукой и сказал:

— Такую возможность я рассматривал и в своей книге. В романе «Блондинка с розой в сердце» киллер ехал в соседнем купе. Он воспользовался моментом, когда ваши попутчики отправились не перекур, и вонзил вам в грудь нож. А Иннокентий Николаевич и Павел Дружинников нашли вас мёртвой. Они испугались подозрений и наказания. Сбежали на ближайшей станции.

Заметил, что губы Лебедевой дрогнули.

— Неплохой сюжетный поворот получился, — сказал я. — Вы согласны со мной, Александра Витальевна? Он выглядит вполне реальным. Иннокентий Николаевич и Павел Дружинников и сейчас испугались встречи с милиционерами. Хотя вы всё ещё живы. Допускаю, что к вашей смерти они тогда отношения не имели. Вот потому я и отбросил сегодня вариант со стрельбой.